Мег смешно выгнула шею, прислушиваясь:

– Ребята?

Мы угукнули. Старшая стянула шлем и заморгала. Не отвлекая Дара и Ри, отвела нас в кухню и выставила еду. Вот после сна я уминал за обе щеки, Леська тоже. Она любит поесть, но это всё неизвестно куда девается, худая как щепка, худее меня даже. Мег рассказывала о развлечениях в торговом центре. Некоторые, вроде катка, были нам знакомы, о некоторых, вроде вирт-отстрела крысодлаков, составили смутное представление, а некоторые вообще не могли себе представить. Когда мы доели, показались Дар и Ри, немного осоловелые от работы в шлеме, и тоже набросились на еду.

Наконец мы выбрались из дому. Опять малоприятный полет на большой скорости, но недолгий – Мегги преувеличила, пятнадцать минут от силы, – и мы оказались над небольшим городом, утопающим в зелени. Шопинг-молл высился, словно айсберг среди зеленого моря, и флаеры слетались к нему, как медосборы в улей.

Ну что сказать… Так называемый отстрел крысодлаков оказался аттракционом для мазохистов. Твари (челюсть с острейшими зубами и небольшое тело в довесок) нападали с немыслимой скоростью, и, хоть Мег предупредила о том, что боль в случае поражения будет неслабой, в первый раз я подумал, что у меня от удара останутся ожоги и мне специально подсунули бракованную вирт-упряжь, но Дар заверил, что всё в норме. Мы шли в паре, на него тоже нападали, но он успевал выставить руку, одного даже сбил в прыжке. Получив двоих тварей в горло и «умерев» два раза, в третий я успел закрыться рукой. И обрел новое больное место.

«А как же жестокое обращение с детьми?» – думалось мне, когда мы выбрались из этого «аттракциона». Думать там времени не было, я боялся и защищался.

– Эй, парень, что-то ты совсем слабо, – обратился ко мне служащий, распаковывая нас из сбруи.

– Он не в форме, – ответил Дар.

– А… – и мужик вдруг шлепнул мне на руку какой-то штампик.

Дар нахмурился.

– Это лишнее. Мы все равно уходим с этого этажа.

– Значит, нам не о чем говорить, – развел руками в уже знакомом мне жесте служащий.

– Что это? – поинтересовался я у Дара.

– Запрет на посещение имитаторов… почти всех. Я хотел тебя на Летунов сводить, теперь не выйдет.

О Летунах Мегги рассказывала, эта вирта имитировала запрещенный вид спорта – свободные полеты в скалах.

«Но ведь там можно разбиться. И безболезненным это не будет», – подумал я с дрожью.

Дар вдруг споткнулся и, присев, вцепился в меня.

– Лесь, у тебя низкий болевой порог? – испугано спросил он.

«Раньше надо было думать!» – чуть не брякнул я.

– Нет. Не высокий, но и не низкий, – ответил я.

– Ну, понимаешь, мы привыкли к такому с малых лет, – все же принялся оправдываться Дар. – Это же безопасная боль, без травм. Зато если, не приведи Судьба, повстречаешься с крысодлаком, примерно знаешь, что тебя ждет. Только ожить не удастся в случае чего, – тихо добавил он.

– Тяжело в учении, легко в бою, – вспомнил я древнюю поговорку.

– У нас говорят: «Тяжело в учении, легко в жизни» – снова заулыбался Дар.

Значит, у вас жизнь, как бой, – сделал я вывод, но промолчал.

Нашли Леську, она азартно лепила какой-то кошмар на манекен, якобы создавая одежду (заставить бы ее надеть то, что создала). Я потребовал, чтобы мы отправились на каток. Хватит с меня специфических синтских развлечений – хочу традиционные, наши. Ри вызвалась идти с нами, а Дар и Мег куда-то быстренько слиняли, как бы не к тем самым Летунам.

Катков оказалось много. Четыре. Один для малышни, лет до пяти. Один, скажем так, до двенадцати, один подростковый и один для взрослых. Последний был самый пустой, а подростковый – самый набитый и самый большой по площади. Мы направились к третьему катку, там практически все ребята хорошо стояли на коньках, никто не ползал, вцепившись в бортик. Ри настояла на том, чтобы мы надели защиту, и сама нацепила. Я боялся, что мы окажемся чуть ли не единственными перестраховщиками, но нет, почти половина ребят щеголяла в защите. Мы с Леськой, раскатавшись и почувствовав лед, взялись повторять элементы из парной программы. На нас таращились и, похоже, с завистью: пар было раз, два и обчелся, все одиночки. Но все это продолжалось недолго. Стоило нам остановиться, чтобы передохнуть, как к нам подкатил какой-то мальчишка, постарше на год или два, и с наглой ухмылочкой пригласил Леську кататься с ним. Та растаяла и растеклась: пацан был стройный, но плечистый, и на рожу очень даже ничего, хоть и азиат. В общем, сестра, зачаровано глядя, вложила свою лапку в его галантно предложенную конечность и бросила меня, даже не оглянувшись. Предательница! Я оглянулся, ища Ри. Та отрабатывала скольжение, и рядом с ней по обе стороны скользили такие же видные мальчишки с треугольными спинами, явно пытаясь привлечь внимание. Вообще я уже понял, что девочки на синто – дефицит, поэтому их надлежит всячески заманивать и переманивать, а также несказанно радоваться, если девочка соизволит обратить на тебя внимание. А вот фиг! Нет, я не против девчонок, я против воображал! И плевать, девочки они или мальчики. Чаще все же девочки. Временно ополчившись на весь мир, а главное, на Леську, я просто рассекал на приличной скорости, изображая конькобежца, а не фигуриста. Успокоившись через четверть часа, я принялся прыгать. Ничего эдакого, прыжки в один оборот, отрабатывал и плевал на зрителей, для себя делаю, не для них. Я увлекся, у меня получалось. Я отлично проводил время, было хорошо и весело, даже на Леську больше не злился… скользил спиной вперед и… Мощным толчком меня подбросило, и я полетел навстречу льду, не успев ничего понять или сделать… В последнее мгновение сработала защита, выбросив нагрудную подушку, и приземление вышло унизительным, но не опасным. Ничего не понимая, я попытался сесть, приходя в себя. Ко мне подлетела взбешенная Ри.

– Цел?

Не дожидаясь ответа, она ощупала меня и схлопнула подушку.

– А ну стой, подонок! – грозно крикнула она, и на катке вдруг установилась полная тишина.

– Да! Ты – подонок! – Ри надвигалась на крепкого парня лет десяти. – Что он тебе сделал? И не пытайся врать, что врезался случайно!

– Эй, полегче, красотка. И не смей оскорблять моего брата, – к нам приближался парень постарше, лет тринадцати.

– Я говорю правду, и не моя вина, что она оскорбительна, – с достоинством произнесла Ри.

Я таращился на пацана, сбившего меня, и не понимал, зачем он это сделал. Парень стоял, гордо выпятив грудь, и презрительно скалился. Ри это заметила.

– Герой, – буквально выплюнула это слово ему в лицо.

Оба брата взбесились на это.

– Ты сейчас же возьмешь свои слова назад и извинишься, – зарычал старший, надвигаясь на Ри. – А не то я тебя заставлю.

Леська взявшаяся ниоткуда и вцепившаяся в меня при первых словах старшего хулигана, сейчас задрожала. Я тоже испугался за Ри, а вот она не боялась.

– Заставишь? – тихо и холодно поинтересовалась Ри. – Лучше заставь своего брата вести себя по-людски и не нападать со спины.

До меня резко дошло, что старший парень понимает, что не прав, но не может отступить, потому что не хочет терять лицо перед столькими зрителями.

– Последний раз говорю…

Ри лишь посмотрела с холодным презрением в ответ, лицо хулигана перекосило…

– Ну, хватит! – этот окрик заставил всех вздрогнуть. Золотоволосый парень из тех, что пытались понравится Ри, вдруг вышел из общего круга и встал рядом со спорящими, образуя треугольник. Бросилось в глаза, что он держится с таким же уверенным достоинством, как и Ри.

– А ты кто такой? Откуда вы вообще тут взялись? – хулиган тут же переключился на парня: ну конечно, бить девочку мало чести, а тут подходящий объект.

– Я Соболев, – это прозвучало как «я король». – И ты с твоим братом оставишь в покое эту семью. А вы, – он обратился к Ри, – прекратите высказываться по поводу происшедшего.

«Эк завернул, – удивленно подумал я, – «прекратите высказываться»«.

– Мне плевать, кто ты, – рычал старший. – Ты мне не указ.