У меня похолодело в желудке. Внезапно вспотевшими руками я нашарил на приборном щитке Москвича клавишу и включил фары на дальний свет.

Валерка чуть не выронил камеру, Иванов выплюнул в форточку сигарету и рванул дверцу, из джипа полезли голые бандиты… На асфальте лежала мертвая секретарша похоронной конторы.

Розенталя в конторе мы не нашли. Если верить его заместителю, получалось, что он уехал куда-то примерно в то время, когда мы последний раз говорили со Светой по телефону. От клиента с бригадой толку не было никакого, а Валера из-за секретарши страшно расстроился, и той же ночью напился до поросячьего визга.

Мне оставалось только ждать.

Целый день я сидел на балконе, наблюдал за плещущимися под окнами верхушками деревьев, курил и думал, что нам делать дальше. Постепенно стемнело, в девятиэтажке напротив зажглись окна, далеко внизу заскользили блуждающие огни окурков, в кустах мелькали отблески костра, зажженного местными хулиганами. Тревожно выл ветер.

Поздно вечером протрезвел коллега. Выглядел он ужасающе, как и все в этом деле. Неправда, что все проспиртованное хорошо сохраняется: Валера был похож на мумию, изготовленную без применения консервантов. Думал и говорил он с трудом, был мрачен:

— Второе убийство в этой конторе… Что-то с ней не то.

— Да, странно. Сначала Нина решила рассказать что-то про родственников Розенталя, немедленно поскользнулась и разбила голову в морге. Теперь Света нашла какие-то бумаги на эту тему, и ее тут же попытались кремировать с бомжами… Может, там и правда есть, что скрывать?

— Ты знаешь, — Валерка отхлебнул кока-колы, и его чуть не стошнило, — мне кажется, следующим будет Павлов. Он нам столько о Розентале рассказал… А те две только собирались.

— Да ну… Как раз наоборот: если он уже все рассказал, мочить его поздно. А кроме того, когда мы говорили, дверь в кабинете была закрыта, и подслушать нас вряд ли кто мог… Похоронная контора — это не посольство, жучки там вряд ли есть. Скорее червячки.

Но я-то думал, тебе понравилась версия о некрофилии. Обрати внимание, погибают пока только девочки. Может быть, убийца руководствуется половым признаком?

— Интересная мысль… То есть длинный язык — это только лишь предлог… Убийце важнее длинные ноги, высокая грудь, еще что-нибудь… Над этим стоит подумать.

Но скотина этот Розенталь, однако. Такая женщина была… Убил бы гада. Надо его найти и стать Иванову.

— А почему именно он? Убить мог кто угодно. То, что на него все указывает — скорее довод в его защиту. Что он, дурак совсем, сам себя подставлять?

— А может, псих? Не сдержался, бывает.

— Это, тоже возможно… Кроме гадостей, которые все подряд о нем рассказывают, мы, в общем-то, о Розентале толком ничего и не знаем. Ты его видел один раз издалека, а его вообще не встречал… Он может оказаться кем угодно.

— Света говорила, что он здорово изменился после погрома. Когда ему крышкой гроба по голове заехали — всякое могло произойти.

— В общем, да. Надо бы на него посмотреть.

— Согласен.

— Деваться ему в общем-то и некуда… Скорее всего, он в загородном доме. Ты когда за руль рискнешь сесть?

— Ну… завтра давай попробуем. Сегодня отдохнуть надо.

— Ладно, завтра — так завтра… Но особенно тянуть не стоит. Розенталем этим интересуется столько народу, что долго он не проживет.

Бывшее имение князя находилось в глухом лесу.

Осматривать дом мы собирались без разрешения владельца, да и спугнуть Розенталя был бы обидно, поэтому выехали мы ближе к вечеру. В окнах машины проплывали пожелтевшие деревья, заваленные павшими стволами овраги, черные поляны сгоревшего торфа. Ветра не было, но сверху медленно падали сухие листья, в свете фар они отбрасывали скользящие тени, похожие на летучих мышей.

Мне показалось странным, что место, в котором неплохо сохранились, как я слышал, некоторые каменные постройки, никого так долго не интересовало. Агент по загородной недвижимости, которого мы наняли проводником, по пути рассказал, что земля со всем, что на ней было, досталась Розенталю почти даром.

— Ладно что вообще взяли. Мы когда начали работать с этим участком, думали, он сразу уйдет. Расписали в каталоге: «бывшее дворянское имение, с фрагментами оригинальных построек восемнадцатого — начала девятнадцатого веков.» От города, правда, далековато, но ладно, и не такое брали. Сейчас модно покупать землю со старыми зданиями, на них тратят большие деньги, сносят все, кроме фасада и каминов, и отстраивают заново. Вариант казался очень перспективным.

Я, правда, тоже сначала удивился, почему там так долго никто не жил. Место, конечно, мрачноватое, но я решил, что о доме просто забыли. И потом, добираться неудобно — дорога через лес почти заросла; электричество проводить дорого — километров сорок надо столбы ставить… Но оказалось, дело не только в этом.

Как только мы стали показывать место покупателям, пошли какие-то странные разговоры. Я сначала не понял, с чего они начались. Потом подумал на историка — возил я туда одного типа пару лет назад, он, кажется, книгу писал о бывших владельцах. Профессор с бородкой, в очках, козел козлом. Он тогда дня три там копался, нашел какие-то старые подвалы.

— Шаройко?

— А, так вы его знаете?

— Да нет, слышали просто. И что он, сплетни стал распускать?

— Нет. Он, по-моему, написал статью, и там были легенды, связанные с этим местом. Кто-то ее прочитал не тем местом…

Отыскались вдобавок старушки сумасшедшие, они жили когда-то поблизости. Километрах в пяти от развалин раньше деревня была, лет двадцать назад она сгорела. Бабки эти в юности наслушались всякой ерунды, и когда после статьи Шаройко пошли разговоры, какой-то журналист, мать его в задницу, отыскал старух и записал плоды их старческого маразма… А может быть, сам все придумал. После этого цена участка стала быстро падать, еще немножко — пришлось бы приплачивать, чтобы взяли.

— Печально. А что бабки-то наболтали?

— Да бред полный… Лучше бы сериалы смотрели, проститутки старые.

— А все-таки? Вы же участок продали, теперь можно говорить.

— Продал… Я на бензин, пока покупателей возил, больше потратил, чем со сделки получил.

— Ну расскажите, интересно.

— Ммм… В общем, сначала прошел слух, что на этом месте было когда-то кладбище.

Там действительно что-то находили странное, только было это очень, очень давно. Еще, кажется, в девятнадцатом веке хозяина, Розенталя, убили. С его смертью началась какая-то чертовщина.

Хотя наследники у него были, родственники, жить они здесь не стали. Я сначала не понял, почему — дом крепкий был, это видно даже из того, что от него сейчас осталось.

В общем, после смерти князя в деревне стали ходить слухи о каких-то огнях ночами в имении, шуме непонятном… Это было странно — там уже не жил никто. Пару раз ночью люди ходили туда посмотреть, что происходит, да так и не возвращались. Некоторых утром находили около дома, некоторых в доме, а остальные так и пропадали.

В принципе, весь этот бред еще можно как-то объяснить — мало ли, лазают всякие по брошенному дому, ищут, чего бы спереть. Кто застукает — убивают. Хуже то, что наутро в имении появлялись свежие ямы, в некоторых были непонятно откуда взявшиеся трупы… Мертвы они были давно, но сохранились совсем неплохо.

Вот тут бредни пошли на полную катушку. Получалось, что земля здесь какая-то странная, покойник лежит в ней целым десятки лет. Треп пошел еще дальше. Трупы уже стали вылезать по ночам из могил, гулять вокруг, вроде бы их даже кто-то видел… Примерно в это же время наследники князя решили, что жить им здесь необязательно, но продать землю так и не смогли. Тут я пошел дальше их.

Я когда занимался участком, долго пытался понять, откуда эта чертовщина могла пойти… Во-первых, транспорт, естественно, был тогда не тот, место считалось довольно диким — от города далеко, железной дороги рядом нет. И главное, это не только сейчас участок находится в лесу, тогда было то же самое. Что там творится — в деревне могли лишь догадываться, видеть огни и слышать шум можно было разве что с колокольни церкви, оттуда много не разглядишь… Плюс к этому про князя, которого убили, говорили странные вещи — как я понял, у него были у него были проблемы с головой… Кстати, родственник его, который у меня дом купил, тоже, кажется, того.