Девушка кружилась и изгибалась в ярком свете ламп, змеились за спиной черные блестящие волосы, яркое личико старательно принимало заданные выражения.

– А теперь ты дуешься, Хилари. Мы делаем акцент на губы. – Ларри Ньюман фиксировал каждое ее движение, проворно щелкая затвором объектива. – Фантастика! – воскликнул он, поднимаясь с корточек. – Ну, на сегодня хватит.

Хилари Бакстер в изнеможении воздела руки к потолку:

– Боже, я вся разбита! Хочу домой, в горячую ванну.

– Представь, на сколько миллионов продаст помады твое лицо с такой рекламой, – рассеянно проговорил Ларри, одну за другой выключая лампы.

– Страшно подумать.

– То-то, – автоматически поддакнул он. – Завтра мы займемся шампунями, так что уложи волосы попышнее. Да, совсем забыл. – Он обернулся к ней. – Утром у меня деловая встреча. Но я пришлю кого-нибудь вместо себя.

Хилари снисходительно улыбнулась. Она работала моделью уже третий год, и Ларри был ее любимчиком. Им хорошо работалось вместе, необычайно одаренный фотограф – он умел выгодно подметить мельчайшие детали, создать нужное настроение. Но он был страшно безалаберным, безнадежно рассеянным во всем, что не имело отношения к его драгоценному оборудованию.

– Что за встреча? – спокойно поинтересовалась Хилари, которая хорошо знала, как легко Ларри путается в таких суетных материях, как время и место, если они напрямую не связаны с его фотоаппаратурой.

– А разве я тебе не говорил?

Хилари покачала головой и посмотрела на него выжидающе.

– В десять я встречаюсь с Бретом Бардофом.

– С тем самым Бретом Бардофом? – опешила Хилари. – Вот не знала, что владелец журнала «МОДА» встречается и с простыми смертными, а не только с богинями и особами королевской крови.

– А вот такому простому крестьянину, как я, пожаловали аудиенцию, – ответил Ларри. – В общем, позвонила секретарша мистера Бардофа и назначила время. Сказала, что вроде как он хочет обсудить один проект.

– Ну, так Бог тебе помощь. Я слышала, что этот Брет Бардоф – человек крутого нрава и ни с кем не считается.

– Был бы он мямлей, так не сидел бы сейчас на своем месте, – пожав плечами, вступился за отсутствующего мистера Бардофа Ларри. – Журнал основал его отец и сделал на нем состояние. А Брет Бардоф состояние удвоил, увеличил тираж и открыл несколько новых изданий. Он очень удачливый бизнесмен и, кстати, хороший фотограф – не чурается практической работы.

– Ты в восторге от всякого, кто отличит «никон» от «брауни», – усмехнулась Хилари и дернула Ларри за прядь взлохмаченных волос. – Но такие люди не по мне. – Она изящно передернула плечами. – На меня подобные типы нагоняют страх.

– Ну, уж ты-то не из пугливых, Хил, – одобрительно произнес Ларри, наблюдая, как высокая, гибкая, словно ива, девушка собирает свои вещи и направляется к двери. – Так завтра к полдесятого я пришлю сюда фотографа.

На улице Хилари взяла такси. После трех лет, проведенных в Нью-Йорке, у нее это вошло в привычку. Девчонка с маленькой техасской фермы была почти забыта, Хилари давно уже чувствовала себя как дома в деловом и бурливом Нью-Йорке.

Ей было двадцать один год, когда она, круто изменив свою жизнь, приехала в Нью-Йорк, чтобы сделать карьеру фотомодели. Превращение провинциалки в столичную модель происходило трудно, временами накатывал страх. Но Хилари не позволила огромному многоликому мегаполису запугать себя и упорно обивала пороги, крепко держа в руках свой портфельчик.

В первый год работу удавалось добыть только от случая к случаю. Но Хилари продержалась, не сдалась, не бросилась искать спасения под родительское крыло. Мало-помалу она приобрела репутацию модели, умеющей создать точный образ для рекламируемого товара, и постепенно становилась все более востребованной. А когда она начала работать с Ларри, все окончательно встало на свои места. Теперь ее лицо постоянно мелькало на страницах, да и на обложках журналов. Сбывалось все, что было задумано, и, получая жалованье ведущей фотомодели, Хилари смогла перебраться из прежней квартирки на третьем этаже без лифта в комфортабельные апартаменты в высотном здании близ Центрального парка.

Работа фотомодели была для Хилари не страстью, а только работой. В Нью-Йорк она приехала не с детскими грезами о блеске и славе, но с решимостью преуспеть, встать на ноги. А выбор карьеры был предопределен ее редкой внешностью, самообладанием и прирожденной грацией. Угольно-черные волосы и изящные скулы придавали ее облику экзотическую изысканность, а большие, в густой бахроме ресниц темно-синие глаза очаровательно контрастировали с золотистой кожей. Пухлые, изящно очерченные губы готовы были улыбаться при одном уже намеке на смешное. А поскольку помимо красоты Хилари обладала природной фотогеничностью, успех в ее профессии был ей обеспечен.

Нехитрое умение демонстрировать перед объективом череду образов и настроений пришло само, почти без осознанных усилий с ее стороны. Услышав, какую именно женщину ей нужно изобразить, Хилари становилась именно такой, какой требовалось: то наивной, то деловитой, то чувственной.

Войдя в квартиру, Хилари сбросила туфли и погрузила ступни в мягкий ковер цвета слоновой кости. На сегодня у нее больше не было запланировано никаких дел, и она предвкушала, как после легкого ужина спокойно проведет вечер дома.

Через полчаса, закутанная в длинный небесно-голубой халат, она стояла в кухне и готовила обычный ужин для модели – протертый овощной суп с несолеными сухариками. Это далекое от гурманства занятие прервал звонок в дверь.

– Лиза, привет, – поздоровалась Хилари с соседкой по лестничной площадке. – Хочешь перекусить со мной?

Лиза Макдоналд брезгливо поморщилась:

– Я скорее смирюсь с несколькими фунтами лишнего веса, чем стану морить себя голодом, как ты.

– Если я начну себе потакать, – заявила Хилари, погладив плоский живот, – то скоро буду просить тебя найти мне работу в вашей юридической фирме. Как, кстати, поживает наш молодой, начинающий адвокат?

– Майк по-прежнему меня не замечает! – загрустила Лиза, опускаясь на кушетку. – Хилари, я почти в отчаянии! Боюсь, что окончательно потеряю голову и пырну его ножом прямо на автостоянке.

– Ну нет, это будет слишком вульгарно, – сказала Хилари, немного подумав. – Почему тебе не попробовать что-то не столь драматичное? Например, подставить ему ножку, когда он будет проходить мимо твоего стола?

– А что? Вот возьму и попробую!

Хилари села и с улыбкой положила босые ноги на кофейный столик.

– Ты слышала про Брета Бардофа?

Лиза округлила глаза:

– Кто ж про него не слышал? Миллионер, красавчик, загадочный, блестящий делец и при всем том до сих пор свободен. – Перечисляя все эти признаки, Лиза аккуратно загибала пальчики. – А что с ним?

Хилари выразительно пожала красивыми плечами:

– Кажется, завтра утром Ларри с ним встречается.

– Лицом к лицу?

– Именно. – Темно-синие глаза вопросительно взглянули на Лизу. – Мы, конечно, давно делаем снимки для его журналов, но все равно непонятно, с чего вдруг недосягаемый владелец «Моды» захотел повидать простого фотографа, пусть даже лучшего из всех. В нашей среде о нем все говорят с придыханием, и если верить колонкам сплетен, он – воплощенный ответ на молитвы всех девушек на свете. Интересно, какой он на самом деле? – Она нахмурилась, поняв, что эта мысль ее волнует всерьез. – Я не знаю никого, кто бы общался с ним непосредственно. Мне он представляется огромным таким призраком, стоящим на Олимпе с журналом «Мода» в руке.

– Может быть, уже завтра Ларри просветит тебя, – предположила Лиза, но Хилари покачала головой, и нахмуренные брови сменила усмешка.

– Ларри ничего не заметит, если только не заснимет мистера Бардофа на пленку.