Немного подумав, Брансон пришел к выводу, что сидя здесь, он не сможет определить, какой из двух ему нужен, даже если он сейчас начнет туда звонить. Ему надо попробовать поехать в один из них наугад, а если потребуется, то оттуда уже поехать во второй. Из соображений экономии самым разумным было попробовать сначала поехать в ближайший. Путешествовать дальше было пустой тратой времени и денег.

Он отправился на главный вокзал и пока брал в кассе билет и шел к поезду, постоянно следил, не увязался ли кто-нибудь за ним. Вокзалы и автобусные станции были узловыми местами для передвижения по стране, посему он предположил, что они же являются и центром наблюдения для агентов и прочих официальных и неофициальных лиц, занимающихся слежкой. Это были как оазисы в пустыне: места встречи как охотников, так и дичи. Поэтому он был начеку, пока не сел в поезд. В поезде он понял, что повышенного интереса к его личности никто не проявляет.

Путешествие заняло у него добрую часть дня, к тому же ему пришлось два раза пересаживаться. Ранним вечером он сошел с поезда и оказался в маленьком городке, затерянном в лесистой местности. С южной стороны блестело длинное озеро, которое разделяло город. Брансон зашел в кафе, съел несколько сандвичей и выпил кофе, а потом спросил у хозяина:

— Вы не подскажете, где здесь ближайший промтоварный магазин?

— Пройдите квартал вверх и окажетесь как раз рядом с ним, — ответил владелец.

— У этого магазина недавно сменился хозяин, не так ли?

— Вот не знаю.

— Спасибо, — ответил Брансон и подумал, что в таком маленьком местечке каждый должен знать все о каждом.

Выйдя из кафе на улицу, он понял, что не может определить, в какую сторону будет вверх, а в какую вниз. Ни в одну сторону не было видно уклона. Ну хорошо, безразлично. Он повернул направо, прошел один квартал, свернул за угол и понял, что выбрал правильное направление. Он оказался перед маленьким промтоварным магазинчиком. Брансон толкнул дверь и вошел в магазин.

В магазине было всего два покупателя; один покупал моток проволоки для забора, другой изучал сорта масла. Первого обслуживал молодой человек, долговязый, с прической, напоминающей птичье гнездо. Рядом со вторым стоял мужчина в очках с толстыми стеклами. Когда Брансон вошел, мужчина коротко взглянул на него, но ничем не выразил своего удивления и вернулся к обсуждению сортов масла. Брансон присел на ящик с гвоздями и стал ждать, пока покупатели закончат свои дела и удалятся. Когда покупатели вышли, Брансон сказал:

— Привет, Хени!

Без всякого восторга Хендерсон ответил:

— Что вы желаете?

— Вот это я и называю сердечным приемом, — ответил Брансон. — Разве ты не рад видеть своего старого коллегу?

— Я думал, что я тебя знаю только в лицо и по имени. То, что ты мой приятель — для меня новость.

— Знать в лицо и по имени достаточно, чтобы начать долгую и крепкую дружбу, не так ли?

— Ты ведь проделал весь этот путь не для того, чтобы поцеловать меня, — возразил Хендерсон очень недовольным тоном. — Так что давай отбросим всю эту чушь. Что ты от меня хочешь?

— Поговорить с тобой с глазу на глаз.

— Кто тебя послал?

— Никто! Ни одна живая душа меня сюда не посылала. Я приехал исключительно по своему желанию.

— Я не могу этому поверить, — возразил Хендерсон, не скрывая раздражения. — Ты хочешь сказать, что увидел мой адрес в кофейной гуще?

— Нет.

— Тогда откуда ты его взял? Кто тебе его дал?

— Я смогу тебе все объяснить и ты будешь полностью удовлетворен, но я бы хотел сделать это в какой-нибудь более приятной и спокойной обстановке, — он поднял руку, остановил Хендерсона, который хотел его перебить, и добавил. — Это не подходящее место для того, чтобы препираться. Как насчет того, чтобы я зашел к тебе, когда ты закроешь магазин?

Хендерсон нахмурился и очень недовольно согласился!

— Хорошо! Приходи в восемь часов. Позвони в боковую дверь.

— Договорились.

Брансон вышел, когда в магазин как раз входил новый покупатель. Уже снаружи он вспомнил, как Рирдон упомянул, что за домом Хендерсона ведется тайное наблюдение. Такое наблюдение отмечает каждого, кто приходит сюда, и наверняка может быстро определить человека, которого они ищут. Он внимательно оглядел улицу в надежде вычислить соглядатая, но тот был или очень профессионален, или у него был выходной. Насколько он мог определить, никто не вел пристального наблюдения за этим местом.

Как провести время до встречи с Хендерсоном тоже проблема: болтаться взад и вперед по главной улице два часа значит привлечь к себе внимание, а этого он хотел меньше всего. Он решил эту проблему, спустившись к озеру и начав прогуливаться по берегу, изображая праздного туриста. Когда это наскучило, он вернулся в город, но ему надо было деть куда-то еще полчаса. Он решил еще раз подкрепиться в кафе, где он уже был.

— Кофе с молоком и сандвич с ветчиной.

Хозяин подошел и бесцеремонно поставил заказ на стол.

— Шестьдесят центов.

Потом он бросил счет на прилавок и принялся наводить порядок на задних полках.

Ровно в восемь часов Брансон позвонил в боковую дверь магазина. Хендерсон открыл дверь сразу, провел его в гостиную и указал на мягкий стул. С непроницаемым лицом, он устало сел напротив, закурил сигарету и заговорил первым.

— Хочу предупредить тебя, Брансон, что эту музыку я слышал уже раньше. Ее исполняли уже два-три раза и все для моей же пользы, — он выпустил в воздух струйку дыма и задумчиво посмотрел, как она растворяется в воздухе. — «Твоя работа на оборону приносит тебе кругленькую сумму в год. Разве этот затхлый магазинчик приносит тебе столько же? Как можно сравнивать такую торговлю с исследованиями на переднем крае науки? В чем действительные причины того, что вы поменяли свою научную карьеру на заштатный магазинчик?» — он немного помолчал, петом спросил: — Правильно?

— Нет, — ответил Брансон. — Мне все равно, содержи ты хоть сеть борделей.

— Приятная перемена, — цинично усмехнулся Хендерсон. — Итак, они решили взять меня под другим углом атаки, а?

— Я приехал сюда не для того, чтобы взять тебя.

— Тогда зачем?

— У меня достаточно своих неприятностей! И я думаю, что ты можешь мне здорово помочь.

— Это почему я…

— И, — оборвал его Брансон, — у меня такое чувство, что я тебе тоже могу оказать большую помощь.

— Мне не нужна никакая помощь, — заверил его Хендерсон, — все что я хочу — это спокойной жизни.

— Того же хочу и я, но у меня не получается, — он сделал жест пальцем, подчеркивая свои слова, — не получается она и у тебя.

— Это мне решать.

— Я не собираюсь обсуждать твои права в данном случае. Я просто хочу обрести душевный покой. И я не верю, что ты его обрел. Но я думаю, что вместе мы можем найти решение этой проблемы. Хочешь услышать мою историю?

— Можешь рассказывать все, что хочешь, раз уж ты здесь, но не начинай этой старой песни: «Вернись, я все прощу». Я уже научился сопротивляться таким разговорам и продолжать делать все, что мне заблагорассудится.

— Ты все подозреваешь меня, — сказал Брансон, — но я тебя за это ни капельки не осуждаю. Когда ты услышишь мою историю, то, возможно, изменишь свое мнение. А теперь слушай…

Он начал так:

— Хени, мы с тобой оба ученые, ты в одной области, я — в другой. И мы оба знаем, что главным достоинством любого ученого или просто хорошего инженера является память. Без нее мы бы не смогли получить нужного образования с самого начала. Без нее мы бы не смогли делать выводы из данных, полученных опытным путем и решать научные проблемы. Для нас и нам подобных хорошая память необходимое условие. Ты согласен с этим?

— Это слишком очевидно, чтобы об этом упоминать, — заметил Хендерсон невозмутимо. — Надеюсь, что ты перейдешь к чему-нибудь более интересному, чем обычная лекция.

— Не сомневайся. Потерпи немного. Продолжаю: моя память всегда была прекрасной, если бы это было не так, я бы не смог стать ведущим специалистом в моей области. Я привык использовать ее полностью и привык полагаться на нее. Не сомневаюсь, что все это можно отнести и к тебе.