Надя возражать не стала. Мы пошли дальше по коридору. Обнаружили какой-то кабинет, в котором, к моему разочарованию, не осталось никаких документов. Нашли кухню, наверное, тут готовили еду жертвам науки, пару одноместных камер с цепями. И лишь одна дверь оказалась заперта.

— Странно, что там может быть такого, что это надо прятать даже после закрытия? — недоумевала я.

— Пойдем отсюда. Нет и не надо, — Надя испуганно озиралась по сторонам.

— Долбаный концлагерь, — дергала я дверь.

— Алис, я тут подумала, а здесь заразу тоже вывели?

— Блин, хороший вопрос, — Надя действительно меня озадачила, — но теперь уж поздно, если что.

Опять зря сказала, Надя стала бледной как смерть, она прижалась к стене и схватилась рукой за лоб.

— Ты только не умирай раньше времени, — и почему мне смешно? Наверное, защитная реакция на страх, я продолжила дергать дверь, — Как же ее открыть?

Я вспомнила, что видела за углом лопату и сбегала за ней. Надю начинало трясти. Глядя на нее, я испытала угрызения совести. Не надо было тащить ее с собой. Но одна я тоже, наверное, не рискнула бы спуститься. Собрав все силы, я ударила по замку, цепочка лопнула, с ржавой щеколдой я справлюсь. Щелкнув выключателем в очередной раз, я взглянула на Надю. Сложно сказать смесь чего с чем выражали ее глаза в эту минуту. Мое сердце никогда еще так не колотилось. Мерзкое тошнотворное ощущение в груди вперемешку с чувством безнадежности и ужаса. И этот тусклый мигающий свет… Хорошо, что я не умею падать в обморок. Я толкнула дверь, с тихим скрипом она открылась внутрь. Несмело я шагнула туда. Тошнота резко накатила, я рефлекторно прикрыла рот рукой. Сзади раздался истерический вопль и сразу за ним грохот. Я шарахнулась в сторону. Надя лежала на полу без сознания. Нет, мне нельзя падать, мало ли что может случиться, пока я в отключке.

То, что я увидела сейчас, не только вызвало у меня естественный рвотный позыв… я заплакала и не хотела сдерживать слез. Не приведи Господь никому никогда увидеть то, что увидела я. Я рыдала, дыхание сбилось, сейчас меня стошнит… Прямо передо мной стояли клетки. Маленькие скелетики животных в неестественных позах лежали внутри. Видимо в спешке, их бросили умирать голодной смертью. Я не могла остановить слезы. Пробирки, грязные тряпки, бинты, законсервированные оскаленные головы, шприцы, скальпели, какие-то страшные инструменты… За клетками стоял грязный операционный стол с привязанным ремнями скелетом. Дрожа от плача, я подошла ближе. Кости скелета были пронизаны множеством мелких отверстий, рот заклеен скотчем, который теперь уже отстал и просто прикрывал его. Новая волна слез…Что же вынес этот бедняга перед смертью… Внезапно на меня накатила бешеная ярость.

— Сволочи!!! — вкрикнула я и снова расплакалась. — Чтоб вы сдохли…

Наверно эти изверги и так давно мертвы, но с каким бы удовольствием я убила их еще раз… Позади меня что-то зашуршало. Вздрогнув, я обернулась. В памяти мгновенно всплыл случай с Надиным дедом. Огромной толщины цепь торчала из стены, рядом в пустой миске лазила крыса. Я подошла поближе и разглядела черту на полу, видимо за нее заходить не следовало. Но сейчас на меня могла напасть оттуда разве что эта крыса. Я подошла еще ближе и рассмотрела в углу мелкие почерневшие сломанные кости и разбитое стекло. Стены вокруг были исцарапаны. Я поразилась, борозды, оставленные когтями существа, привязанного здесь, доходили до 2х сантиметров глубиной.

— Кто же способен на такое? — сказала я в пустоту.

— Вампиры, Алиса, — послышалось сзади.

Я подбежала к Наде.

— Вставай, уходим отсюда.

Я помогла ей подняться, и мы поспешили уйти из этого проклятого подземелья. Наверное, теперь мне будут сниться кошмары… Мы поднялись наверх и завалили люк ящиками.

Следовало бы похоронить умерших. Но если мы расскажем кому-нибудь, где были и что видели, возможно, нас самих похоронят. Нам необходимо было успокоиться, я затащила Надю в первый попавшийся бар. Хуже ей точно не будет.

— Чего желают очаровательные девушки? — подошел официант, скользко улыбаясь.

— Бутылку водки, пожалуйста, и сок какой есть.

— Алис, я не пью… — Надя еле говорила, она все еще была очень бледная.

— Молчи, я знаю, что делаю, — рявкнула я. Надя замолчала.

— А сок какой будете? — официант смотрел на нас выпученными глазами.

— Какой есть?

— Апельсин, яблоко, персик, томатный.

— Персик давайте и побыстрей, пожалуйста.

Официант принес все уже через минуту.

— Спасибо, я сама, — пресекла я его попытку разлить нам по рюмкам.

Я налила Наде и себе водки, затем сока.

— Пей, успокоишься.

Надя не спорила. Она залпом выпила рюмку, сморщилась и запила соком. Я следом за ней. Постепенно Надя начала приходить в себя, а ко мне вернулся здравый смысл.

— Значит так, — начала я тихо, — о том, где мы были и что видели, никому ни слова.

— Почему?

— Не будем рисковать. Ты сама говорила, это незаконно.

— Зачем вообще ты туда полезла?

— Тшшш, — прошипела я, — не ори так! Я ж не знала, что там ТАКОЕ…

— Конечно, ты думала, это тебе как в Петергофе прогуляться?

— Говорю же, я не знала. Ты говорила, все вывезли! Я надеялась найти только заброшенные катакомбы.

Надя закрыла лицо руками, а я снова улыбнулась.

— Тебе смешно? — вытаращилась она.

— Не обращай внимания, я всегда смеюсь, когда мне паршиво. Организм так реагирует.

Мы просидели в баре еще около получаса, после чего

Надя поплелась домой, а я в гостиницу. Не знаю, усну ли сегодня вообще.

Ночью мне, к счастью, ничего не приснилось. Проснулась я рано, наверно потому что вообще плохо спала, постоянно просыпалась от малейшего шороха. Радует, что завтра поеду домой, где меня ждет любимая квартира на 10 м этаже. Не один мутант туда не заберется. Сегодня третий и последний день фестиваля. Хотя не понимаю, почему местный день траура и скорби назвали фестивалем. Надо спросить у Нади, если она жива после водки и стресса. На улице пасмурно, но вроде бы тепло. Я оделась полегче, джинсы, топик, ноутбук через плечо, так как обещала показать Наде фотографии, и вышла на улицу.

Я шла по уже привычной дороге, некоторые даже здоровались со мной. Фестиваль… Теперь ясно. На площади начиналось костюмированное шествие. В толпе серых балахонов я заметила Надю и Сашу.

— Привет. Как настроение? — подошла я.

— Паршиво, — буркнула Надя, — с утра на валерьянке.

Так… эта овца нас сейчас выдаст…

— Да еще бы! Такое увидеть! — с пониманием добавил Саша.

Понятно… уже проболталась… Возьми такую в разведку.

— Что ты имеешь в виду? — не подавая вида, спросила я у него.

— Алис, Надя мне рассказала, что вы вчера нашли в подвале.

— Это не подвал, а нижний уровень, — поправила Надя, — в подвале лекарства лежат.

— Ясно, — вздохнула я и обратилась к Саше, — и что ты думаешь про это?

— Мне бы самому увидеть конечно…

— Без меня! — отмахнулась я.

— И без меня тоже, — поддержала Надя.

— Надя мне рассказала, я так понимаю, немного. Алиса, ты менее эмоциональный человек, расскажи, что ты видела?

Обидно. Чувствую себя каменным истуканом. Неужели я и вправду такая бесчувственная? Я вкратце описала ему то, что увидела в "камере пыток", пока Надя лежала без сознания.

— Интересно… Это подтверждает мою теорию, — с воодушевлением начал он, — я был прав!

— А поподробнее?

— Там проводили опыты на вампирах, а скелет на столе, который ты видела, цепь в стене, царапины на стенах, все это принадлежит вампирам.

— Опять двадцать пять, — вздохнула я.

— Ну не верь. Твое дело.

— Пойдемте, все уходят, — одернула нас Надя.

— Куда? — не думала я, что в нашей культурной программе есть еще пункт.

— На кладбище. Положим цветы на могилы.

Я ехала за тысячи километров, чтобы сходить на кладбище. Чудесно…Мы пошли за толпой.