…Резкий свисток заставил его вскочить. Перед Таю стоял милиционер.

— Ай-ай-ай, — качал он головой. — Выпил? И не нашел другого места, как устроиться на ночлег перед райкомом и райисполкомом? Не стыдно?

Таю успел взглянуть на солнце. Оно было высоко. На море не было даже намека на ночной туман.

— Сколько времени? — спокойно спросил Таю, сладко зевая.

Его, казалось бы, невинный вопрос разгневал милиционера.

— Я тебе покажу, сколько времени! Пройдем-ка, гражданин, в отделение!

Глянув на раскрасневшееся лицо блюстителя порядка, Таю понял, что с ним бесполезно спорить, и послушно зашагал к домику на берегу моря.

— Видать, не первый раз, — ворчал идущий за ним милиционер. — Дорогу знаешь.

Огибая продовольственный магазин, Таю столкнулся с секретарем райкома. Каля шел с полными ведрами воды.

— Таю? — удивился Каля. — Куда это вас ведут?

— В милицию, наверное, — ответил Таю.

— За что?

— Спал в неположенном месте. Под знаком, запрещающим остановку транспорта, — сказал Таю, улыбаясь.

— Так точно! — подтвердил милиционер.

— Вот что, товарищ Смирнов, — обратился Каля к милиционеру. — Отпустите задержанного. Я сам с ним разберусь.

— Есть! — ответил милиционер и поднес руку к козырьку.

— Ну, пошли чай пить, — сказал Каля Таю.

Милиционер так и остался с приложенной к козырьку рукой.

Каля шел медленно, стараясь не расплескать полные вёдра.

— Мы ждали вас до десяти вечера, — сказал он.

— Немного задержались, — объяснил Таю. — Капитан на «Морже» молодой, вышел километров на тридцать южнее входа в залив.

— А почему вы ночевали на улице? Я же велел приготовить постель у себя в кабинете.

— Вот что, Каля, — сказал Таю. — Если ты захочешь кого-нибудь крепко наказать — постели ему на ночь в твоем кабинете.

— А что такое? — Каля поставил на землю ведра.

— Часы, — ответил Таю. — Очень громкие у тебя часы. И часто бьют: через каждые полчаса. И чем ближе время, когда сон самый сладкий, они увеличивают число ударов… Уж как я с ними ни боролся: хотел остановить, а они заперты, качал из стороны в сторону, а они всё идут! Пришлось выйти на улицу и лечь на скамью. И тут помешали.

Каля почесал затылок.

— Как это я не подумал?.. Извините, Таю. А я даже, представьте, днем-то в делах и не замечаю, как они громко звенят… Остановить их действительно трудно, пока завод не выйдет. Часы-то особенные, корабельные. Их подарил нашему райкому адмирал Папанин. Не боятся никакой качки.

— В этом я убедился, — улыбнулся Таю.

Напившись чаю на квартире секретаря, Таю и Каля вместе пошли в райком. Кабинет уже был убран, и огромные часы продолжали отстукивать время. Когда они начали бить девять часов, Таю вздрогнул и бросил на них недружелюбный взгляд.

— Ну рассказывайте, — сказал Каля, садясь за свой стол.

Таю посмотрел на него и удивился. Как он раньше не замечал удивительного свойства письменного стола изменять внешность человека! Каля за гладкой поверхностью зеленого сукна казался совсем другим человеком. Вот только что рядом с ним был соплеменник, свой близкий человек, а сел за стол — стал другим, далеко отодвинулся.

— Знаешь, Каля, я так с тобой разговаривать не могу, — сказал Таю.

— Что такое? — удивился Каля.

— Садись со мной рядом, а то разговор у нас получится не такой, какой я хочу, — сказал Таю.

— Ладно, — пожал плечами Каля и уселся на стул рядом с Таю.

Таю обвел глазами кабинет: он много хотел сказать, но не знал, с чего начать. Надо было за что-то зацепить нить разговора и потом уже разматывать клубок мыслей. В широкое окно заглядывало море, спокойное, гладкое, будто отлитое из стекла.

— Давай, Каля, я тебе расскажу всё по порядку, как было, — решился, наконец, Таю.

— Я слушаю, — кивнул Каля.

Таю рассказал всё, как было.

— Может быть, я нарушил пограничный порядок, но не считаю себя виновным, — закончил Таю.

Каля сидел молча, видимо обдумывая сказанное Таю. Потом встал и зашагал по комнате. Секретарь ходил медленно, соразмеряя свои шаги с качанием маятника.

В кабинет постучали.

— К вам пришел Иван Максимович, — доложила дежурная.

— Пусть войдет, — обрадованно сказал Каля и повернулся к Таю: — Это из областного управления КГБ.

Иван Максимович был одет в гражданское платье — обыкновенный черный пиджак и брюки, заправленные в высокие сапоги. Из-под пиджака выглядывала темная рубашка без галстука. Рядом с Иваном Максимовичем Таю казался настоящим франтом. Лицо представителя КГБ было обыкновенное, русское. Даже, можно сказать, веселое — в серых глазах таился смех, сверкал маленькими звездочками.

— Здравствуйте, — громко сказал Иван Максимович и подал руку сначала Таю, а потом Каля.

— Давайте поговорим, — обратился Иван Максимович к Таю и уселся верхом на стул напротив него.

— Поговорим, — насторожился Таю.

— Рассказывайте.

Таю вопросительно посмотрел на Каля и снова повторил рассказ. На этот раз он говорил сухо, без воодушевления, о брате упомянул вскользь.

Таю мешали глаза Ивана Максимовича. Звездочки прыгали по зрачку, то вспыхивая, то угасая.

— Кончили? — спросил он, когда Таю замолк.

— Кончил.

— Сколько времени приблизительно продолжалась встреча? — спросил Иван Максимович.

— Часа три, — неуверенно ответил Таю.

— Ну, вы молодец, товарищ Таю! — неожиданно сказал Иван Максимович. — Поступили, как настоящий советский человек, хозяин своей земли. Спасибо за сообщение.

— Это всё? — удивленно спросил Таю.

— Всё! — весело ответил Иван Максимович. — Вот только забыл предупредить. Вы там своим скажите: если они увидят чужую байдару или другое судно в наших водах, пусть задержат до прихода пограничников. Вы за этим проследите. Знаете, какое сейчас время? Государственный департамент объявил шпионаж своей официальной политикой. Слышали о полете Пауэрса?

Таю кивнул.

— Вот так. Надо быть бдительным, — сказал Иван Максимович и пожал крепко Таю руку на прощание.

Таю вышел из кабинета секретаря со смешанным чувством разочарования и удивления. Не замечая ничего вокруг, он шел к морю. Почему же его так мало спрашивали? В чём дело? И вдруг догадка светлым лучом пронеслась у него в голове: ему просто очень и очень доверяют! Таю расправил плечи и огляделся. Он стоял у самой воды. Волна шипела на прибрежной гальке и лениво откатывалась в залив. Слева на берегу высились большие кучи каменного угля, за ними виднелся временный деревянный причал. Таю подумал: надо бы подсказать Каля, чтобы причал перенесли подальше от устья речки. А этот в хорошую волну быстро смоет и унесет в море. Да и уголь очень близко к воде…

На другой день Таю уехал в Нунивак на «Морже». Сейнер делал обратный рейс.

— Здравствуйте, товарищ Таю! — приветствовал его капитан.

— Здравствуй, здравствуй, — ответил эскимос. — Как сходил в Лорино и Янракыннот?

— Погода отличная, — весело сказал капитан. — Одно удовольствие плавать. Вот только туманы мешают.

— Ты смотри осторожнее в туман, — предостерег Таю. — Знаешь, ведь тут близко государственная граница. Слышал про Пауэрса?

— Как же!

— Вот так! — многозначительно произнес Таю и направился к люку. — Пойду прилягу. Буду нужен, разбудишь, не стесняйся.

«Морж» отошел от причала и взял курс в открытое море.