- Что?! - спросил Мэлор.
Карел слегка развел руками. Он выглядел непривычно опечаленно и оттого не авторитетно. Как просто растерявшийся друг, а не начальник.
- Запал они обещали... И вот... Тебя зовут, - произнес он извиняющимся тоном.
- Куда? - выдохнул Мэлор. - Когда?
- Срочно. - Карел протянул бланк: - Читай... Мэлор прочитал. Опустил руку.
- Можно мне? - робко попросила Бекки из угла.
- Да, конечно, - ответил Мэлор бесцветно и двинулся к ней, мимоходом выключив кристаллофон.
- И когда? - спросила она очень спокойно, пробежав глазами скупые серые строки. Мэлор обернулся к Карелу. Карел помялся.
- Сейчас, - сказал он. - Они прислали катер.
Бекки прикрыла глаза. Зачем же это, подумала она. Зачем же тогда все, если потом вот так?
- Я с тобой, - сказала она.
- Двухместная яхта с пилотом, - сообщил Карел виновато. - Скоростная, три часа полета.
- Завтра, - сказал Мэлор. Карел пожал плечами.
- Смотри, голова, - прогудел он. - Там ясно сказано...
- Но я не хочу никуда!
- Да что ты паникуешь?
- А больше радио не было? - спросила Бекки.
- Да нет, только вот... А что?
- Корабли, - сказал Мэлор. - Тут ни слова про корабли.
- Дались вам эти корабли! - взьярился Карел. - При чем тут корабли?
- Только не тяни, - сказала Бекки. Мэлор судорожно глотнул, глядя на нее.
- Я... - просипел он петушиным голосом.
Провожать его к переходу пришли все, и каждый пожал ему руку, потому что это было странно - чтобы вот так вот кого-то вызывали вместо ответа. А Бекки поцеловала его в шею и чуть присела, сделав какое-то подобие книксена.
- Ну вот, выдумала еще вприсядку плясать, - сказал Мэлор ужасно грубым голосом. - Еще пала бы ниц да коленки мне облобызала, тоже мне...
Бекки не поняла юмора.
- Я бы да, - сказала она, глядя на Мэлора совершенно завороженными, распухшими на пол-лица глазами, бездонно-черными от боли, - но эти...
- Мы отвернемся, - сказал Карел.
- Я скоро, - заявил Мэлор. - Одной ногой там, другой, сами понимаете, уже обратно здесь. Ты тут... это... будь мне верна.
Она яростно задергала губами, пытаясь улыбнуться в ответ на его шутку, и закивала, стряхнув сверкающие слезинки с ресниц. Почти беззвучно шевельнув губами, произнесла что-то вроде "Мир фар дайн пуным..."
- Что? - шепнул Мэлор. Она покраснела.
- Старое-старое заклинание. Ужасно старое. Значит, у тебя все будет хорошо.
- У нас все будет хорошо, - сказал Мэлор.
В четкой, стремительной работе Комиссии по переселению произошел сбой. Когда Чжу-эр вошел в кабинет, чтобы доложить об исполнении приказов, и привел с собой врача и следователя из Службы Спокойствия, Ринальдо лежал без сознания у ног трупа. Около пяти часов лучшие врачи планеты боролись за существование нового председателя.
Мэлора Чжу-эр поселил в гостинице Совета и ограничился просьбой не покидать номер: вы в любой момент можете понадобиться. Затем Чжу-эр удалился к операционной, где, грызя ногти, принялся ждать известий о состоянии Ринальдо.
Не выходя из номера, Мэлор узнал, что террористы и саботажники покушались на целостность кораблей и жизни экипажей и пассажиров. Мэлор узнал, что уже двенадцать тысяч техников и инженеров ракетно-космодромного персонала, некогда запятнавшие себя изоляционизмом, выявлены и арестованы, что содержатся они в крайне суровых условиях, полностью отсечены от внешнего мира и вскоре понесут наказание. Мэлор узнал, что агенты изоляционистов проникли даже в Совет. Мэлор узнал, что председатель комиссии по переселению пал смертью храбрых от рук главарей саботажа, которым пытался помешать. Мэлор узнал, что отправка лайнеров на Терру приостановлена до тех пор, пока Служба Спокойствия не даст гарантии, что диверсанты не смогут больше угрожать жизни и здоровью переселенцев.
Мэлор решил было, что он сошел с ума. Или что по всем каналам радио и теле передают какой-то детективный роман. Но радио с неумолимым постоянством продолжало сообщать о новых раскрытых группах, о новых попытках что-нибудь взорвать, о кошмарных перестрелках в здании Кейптаунского космопорта... А теле транслировало выступления ошарашенных членов Совета, которые спешили отмежеваться от проникших в их ряды изоляционистов, заявить о своей непричастности, напомнить, что тогда-то и тогда-то данный член указывал на необходимость более строгой охраны лайнеров и их катеров, более тщательного подбора персонала и отказа от использования на космодромах членов группировки изоляционистов... Земля была напугана. Земля была в панике.
А потом пришел Чжу-эр.
- Вас зовут, товарищ Саранцев, - сказал он, покачиваясь с каблука на носок, и высокие коричневые ботинки его тоненько и грозно поскрипывали на столбенеющего Мэлора. - Прошу вас учесть, товарищ председатель комиссии только что после тяжелого приступа, ведите себя... потише. Идемте.
Ринальдо был белым, словно мел, а под глазами его набрякли фиолетовые мешки, подрагивавшие при каждом движении. Маленькие руки дрожали сильнее обычного, и Ринальдо с силой сцепил их на коленях, укрытых жестким колючим пледом.
- Здравствуйте, - сказал он, глазами сделав Чжу-эру знак выйти. Труп уже убрали и стены почистили, но оплавленный след от врубившегося в пластмассу луча еще щербился за спиной Ринальдо, и виднелись поспешно затертые натеки. Впрочем, Мэлор не мог догадаться, что это за потеки, и подумал только, с усилием продираясь мыслью через обьятую туманом, кружащуюся от недоумения и ужаса голову: "И здесь стреляли..."
- Здравствуйте... - ответил он маленькой синеватой мумии, согбенной в огромном кресле, где она, казалось, вполне могла бы затеряться, и не нашли б ее никогда...
- Садитесь, - сказал Ринальдо. Мэлор сел.
- Спасибо, - сказал он.
- Что у вас там с нейтринными запалами? - спросил Ринальдо. Мэлор задохнулся.
- Это мы!.. - прохрипел он. - Я... Это никакие не изоляционисты! Вы отпустите их... ведь это я же...
- Да что вы говорите? - спросил Ринальдо и улыбнулся всем лицом. - А я и не знал.
Мэлор не нашелся, что ответить.
- Я спросил, - терпеливо сказал Ринальдо.
- Это мы... - выхрипнул Мэлор. - Моя установка... Мы пытались найти надпространственную связь, а полоса другая, и при излучении выделился фон из расщепленных нейтрино... запал не мог их переварить; стоило дать на него энергию, как он тут же захлебывался...
- Чуточку популярнее, - попросил Ринальдо.
- Это мы! - крикнул Мэлор. - Моя установка, а не группировки эти ваши! Вы ошиблись!!
Он замолчал, шумно дыша. Он вдруг почувствовал, что мокр от пота, даже волосы на висках слиплись. Он провел ладонью по щекам.
Ринальдо чуть поморщился от крика.
- Ну, понятно, - произнес он, чуть подумав. - Вы хотите сказать, что ваша установка непонятным для вас образом... нет, прошу прощения - до последнего времени непонятным для вас образом воздействовала на запалы столь фатальным образом. Не так ли?
- Так, - сдавленно сказал Мэлор. Ринальдо облизнул губы.
- Корабли... погибли?
Ринальдо слабо кивнул, думая о чем-то своем.
- Бож-же мой... - простонал Мэлор. Слезы вдруг выхлестнули у него из глаз, и он, совершенно не в силах владеть собой, уткнулся лицом в сгиб руки и заплакал.
Ринальдо ждал ровно пять минут.
- Ну, ну, любезный Мэлор Юрьевич, - произнес он потом. - Все бывает. Бывает хуже, - сказал он с задумчивой, глубинной интонацией. - Бывают такие эксперименты...
Мэлор усиленно зашмыгал носом, пытаясь унять нервный плач. Слишком много всего свалилось сразу - этот сумасшедший перелет, чудовищный бред теле- и радиопередач, и вот теперь окончательный приговор.
- Мы не виноваты... - пробормотал он, вытираясь рукавом. Потом вспомнил. - Я один виноват. Это была моя серия... моя установка. Больше никто из персонала института к этому не причастен!
- Прекратите, любезный Мэлор Юрьевич, - Ринальдо откинулся на спинку кресла и рассеянно поправил сьехавший плед. - Вас никто не обвиняет.
