Но скала продолжала хранить равнодушное молчание.

И вот, когда сгинула последняя надежда, когда гибель стала неотвратимой, руку Генриха вдруг накрыла еще одна рука. Маленькая, сухонькая. Генрих раскрыл глаза, удивленно обернулся. Рядом стоял гном Мьёдвитнир, колдун изгнанник. Глаза его были закрыты, губы нашептывали заклинание, он был бледен и выглядел смертельно уставшим.

— Смотрите! Смотрите! — вдруг закричал Скальд Ярлов. — Пусть сожрет меня Нидхегг, если мы не открыли Врата!

Часть стены медленно отодвигалась в сторону. Бесшумно, мягко, как будто ползла по густо смазанным рельсам. Из щели повеяло сыростью, туманом. Воздух вдруг загудел, точно шмель, а потом все стихло.

Молнии перестали рвать небо, но тьма редела на глазах: поспешно избавляясь от свинцовых одежд, небо разгоняло остатки туч яркими лучами солнца.

Олаф, Ильвис, хайдекинды отняли руки от скалы. Они обернулись и с тревогой посмотрели на воду. Постепенно их лица светлели, расползались в улыбке. Уровень воды падал, реки мелели на глазах, как будто втягивались в гигантский кратер. Колдуна Мьёдвитнира никто не замечал.

Из-под воды выставил единственный уцелевший купол собор Святого Стефана, следом за ним вынырнули редкие крыши домов. За минуту город полностью освободился от воды, открыв взгляду пустые причалы, едва прикрытые руинами площади.

— Мы спасли мир, — пробормотал Олаф, щипая себя за щеку.

— Это я открыл Врата! — крикнул Трури.

— Врешь! — возмутился Гури. — Я первый приложил к ним руку!

— Кажется, в моей голове зреет новый стих, — прошептал старик Эйвинд.

Проявилась земля. После нашествия стихии холмы стали гораздо ниже, они имели жалкий вид — часть травы оказалась стертой, а голая земли темнела жутковатыми многометровыми проплешинами.

«Зарастут, — подумал Генрих, вытирая слезы. — Проплешины зарастут. Трава поднимется и, деревья расцветут. Жизнь снова возродится, мы победили».

— Спасибо вам, Мьёдвитнир, — сказал Генрих.

— Мьёдвитнир? — Ильвис подскочил на месте, как будто наступил на ежа. Он медленно развернулся, протер глаза.

— Это вы бросили... оставили нам веревку? Генрих внимательно посмотрел на старого колдуна.

Безбородый гном кивнул.

— Вы нас очень выручили. И волну остановили...

— Волну я не останавливал, — возразил гном-колдун. — Да и не думаю, что кто-либо способен остановить ее. Видно, вмешались боги. А смертным не дано бороться со стихией.

«И все же, — подумал Генрих, — я видел человеческую фигуру, впечатанную в водяную стену! И мне кажется, что боги тут ни при чем. Но кто же наш спаситель? Королевский Палач? Питер сказал, что на Врата ему указал призрак. Но какое дело Королевскому Палачу до Врат?»

— Но демонов, подозреваю, остановили вы?

— Я, — кивнул колдун. — Жаль только, что не смог сразу вспомнить нужное заклинание. В старости память становится ленивой и сонной.

— А почему вы прятались? — спросил Генрих.

— Из опасения, что Ильвис меня прогонит. Ведь я — проклятый гном... А потом, выбора у меня не осталось. Врата ведь надо было открыть.

— Сожри меня Хель, если я хоть что-то понимаю! — пробормотал Ильвис. — Так значит, это ты открыл Врата?

— Нет, не я, — надвигая капюшон на лицо, чтобы скрыть свою постыдную безбородость, ответил колдун. — Когда призрак барона рассказал мне, что вы собираетесь искать Дорогу Тора, я проник в дом господина Олафа и прочитал найденный вами свиток. Но там, как вы помните, не было окончания. Тогда я расспросил барона о месте, где вы нашли этот манускрипт, и с помощью магии проник в заколдованную шахту.

Мьёдвитнир расстегнул сумку на поясе.

— Я нашел в подземелье вторую часть стихов. Вот она, — гном понизил рваный кусок пергамента. — В ней речь идет о том, как открываются Врата. Открыть их могут или боги... или союз восьми сердец. Я знал, что вы отправилось в поход вдевятером. Но когда из лодки вышло только восьмеро, я понял — что-то случилось...

— Сундри погиб, — объяснил Ильвис. — Погиб, спасая нас.

— На все воля богов, — вздохнул Мьёдвитнир. — Потом я видел, как демон унес Альвиса. Увы, слишком поздно я вспомнил нужное заклинание... Вот почему мне пришлось открыться и стать восьмым.

— Как же ты оказался здесь раньше нас? — спросил Ильвис.

— Вы отправились в поход через день после прочтения рукописи. А я двинулся за день до вас, понимая, что никто не захочет путешествовать вместе с проклятым гномом.

— Вы помогли нам спасти мир, — Генрих с благодарностью пожал Мьёдвитниру руку. — Теперь проклятие с вас снято?

— Нет, только Одину дано снимать проклятия, — печально ответил колдун. — Но он даже не посмотрит в сторону гнома...

В воздухе с радостным криком пронеслась чайка. На крепостную стену уселся голубь, принялся чистить перья. Реки вернулись в прежнее русло, и, хотя вода в них все еще была мутная, все же можно было заметить, что Дунай и Ин разного цвета.

— Мы заставим его посмотреть, — уверенно сказал Генрих. — Но для этого вам надо присоединиться к нашему отряду.

— Мы не можем брать с собой проклятого гнома... — попытался возразить Ильвис, по Генрих остановил его взмахом руки.

— В нашем отряде решения принимаю и Лучшего товарища, чем Мьёдвитнир, мы и желать ни можем. Ты сам, Ильвис, убедился в его верности — на старом кладбище он пожертвовал ради других своей честью и именем. Так что оставим споры — Мьёдвитнир идет с нами, если он сам, конечно, не против.

— Вы очень великодушный человек, — гном-колдун поклонился Генриху. — Не знаю, найдем ли мы Одииа, но бороться с Черным Человеком из Хелле я нам помогу. Пусть даже мне придется расплатиться за это жизнью.

Генрих и его друзья нашли и открыли Последние Врата. Но пока жив Черный Человек из Хелле и при оружии его армия, спасенный мир всегда подвергается угрозе уничтожения.

Принцесса исчезла, грядет великая битва, а в далеких пещерах Западных Гор жрецы-скрэбы продолжают приносить жертвы дракону Нидхеггу...