В этом весь Джереми! Я улыбнулась.

— Да ты только позови! Под какой бы домашний арест тебя ни засадили. — Крис рассмеялся, — Я тебя услышу, — Вид у него сделался задумчивый, — Скорее всего, мне следует ближе познакомиться с вашим миром. Даже не знаю… Мне никогда в голову не приходило, что это может быть важным. Но вдруг это и вправду важно?

— А то! — Джереми состроил гримасу. — Ты можешь сходить со мной на бейсбол. Спорим — тебе понравится!

— Договорились. — Крис улыбнулся. — А у меня есть друзья, которые могут покатать нас, тогда ты и вправду многое увидишь.

— Ух ты! Что это за друзья? А летать они могут? Ой, блин! — Джереми показал на небо, — Уже светает! Ладно, ребята, пойду-ка я лучше в дом. А то мне вкатят два вечных домашних ареста. Мелани, ты в школу придешь? — спросил он на ходу, уже направляясь к дому. — Мои родители мне точно не разрешат соврать, что я заболел.

— Приду, — ответила я. Наверное, мне хотелось окончательно убедиться, что мистера Телеомары там нет, что мы и вправду уничтожили его, — А ты что будешь делать, Крис?

Крис пожал плечами.

— Отправлюсь искать свой народ… сообщу им о случившемся, — Он робко улыбнулся мне. — Я расскажу им о тебе, Мелани. И о Джереми. Думаю, мы станем иначе относиться к вашему народу, — Крис протянул мне руку. — Мне можно будет прийти в гости?

— Спрашиваешь! — Тут я посмотрела на папу. — Э-э… Мы тут еще побудем?

— Почему бы и нет? — Папа улыбнулся, но улыбка получилась довольно печальной. — Думаю, нам больше незачем убегать. Это место ничем не хуже любого другого, и у тебя тут есть друзья.

Крис повернулся и зашагал прочь, и я заметила, что он не оставляет следов на росистой траве. Потом он растаял среди теней деревьев. Джереми уже скрылся в доме. Остались только мы с папой; солнце встало, и роса под его лучами заискрилась, словно бриллиантовая. На какой-то миг я и вправду увидела бриллианты, висящие на кустах и сверкающие в траве. А потом они снова стали просто росой.

Папа посмотрел на меня как-то очень… робко.

— Все в порядке, — начала я, — Ты боялся, что кто-то придет за мной. Он и вправду пришел. Я все понимаю.

— Нет. — Папа обнял меня, — Дело не только в этом. Я был зол. На ее мир. Потому что он… отнял ее.

Папа не смог произнести «она мертва». Как там это называет мама Джереми?

— Наверное, я тоже была зла, — ответила я, но он покачал головой.

— Это и твой мир тоже. Та яблоня, что спасла вас всех… яблоня — твое дерево.

И мое тоже? Да, и вправду, та старая яблоня помогла мне перебраться через стену, когда я отыскала Криса.

— Думаю, скоро ты обнаружишь, что принадлежишь к миру твоей матери в большей степени, чем тебе кажется, — Папа вздохнул. — Надеюсь, Крис поможет тебе.

В домах начал загораться свет, хозяева повели собак гулять. По улице проехал парнишка на велосипеде, он доставал газеты из сумки, болтающейся у него на руле, и рассовывал их по почтовым ящикам. Я знаю этого парня. Он тоже учится в шестом классе, только в параллельном, и в прошлом месяце в столовой засунул себе в нос зеленую фасолину. Он разговаривает ярко-розовым.

— Может, я смогу быть между мирами, — произнесла я.

Я пыталась отгородиться от обоих миров, но они оба оказались неплохи. Полукровка. Может, это как раз и хорошо.

Я умолкла, потому что увидела в тени деревьев представительницу робкого народца. Она заметила, что я смотрю на нее, и помахала бледной рукой. Ха!

— Тебя это тревожит? — спросил папа. — То, что ты находишься между мирами.

— Нет, — ответила я.

Так я хотела успокоить его, но сама задумалась. Меня и вправду это не тревожило. Крис казался таким одиноким. Почему перворожденные не объединились, чтобы остановить Зороана? Почему никто не пришел Крису на помощь и даже не стал его искать, когда он угодил в ловушку? Я подумала о Джереми и решила, что мне, пожалуй, нравится мой мир. Но и единороги тоже клевые. Я улыбнулась папе.

— Мне нравится быть частью обоих миров.

И я действительно говорила правду.

— Твоя мать… — Папа кашлянул. — Твоя мать гордилась бы тобой. — Он огляделся. — Если ты и вправду хочешь пойти в школу, нам пора отправляться домой. Если мы посидим тут еще немного, нас арестуют за незаконное проникновение в чужое владение.

Мы дружно рассмеялись. Папа обхватил меня за плечи, и мы пошли по тропинке через лес к маленькому домику, который снимаем. Мы можем остаться. От этого у меня на душе было ощущение… как от подарка на день рождения. Когда его даже разворачивать жалко, потому что знаешь, что там внутри, и знаешь, что это клевый подарок, и хочется подольше потянуть это предвкушение.

Папа меня обнимал, и это тоже было здорово.

Когда мы почти дошли до нашего жилища, мимо пробежал единорог. Не вблизи — он скользнул через лес. Единорог был похож на бледного оленя с рогом во лбу. Ух ты! — как сказал бы Джереми. Может, когда Зороан умер, вся захваченная им сила перворожденных вернулась? Или, может, все дело во мне, и раньше я просто не хотела этого замечать? Мы приблизились к нашему дому, стоящему в тени высокой ели.

Папа забыл погасить лампочку, когда уходил.

— Я выключил свет, — встревожился папа.

Мы остановились под ветвями ели. Папа затаил дыхание. Ему было страшно. Мне тоже. Дверь отворилась. На пороге появилась женщина. Черные, как у меня, волосы волнами спадали на плечи. На ней было белое платье. Казалось, она стала ниже. Или, скорее всего, это я выросла. Я похожа на нее. Меня это потрясло. Не знаю почему.

Папа отпустил меня и помчался через папоротники, росшие за домом. Женщина раскинула руки, и я увидела в ее глазах алмазы, которые, вероятно, были слезами. А может, и вправду алмазами. Она выглядела в точности так, как мне помнилось.

«Ой, Крис, — подумала я. — Надеюсь, и ты тоже…» А потом мысли исчезли.

— Мама! — закричала я и бросилась вслед за папой.