Правда ходила по улицам голая. Это не нравилось людям, и никто не пускал ее к себе в дом. Неизвестно, правда, кто от этого больше терял — люди или сама Правда. Но только если людей этот вопрос волновал мало, то Правде такое положение дел не нравилось абсолютно. Однажды, когда грустная Правда бродила, неприкаянная, по улицам, она встретила Притчу, одетую в красивые одежды. Притча спросила Правду:

— Почему ты ходишь по улицам голая и такая грустная?

Правда тяжело вздохнула и сказала:

— Понимаешь, я уже стара и несчастна, поэтому люди удаляются от меня. Плохо от этого и им и мне. Но они этого пока не понимают.

— Не может быть, — сказала Притча, — чтобы люди гнали лишь тебя потому, что ты стара. Я вот тоже вовсе не молода, но чем старше становлюсь, тем больше я интересую людей. Я долго думала об этом и могу тебе сказать точно, в чем здесь дело: просто люди не любят простых, неприкрытых истин. Они предпочитают, чтобы истины были хотя бы чуть-чуть прикрыты. Им нужна загадка и тайна… Давай я тебе одолжу несколько своих красивых платьев, и ты сразу увидишь, как полюбят тебя люди.

Правда послушалась Притчу и надела ее красивые одежды. И произошло чудо — никто больше не гнал ее от своего порога, напротив, ее принимали с радостью и с улыбкой. С тех пор Правда и Притча не расставались ни на минуту.

Мне захотелось начать книгу именно с этой притчи. Так будет проще рассказать, зачем я вообще сел за книгу, которую вы сейчас держите в руках. А объясниться, как мне кажется, нужно. Хотя бы для того, чтобы вы сразу поняли, стоит ли читать дальше, и не тратили попусту свое время.

Притч существует великое множество. Люди действительно стремятся облекать простые по своей сути истины в яркие одежды. Притчи, анекдоты, афоризмы — все это лишь цветастый платок, наброшенный на мудрую мысль.

Но, как известно, любая вещь со временем изнашивается. Краски выцветают, ткань протирается, появляются прорехи… И то, что еще совсем недавно было красивым платьем, сегодня уже всего лишь прохудившаяся тряпка, которая не в состоянии прикрыть наготу.

То же происходит с притчами. Они стареют, ветшают, расползаются по швам. И больше не могут украшать истину. А неприкрытая мудрость нужна мало кому, все захлопывают перед ней дверь.

Поэтому я взялся за эту книгу. Мне захотелось выступить в роли портного и сшить Правде новые одежды. Может быть, тогда она снова станет желанной гостьей…

Вторая часть книги — это история пророка по имени Танцующий. Она частично вошла в мою книгу «К западу от смерти». Но мне показалось, что будет правильным рассказать ее полностью. Не только потому, что я люблю этого странного героя. Но еще и потому, что было бы нечестно по отношению к Танцующему скрывать какие-то эпизоды из его жизни и калечить его учение. Он заслуживает того, чтобы о нем рассказали все без утайки. Надеюсь, что вы не будете держать на меня зла за то, что я повторяюсь. В конце концов, это право автора — писать то, что он считает нужным. Так же как право читателя — не глядя переворачивать страницы.

Кроме того, быть может, история Танцующего — это мое прощание с вами. Мне хочется, чтобы оно было именно таким.

Вот и все, что я хотел сказать вначале…

Луис Ривера

Мехико, 2003 год.

Ночь была темной, как душа закоренелого преступника. Тусклый свет нарождавшейся луны с трудом пробивался сквозь облака, затянувшие небо. Тишину нарушал только шепот ветра в кустах магнолий, да треск цикад. Изредка где-то на окраине города слышался собачий брех.

Теплый влажный воздух был напоен ароматом цветов, к которому примешивался запах дыма, морской соли, пряностей и еще много чего, чем обычно пахнет южный приморский городок.

Город спал. Узкие улочки были пусты. Стены домов и булыжники мостовых медленно остывали после дневного зноя, словно нехотя отдавая накопленное тепло. Окна были темны, лишь в некоторых виднелся слабый огонек масляной лампы. Не всем людям одинаково хорошо спится по ночам. Но все же вздумай кому-нибудь прогуляться в этот час, ему пришлось бы запастись факелом.

Немного светлее было в самом центре города, в кварталах, где жили богачи. Здесь, среди особняков, окруженных высокими стенами, среди фонтанов и небольших уютных скверов с обязательными мраморными статуями и пышными клумбами цветов, нет-нет, да и встречались уличные фонари, от которых, впрочем, было больше чада, чем света.

В одной из стен, окружавшей один из самых роскошных особняков, с тихим скрипом приоткрылась низенькая калитка. Человек, проскользнувший с черного хода на мгновение замер, прислушиваясь к тишине, а потом быстро, но почти бесшумно двинулся вдоль стены. К груди он прижимал какой-то узел, судя по всему, довольно тяжелый. Несмотря на душную ночь, человек был до самых глаз укутан в черный плащ.

Ночной прохожий, стараясь держаться в тени стен, скользил от одного особняка к другому, явно направляясь к западной окраине города. Один раз он чуть не столкнулся с небольшим вооруженным патрулем. В последний момент он успел нырнуть в темную щель между стенами домов, и солдаты прошли мимо, не заметив его. Впрочем, он и сам не смог толком разглядеть их. Лишь услышал тихое бряцание оружия, тяжелые удары подкованных каблуков по булыжникам мостовой, да негромкую речь.

Когда шаги патруля затихли вдали, человек перевел дыхание и отлепился от теплой шершавой стены. Путь был свободен. Человек усмехнулся, и перебросил узел через плечо. В узелке что-то звякнуло.

День выдался на редкость удачным. Утром ему удалось выяснить, что один из первых богачей города устраивает на днях праздник в честь помолвки его дочери. А уже спустя несколько часов, едва минул полдень, он был принят на кухню в дом богача, временным рабочим. Еще бы, большой праздник требует серьезной подготовки. А значит, постоянным слугам самим не справится. Потому-то накануне в дом охотно набирают всякий сброд, готовый трудится за несколько медяков, сытный ужин, да крышу над головой. Кто будет разбираться, кто ты — обыкновенный нищий или вор, желающий проникнуть за высокие стены, чтобы как следует поживиться хозяйским добром?

Ему задали всего несколько формальных вопросов, вроде, как зовут, откуда родом и что умеешь делать. Все его ответы были далеки от правды, как солнце от луны. Но ему быстро выдали некое подобие одеяния постоянных слуг и отправили на кухню.

Если бы управляющий знал, что перед ним стоит, скромно потупив взор, сам Рамо Пройдоха, вор, слухи о котором перебрались даже за море, лишив покоя всех богачей на обоих берегах, его сонные, заплывшие жиром глазки мигом бы увеличились до размеров чайного блюдца.

О Пройдохе ходили легенды, хотя он едва разменял четверть века. Более хитрого изворотливого и ловкого вора не знали на всем побережье. Никакие стены, замки, сторожа не могли служить надежным препятствием, если Рамо решал наведаться в гости к какому-нибудь богатею. Наведаться, разумеется, не для того, чтобы выпить вина и посудачить о видах на урожай. После таких визитов несчастные хозяева в лучшем случае хватались за толстые бока, пытаясь нащупать под складками жира бешено колотящееся сердце, пораженное вестью об утрате шкатулки с драгоценностями, мешочка-другого с полновесными золотыми монетами и тому подобных безделиц. В худшем же случае хозяина дома, в котором побывал Пройдоха, ожидал удар и пышные похороны или чаша с ядом, влекущая за собой похороны победнее, ибо яд принимали как правило те, кого Рамо оставил без всяких средств к существованию.

На него устраивались облавы, его травили, как дикого зверя, но он каждый раз ускользал из западни, не оставив преследователям даже лоскута своей одежды. В шести городах он был приговорен к смертной казни через отрубание головы. В четырех — к отрубанию обеих рук. В трех ему хотели отрубить лишь одну руку. В двух намеревались четвертовать. Еще в одном были готовы принять его на государственную службу в качестве шпиона и лазутчика.