Народ на «Динамо» не пошел, даже когда оно ненадолго вошло в число лидеров первого дивизиона первенства России под руководством Олега Долматова и при бомбардирских подвигах Александра Панова. Сейчас оно играет во втором дивизионе, периодически вызывая сочувствие публики демонстрацией сколь громких, столь и тщетных амбиций. Хорошо, конечно, что «Динамо» с его богатыми традициями вообще выжило — за что многие в Санкт-Петербурге благодарны его хозяевам. Но реальность такова, что «Зенит» поглотил все, и существование второй сильной городской команды при нем невозможно. По крайней мере, пока.

А ведь когда-то все было по-другому, и люди об этом помнят. С коренным питерцем, бывшим министром обороны России, а ныне — вице-премьером правительства России Сергеем Ивановым мы почти два часа беседовали о футболе в его кабинете в Белом доме. И он говорил:

— Во времена моего дошкольного детства (бывшему министру обороны — 56 лет. — Прим. И. Р.) в высшей лиге чемпионата СССР играли три команды из Ленинграда — «Зенит», «Динамо» и «Адмиралтеец». И первые мои футбольные воспоминания — как отец водил меня, четырехлетнего, на «Адмиралтеец». Врезалось в память, что там играл вратарь по фамилии Шехтель. Однажды он отличился тем, что забил мяч со штрафного удара от своих (!) ворот. Видимо, мяч попал в поток попутного ветра, как бывает у копьеметателей или прыгунов с трамплина — и влетел в противоположные ворота. Хоть и был очень маленький, помню, что этот случай обсуждался на каждом углу Ленинграда. А вот уже примерно с того момента, когда я пошел в первый класс, на высшем уровне от Ленинграда выступал только «Зенит». С отцом на стадион имени Кирова ходил и я — на Станислава Завидонова, Льва Бурчалкина. Помню, что в дни матчей меняли все трамвайные маршруты — и трамваи ехали на Кирова, со всех сторон облепленные болельщиками. По 60–70 тысяч на матчах собиралось — других развлечений-то в советские времена не было!

Со временем весь город стал болеть за «Зенит». А что делать, если все другие ленинградские команды в высшей лиге не появлялись? Может быть, и сейчас в городе есть небольшое число людей пенсионного возраста, которые искренне болеют за «Динамо» — и ходят на матчи второго дивизиона из чувства детской привязанности. Но вряд ли таких больше ста человек…

Считаю, что для такого города одна команда — это хорошо. Хотя бы потому, что она легко может собрать полные трибуны, тогда как в Москве с ее пятью (а с учетом области — семью) командами это гораздо сложнее. А как празднуют в Санкт-Петербурге большие победы — разве это можно сравнить с чем-то еще? Конечно, Москва вдвое больше Питера по населению, но столько клубов — все же многовато. И, полагаю, плохо для отечественного футбола. Хотя бы потому, что очень редко чемпионом России становится команда не из Москвы, и это обедняет футбол.

Московские клубы обладают огромным преимуществом, которого сами не осознают — они вдвое реже отправляются на выезды. «Зенит» проводит 15 матчей в гостях, тогда как клубы из столицы выезжают за пределы Московской области всего девять раз. Пора бы подключить к решению этого вопроса федеральную антимонопольную службу (смеется). Конечно, это шутка.

С Ивановым в этом вопросе согласен Александр Розенбаум:

— Одна команда в Питере — это очень хорошо. Потому что даже для самих игроков, не говоря уже о болельщиках, любовь к клубу ассоциируется с любовью к городу. А город в себе надо носить, любить, как говорится, не себя в городе, а город в себе! Пусть сейчас это чувство несколько размыто из-за обилия легионеров в «Зените», но даже наши иностранцы в самых восторженных тонах говорят о Санкт-Петербурге и его отношении к ним. Другое дело, что у футболистов на фоне такой всеобщей любви есть опасность заболеть «звездной болезнью» — и воспитательных мер в Питере порой нужно применять больше, чем где бы то ни было. Но тут уже дело за мудростью руководителей клуба и команды. И если сами игроки неверно воспринимают то, что вокруг них происходит, тренер должен периодически бить их по голове. Не в буквальном, конечно, смысле…

В том, что Санкт-Петербургу достаточно одной футбольной команды, с Ивановым и Розенбаумом согласны не все. Скажем, Андрей Аршавин говорит:

— Я не против того, чтобы в Санкт-Петербурге появилась вторая сильная команда. Уверен, что это не было бы плохим фактором, в том числе и для самого «Зенита».

Даже в самом Питере кое-кто считает, что наличие второй сильной команды сделает взгляд петербуржцев на свой главный клуб более трезвым и объективным. А народный артист России Сергей Мигицко уверен:

— Я за то, чтобы команд было больше. Питер заслуживает этого. В моей родной Одессе, городе гораздо меньшем, чем Санкт-Петербург, в годы моей юности было две команды — «Черноморец» и СКА. Они были одинаково популярны и боевиты, народу на обе ходило полным-полно — а уж что творилось, когда они встречались между собой! Питеру и питерцам такого противостояния или, как теперь говорят, дерби, возможно, не хватает. И поспорить на трибуне стадиона, на работе или в институте не с кем. Все болеют за «Зенит».

Но людей с таким мнением, как у Мигицко, — меньшинство. Монополия же «Зенита» даже многих питерских журналистов превращает в оголтелых болельщиков, не желающих видеть и знать ничего, кроме обожаемой команды. Это легко заметить и в ложе прессы «Петровского», где от свиста иных моих коллег порой закладывает уши, и на пресс-конференциях. Чего тогда требовать от простых болельщиков?

С другой стороны, в том же — и прелесть питерской футбольной лихорадки, и непохожесть невской атмосферы на какую-либо другую. А разве может быть что-то важнее самобытности? Когда я еду в Санкт-Петербург, то всякий раз стремлюсь туда не просто на конкретный матч, а чтобы в очередной раз почувствовать единую, всепоглощающую любовь к родной команде. И пусть там меньше аналитического отношения к своему детищу — какая разница? Оставим критический взгляд для избалованной обилием клубов Москвы. А за Питером сохраним право на безоговорочное обожание. Ведь на самом деле прекрасно, что в двух крупнейших городах России болеют так по-разному. Это только подчеркивает яркость и непохожесть друг на друга Москвы и Санкт-Петербурга.

Шоумен, ведущий популярных юмористических телепрограмм Михаил Шац так говорит о любви своего родного города к «Зениту»:

— В 89-м году я по комсомольской путевке был в круизе по Средиземному морю, и остановились мы в Неаполе. В то время там играл Диего Марадона. Заходишь в любой маленький магазинчик — и видишь на стенах два изображения. Вот Мадонна — а вот Марадона. В Питере к каждому игроку «Зенита» относятся так же, как в Неаполе — к Марадоне. Тот же уровень преданности!

В Москве болеют по-другому, и это тоже хорошо. Мне вообще нравится разнообразие: Москва одна, Питер другой. У Санкт-Петербурга всегда был своеобразный менталитет, этот город больше склонен объединяться одной идеей. В том числе любовью к «Зениту». Мне кажется, это одна из черточек, определяющих его лицо. А Москва, как настоящий мегаполис, более разрознена.

Непохожесть двух городов еще и в том, что в Северной Пальмире — по крайней мере, до недавних пор — во всем видели зловещую «руку Москвы». Дескать, именно объединенная столичная футбольная мафия из года в год, из десятилетия в десятилетие не дает «Зениту» добраться до главных высот. Похожее, кстати, я слышал в Риме, где в аналогичных злодеяниях обвинялась триединая «шайка-лейка» из «Милана», «Интера» и «Ювентуса». В Милане и Турине, равно как и в Москве, в ответ на подобные разговоры не злились, а лишь посмеивались…

Вице-премьер Иванов в беседе со мной произнес на эту тему целый монолог, который, по-моему, многое объясняет:

— Могу судить на эту тему достаточно обоснованно и объективно. Моя жена — коренная москвичка, сам я — коренной ленинградец. До женитьбы мы много ездили друг к другу, и оттого у нас в семье есть лозунг: «Да здравствует Бологое!». И могу вам со всей ответственностью и большой долей уверенности сказать: точка зрения о «руке Москвы» — в основном паранойя.