ГЛАВА 39

Конец и начало

А на улице, наконец-то, почувствовалась настоящая весна, после промозглой зимы и довольно холодного марта. Жалобы на плохое отопление прекратились, в теплохозяйстве стало немного поспокойнее. И вот в среду на очередной планёрке Лукшин заявил:

— Так, начнём наше совещание с самого главного вопроса. Вчера мы были с Лукичом и вашим отрезком трубы, Андрей Николаевич, в КЭЧ. Как я и предполагал, это оказалось пустой формальностью — все, кто брал в руки эту трубу, категорически заявляли, что отдавать тепло, а значит и греть помещение, она не будет. И тоже, хотя и понимали сложность мероприятия, говорили о том, что систему отопления следует менять.

— И что дальше? — спросил Кирзонян.

— А далее мы не далее как сегодня вдвоём с Михаилом Лукичом были у командира. И опять Андрей Николаевич оказался прав — мы его еле убедили в необходимости такой кардинальной меры. Я даже боюсь, что без помощи Лукича я сам и не убедил бы его. Но его, конечно, больше всего убедил вид этого отрезка трубы, а также заключения специалистов из КЭЧ. Так что, несмотря на сложность таких работ, мы вынуждены, повторяю, вынуждены будем их проводить. Тут ведь и не специалистам понятно, что, если оставить всё так, как есть, то лучше не будет. Будет только хуже.

— И когда мы начнём эту работу? — спросил Андрей.

— Как только Андреев согласует этот вопрос с вышестоящими инстанциями. Как вы понимаете, деньги из своего кармана мы не выложим, их ещё нужно будет выбивать на материалы.

— На материалы? Почему только на материалы? А на проект, а на сами работы?

— А вот в этом вопросе есть определённые трудности. Вы себе, вероятно, представляете, на сколько времени может затянуться составление проекта официальными организациями, его согласование и утверждение. Это ещё не упоминая о деньгах. Так что проект придётся делать самим.

— Что значит самим? — недоумевал Морозевич. — Самим, это, как я понимаю, проект придётся делать именно мне?

— Правильно понимаете, Андрей Николаевич, — серьёзно ответил майор, а Лукич только ехидненько улыбался.

— Да я же такими работами сроду не занимался. Этими работами обычно занимаются целые отделы проектных институтов. Господи! Да ещё сметы составлять, утверждать.

— Ничего мы официально утверждать не будем, — вступил в разговор Грицюк. — Вы разрабатываете, правильнее сказать, не проект, а схему отопления этого дома. Мы прикинем, сколько каких труб нужно. Радиаторы несложно посчитать по количеству помещений. Ну, естественно, разные "американки", отводы и прочее — карбид, кислород, сварочная проволока и т. п.

— Вот это здорово, — уже всерьёз испугался Морозевич. — Значит, вся ответственность ложится на меня одного? А если что-то пойдёт не так, и отопление в итоге плохо будет работать — на меня все шишки свалятся, да меня тогда просто под суд отдавать нужно будет. Но я же этим никогда не занимался.

— Успокойтесь, Андрей Николаевич, — произнёс Лукшин. — Мы все здесь многим не занимались, и вы тоже. Но даже то, чем вы прежде не занимались, получается у вас неплохо. Так что мы верим, что вы успешно справитесь с этой задачей. А ответственность с вами ещё разделим и мы с Лукичом.

— Лукич к тому времени уже в Союзе будет, — усмехнулся Григорий.

— Значит, шишки будут сыпаться на меня и Морозевича. Но, я надеюсь, что этого не будет.

— Да, успокоили. Всё равно мне за всё отвечать. Стоп! Лукич, вы сказали, что это будет схема, и мы ничего утверждать не будем. И что, немцы согласятся работать по не утверждённому проекту, просто по схеме, то есть по какой-то нарисованной мной бумажке?

Первый раз в беседе возникла некая заминка. Грицюк с Лукшиным переглядывались, очевидно, решая, кто из них ответит на вопрос Андрея. Наконец, Лукшин тяжело вздохнул и сказал:

— Немцы этих работ проводить не будут. И совсем не потому, что не будет проекта. Они не будут работать, даже имея такой проект. Хотя, в принципе, они бы могли работать и по схеме, предоставь мы им смету. Но работать они не будут, и дело здесь не в проекте и не в смете. Дело совсем в другом.

— И в чём же? — еле промолвил Андрей, словно предчувствуя что-то недоброе.

— Немцы никогда, я подчёркиваю никогда, не согласятся работать в помещениях, где работают или проживают люди, хотя бы один человек. Они работают только на пустых объектах. А куда, скажите, мы можем отселить на время работ такую массу людей?

— Значит…, - недоумённо протянул Андрей и остановился, не договорив.

— Да, Андрей Николаевич, это значит, что все эти работы мы будем вести сами.

— "Мы будем вести". Да это я, в основном, должен их вести.

— А вот здесь вы не правы. Хватит работы и Лукичу, и другим службам. Как говорят, "раз пошла такая пьянка — режь последний огурец". В общем, решено отремонтировать в доме по ходу и многое другое — где-то заменить сантехнические приборы, возможно, даже участки труб, возможно, электропроводку, светильники, отремонтировать места общественного пользования. Лукичу же придётся долбиться со стенами, затем их штукатурить, белить, красить и прочее. Не делать же это всё отдельно в другое время.

— Это понятно. Но самая главная и ответственная часть этой работы всё же ляжет на плечи теплохозяйства. И всё это придётся вести в присутствии жильцов. Немцы не могут, а мы, пожалуйста. Кошмар!

— Да, это самая главная проблема, но, как вы и сами понимаете, другого выхода просто нет.

— Я представляю, как мои слесари заходят в какую-нибудь квартиру, вот, например, к вам Лукич и говорят: "Вы извините, но нам нужно здесь долбить стены, мусорить, пыль будет стоять столбом. Так что придётся вам потерпеть всё это. Да к тому же ещё отодвиньте мебель, она нам будет мешать". Лукич, разве бы вы в таком случае не сказали этим ребятам: "А не пошли бы вы куда подальше"?

— Ещё не такое бы сказал, — смеялся Лукич. — Но что поделаешь, если нужно. Мы соберём жильцов и всё им объясним. Они поймут, что всё это будет делаться в их же интересах.

— О, Господи! Вот теперь уже я вам, Лукич, могу сказать: "Где вы взялись с вашим домом на мою голову?"

Всеобщий хохот немного разрядил сложившуюся обстановку, хотя все понимали, что работы предстоят нешуточные.

— Андрей Николаевич, мы понимаем, что основная нагрузка ложится на ваши плечи. И мы готовы помогать вам, выполнять все ваши просьбы, даже требования, — унял хохот своей фразой Лукшин.

— Вы говорите, что будете выполнять все мои требования? — размышлял вслух Мороозевич. У него сейчас промелькнула одна мысль. — Хорошо, Борис Михайлович, я постараюсь всё сделать как можно лучше, хотя никогда этим и не занимался. Да что там постараюсь, я обязан это сделать. Но, извините уж меня, товарищ майор, я ловлю вас на слове. У меня есть не требование, и даже не условие, а просто просьба. Но для меня это очень важно.

— Я слушаю вас. Если это в моих силах, то я вам непременно помогу.

— У меня планируется отпуск где-то в конце мая или начале июня. Как я понимаю, теперь об отпуске в эти сроки речь вестись не может?

Лукшин вместо ответа только беспомощно развёл руками.

— Я понимаю, что меня никто не отпустит в отпуск, пока я не завершу монтаж отопительной системы. И я постараюсь завершить эти работы поскорее, не в ущерб, конечно, качеству. Мне тоже не хочется идти в отпуск, когда уже начнётся отопительный сезон. Я так думаю, что, начав эти работы пораньше, то их можно завершить где-нибудь в средине августа. Конечно, если не случится чего-то непредвиденного. Мне кажется, что это вполне реально — практически 4 месяца, если начать работы сразу после 15-го апреля. Я сюда включаю и испытание системы — только тогда будет видно качество работ.

— Да, я тоже думаю, что такие сроки реальны. И в чём состоит ваша просьба?

— А теперь о самой просьбе. Я хотел бы отдохнуть в отпуске вместе с семьёй.