— Но с человеком на конце лестницы, её подымать тоже опасно, она ведь будет раскачиваться.
— Да, это так. Но мы постараемся поднимать очень медленно. Если ваш рабочий в это время не будет делать резких движений, то всё будет нормально. Это всё-таки менее опасно. Ведь есть ещё опасность того, что он может сорваться, когда будет подниматься. Ему же это с непривычки. У него нет никакого опыта.
— Пожалуй, вы правы. Хорошо, вы в этом плане больше разбираетесь, так что поступайте так, как считаете нужным.
Вот такими были небольшие сложности. Но был и один положительный момент. Командир расчёта заверил, что в рабочем положении выдвинутая лестница будет стоять довольно жёстко и крепить её к каким-нибудь штырям нет необходимости. Они хорошо упрут лестницу о стену и застопорят. Поэтому ничего сверлить и забивать в стенку не нужно. Он это доказал пробным подъёмом лестницы и её стопорением. Таким образом, отпадала немалая часть работ. Электрик, увидев, что ему дела не будет, ушёл, а его начальник, на всякий случай, да и просто из-за интереса, остался.
После этого Вячеслава Пампушко надёжно закрепили на последнем, немного выдвинутом звене лестницы. Это было непросто, потому что нужно было, чтобы крепёжные ремни не мешали подъёму, надёжно страховали газосварщика и, одновремённо, не стесняли его действий. Наконец, проверив всё, командир расчёта дал команду поднимать лестницу с Пампушко, и лестница медленно начала подниматься. Как не волновались стоящие на земле, подъём прошёл благополучно. Тем временем Колыванов с солдатами, которые тащили газосварочный аппарат, кислородный баллон и шланги, поднялись на крышу дома. С ними поднялся и Сергей — на всякий случай нужно было верёвкой страховать и Колыванова, который будет подавать Пампушко шланги и материалы. Поднявшись в нужную точку, Пампушко немного подождал, пока хорошо застопорили лестницу, а затем начал распаковывать теплоизоляцию трубы.
Оказалось, как позже рассказал Славик, разморозилась не сама труба, а чугунный уголок, который соединял вертикальную и горизонтальную (вход в стену) части магистрали. Чугун менее стоек при подобных расширениях, нежели сталь, потому то и разморозился (треснул) именно чугунный уголок. Немцы, которые возводили здание, всю систему трубопроводов собирали только на резьбе, а не с помощью сварки. При этом изоляция в месте поворота трубы была немного раскрыта. То ли плохо её смонтировали, то ли ветер её немного растрепал, но этот уголок оказался почти открытым. Повороты трубопроводов всегда были непростым местом для изоляции, да ещё у немцев, которые закрывали шлаковату (теплоизоляционный материал) не рубероидом, как в Союзе, а специальным гибким пластиком. Но для поворотов он то, как раз был недостаточно гибок, чтобы надёжно закрыть чугунный уголок — вот мороз и разморозил именно его.
Теперь же этот уголок пришлось вырезать и вваривать стальной отвод. Заняло это относительно много времени. В других условиях, конечно, это была бы пустяковая работа. Но не на высоте, на ветру, да ещё в холодное время года (пусть и не было мороза). Кроме того, на лестнице всё же стоять было не совсем удобно, и Пампушко часто отдыхал, грел руки (в рукавицах Вячеславу работать было неудобно). Но, в конце концов, работа была сделана. Теперь уже изоляцию вваренной части трубы производили с помощью шлаковаты и нешироких полосок рубероида, бинтуя трубу как локтевой или коленный сустав, и одновремённо обматывая мягкой проволокой. Действовали Пампушко и Колыванов с Митрохиным слаженно, и к полудню все работы были завершены. Систему дополнили водой и испытали — всё было нормально. Лукшин поблагодарил всех тех, кто участвовал в ремонтных работах, и они начали покидать место бывшей аварии. Андрей сдержал своё слово, он вечером зашёл в "Хоромы" и немного посидел с ребятами ха столом.
На первой же планёрке 1977-го года в понедельник Лукшин от имени командира ОБАТО и его лично выразил благодарность Морозевичу за грамотное и своевременное устранение последствий аварии. Когда же планёрка завершилась, он обратился к начальнику теплохозяйства:
— Андрей Николаевич, задержитесь.
Когда они остались наедине, майор сказал:
— Ну что, Андрей Николаевич, можно подвести итоги прошедшего года — вы себя за эти полгода проявили хорошо. А потому завтра прямо с утра вы идёте к начальнику медчасти и визируете своё заявление на вызов жены. Затем с этим заявлением сразу же ко мне. Я его тоже завизирую, и командир вам его подпишет.
— А если не согласится начальник медчасти? — спросил Андрей, почувствовав, как бешено заколотилось его сердце.
— Ещё чего! Командир ОБАТО согласен подписать, а начальник медчасти откажется? Такого в армии не бывает. Так что не забивайте себе ерундой голову, а действуйте.
Анатолий вышел из кабинета заместителя командира батальона окрылённый. Вот уж точно — никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Не случись эта авария, то кто его знает, сколько бы времени ему ещё пришлось обивать пороги разных гарнизонных инстанций. А эта злосчастная авария, точнее, её успешное устранение в один момент решило все вопросы. Конечно, завтра с самого утра Андрей помчался в санчасть с заявлением, которое начальник этой службы подписал, не задав при этом ни единого вопроса. Морозевич тут же занёс завизированное заявление Лукшину, а в конце недели старший лейтенант Клюев, с которым у Андрея установились неплохие отношения, сообщил ему, что Андреев подписал вызов на его жену, который он ещё вчера отправил в соответствующие инстанции в СССР. Так неожиданно, сначала печально, а потом довольно радостно завершилась для Андрея первая неделя нового 1977-го года.
ГЛАВА 32. Новые приобретения
В дальнейшем январь месяц никаких проблем для Андрея и его подчинённых не создавал. Мелкие хлопоты, конечно, случались, но они не шли ни в какое сравнение с проблемами в начале года. Видимо, Всевышний решил, что на первый раз с Морозевича достаточно — один экзамен он сдал, но не следует их проводить очень часто. Погода, вообще-то, для теплотехников была не совсем подходящая. Нет, особых холодов не было, так же, впрочем, как и снега. Но уж очень она была неустойчивой — то подморозит на 3–4 дня, а затем наступит оттепель. Это совсем не способствовало ритмичной работе котельных — то сильнее топи, то слабее. Но всё же к этим капризам погоды приноровились. И всё шло более-менее нормально.
Пока теплохозяйство, да и все широты, на которых находился гарнизон, какой-то природный покровитель решил поберечь от холодов, Андрей решил заняться вопросом получения отдельной комнаты для его дальнейшего проживания уже вместе с женой. Раз вызов отослан в Союз, то никто не сомневался, что жена Андрея вскоре приедет. Сам же он был просто уверен в этом — биография жены не имела каких-либо тёмных пятен — комсомолка, окончила с золотой медалью школу, успешно окончила институт и хорошо работала. Её отец провёл на фронте всю Великую отечественную войну, с первого и до последнего дня, причём служил в войсках НКВД.
Комнату Андрею могли выделить в 3-х местах: в жилом доме над мастерской теплохозяйства (где жил Лукич с женой), в верхних этажах над общежитием? 1 ("Лондон") или в жилых одноэтажных строениях, прозванными "Бухенвальд". В доме, где проживал Лукич, свободных комнат в настоящий момент не имелось. Сам Лукич освобождал комнату, возвращаясь на Родину, только в конце июня, но жена Морозевича по его расчётам должна была приехать гораздо раньше. В доме, где выше "Лондона" проживали в основном военнослужащие, имелась одна свободная комната, но она Андрею совсем не понравилась — угловая, холодная, да ещё и требует капитального ремонта. Оно было и понятно — как и везде, при отъезде кого-либо, происходило небольшое переселение проживающих, и, если комната уехавших была неплохая, то она незамедлительно занималась. В итоге после нескольких подобных ротаций жильцов оставались самые плохие комнаты. Андрей решил осмотреть жильё в одном из корпусов "Бухенвальда". Когда он был в гостях у Леонида, то там жильё ему понравилось — комнаты были просторные, современные (здание было построено сравнительно недавно). Минусом этого жилья являлось только то, что там не было центрального отопления, комнаты отапливались самыми жильцами. Военнослужащие не очень охотно поселялись там. Но это обстоятельство ещё неизвестно к чему следовало относить — к минусам, или же, наоборот, к плюсам. Если сравнивать с жилым домом лётного состава, то, несомненно, к минусу. А вот, если сравнивать с "Лондоном" или домом? 3, где жил Лукич, то, скорее, к плюсу. В обоих этих домах особого тепла не ощущалось, да и сами дома были ещё довоенными постройками. В остальном условия проживания были примерно одинаковы. Все перечисленные здания были построены по типу общежитий, а потому во всех их были места общественного пользования — кухни, санузлы, душевые.
