Но вопреки обещаниям старухи, запасы в кладовой начали с угрожающей скоростью истощаться. Белая больше не выходила наверх, постоянно карауля Фцук. Теперь девушка ни на миг не оставалась одна, их всегда было трое: Фцук, Белая и ее палка.

Понимая, что у старухи вполне может хватить сил связать ее, поселянка упорно выжидала, стараясь усыпить бдительность хозяйки. Но Белая словно не чувствовала усталости. Она совсем не спала, и почти все время молчала. Жизнь снова превратилась в пытку, ранее еще неизведанную.

Фцук не могла даже отодвинуть дрова и полежать в своем потайном лазе, подышать воздухом, как прежде. Дошло до того, что однажды ночью старуха закопала три из пяти выходов, сильно уменьшив шансы обитательниц на выживание, если до них доберется настоящий хищник. Иногда Белая вспоминала такого.

- Жук-могильщик копает быстрее, чем даже черви. Лапы у него как лопаты, хорошо еще, что на глубину могут уйти гости мои дорогие. Зароется такой жук в землю на пути к водопою, а сверху дырку оставит. Чья нога провалится, тому уже не уйти. Только бегунцы от него спасаются, лапы себе отгрызают жвалами. Однажды могильщик нашел мой дом, и прокопался внутрь. Я едва успела выскочить через один из лазов, а наверху - скорпион! - хрипло рассказывала Белая, постоянно раскачиваясь. Эта привычка появилась у нее с тех пор, как она перестала спать. - Я в сторону, а он уже и жало приготовил! Но тут из-под земли вылезает могильщик, его-то скорпион и ужалил. Сожрал, а я через другой лаз обратно домой. Так и спаслась. Потом не могла успокоиться, всего боялась, пока гости мои дорогие не пришли. Черви меня всегда успокаивают, такие они беленькие да жирненькие, обходительные...

Фцук постепенно теряла терпение. Она боялась, что если черви снова придут, то опять навалится наваждение, потеряется воля, способность мыслить. Белесые твари часто снились ей, и каждый сон заканчивался длинным, узким тоннелем, по которому поселянка уползала в темные глубины навсегда.

4

Утром, когда Фцук проснулась, старуха сидела у ее изголовья. Она все также раскачивалась, обняв палку, но на губах ее играла блаженная улыбка. У девушки упало сердце.

- Они вернулись, гости мои дорогие, - сказала Белая, не открывая глаз. - Нашли место, стоят тебе дом. Глубоко внизу.

Фцук посмотрела на земляной пол, словно пытаясь рассмотреть свою могилу.

- Все помогают твоему жениху. Много у них трудов. Надо землю вынести, для этого ход прорыли наружу. Толкают червячки грунт, стараются. Все для тебя. За что такое счастье?

- Отпусти меня... - попросила девушка.

- Быстро работают, я их чувствую. Много у них трудов, все для тебя. А я уже приготовила тебе гостинцы, наряжу тебя, будешь красивая. Невеста. Скоро прокопают черви ход и к нам, прямо отсюда уйдешь. А потом засыпят его, вот и будет хорошо.

Девушка поняла, что умолять бесполезно. Она встала, пошла к колодцу, долго и жадно пила воду. Почему именно с ней происходят все эти злоключения? Почему стрекоза не унесла ее в детстве, почему не убили болезни или хотя бы Озеро не приняло ее в себя?

Спасительная мысль пришла в голову неожиданно. Фцук оторвала глиняную кружку от губ, обернулась и долго смотрела на старуху. Белая стояла у нее за спиной с закрытыми глазами, все так же улыбаясь. Тогда поселянка замахнулась, и ударила хозяйку норы по седой макушке.

Кружка раскололась с громким звуком, старуха распахнула глаза. Она продолжала улыбаться, но железные пальцы уже сомкнулись на горле девушки. Фцук пыталась бороться, но удар словно удесятирил силы Белой. Не прибегшая к палке, молча, она свалила поселянку, ловко стащила с себя одежду и связала девушке руки.

- Ты плохая, плохая! - крикнула наконец Белая, перевернула Фцук на спину и уселась на нее верхом, потом стала бить ее по щекам. - Ты плохая! Грязная неряха! За что тебе счастье?!

Поселянка надеялась, что старуха ее убьет, но спустя некоторое время силы оставили Белую. Она отползла в сторону, свернулась калачиком и застыла, тяжело дыша. Фцук не шевелилась тоже, щеки горели огнем больше от обиды на судьбу, чем от боли.

- Лежи здесь, тогда не будет больно, - почти миролюбиво сказала Белая, поднимаясь. - Попробуешь уползти - палкой изобью.

Фцук не попробовала. Белая принесла паутину, связала ее уже как следует, и руки, и ноги, потом отволокла девушку на лежанку.

- Веры больше нет тебе, - объявила она. - Но я не подведу гостей моих дорогих, не дам тебе их труды погубить. Будем ждать. Еды или воды захочешь - проси, все принесу. Ты невеста.

И опять пытка, еще более страшная. Фцук лежала в темноте, не имея возможности даже двигаться. Бежали часы, ночь сменяла день, но это ничего не значило. Имело смысл лишь одно: далеко внизу трудятся черви, копая могилу для девушки. Скоро придет жених.

Белая ухаживала за Фцук как умела, кормила и поила из рук, помогала справлять нужду. Постепенно девушка опять стала впадать в забытье, только не сладкое, как с червями, а горькое, черное. Иногда ночами ей казалось, что она уже лежит в глубокой могиле, лишенная света и воздуха. Тогда Фцук кричала, и Белая обнимала ее, успокаивала.

- Потерпи еще немножко, невеста! Они идут, гости дорогие, уж почти готов у них ход наружу. Скоро начнут твой дом строить, вечный дом, покойный. Потерпи.

Прочная паутина стягивала руки и ноги надежнее любой веревки, но позволяла крови бежать по венам. Фцук медленно сходила с ума. Но однажды ей приснился сон: к ней пришел Варакша. Ньяна сказал только несколько слов, но девушка их запомнила и сразу проснулась.

- Если не хочешь умирать, попробуй притвориться мертвой... Мертвые не умирают... - шепотом повторила поселянка и тут же прикусила язык - Белая сидела рядом, улыбаясь и раскачиваясь.

"Надо притвориться мертвой!" - догадалась Фцук. - "Вот что мне Варакша подсказал! Только как же живой человек может притвориться мертвым? Сердце ведь бьется, с ним ничего не сделаешь. Зато можно сделать вид, что я умираю! Что будет делать Белая?.. А, что бы ни делала, будь что будет."

Принятое решение будто разогнало затмившие сознание тучи. Девушка терпеливо дождалась утра, а тогда закрыла глаза и постаралась представить себя умершей. Такой человек ничего не чувствует, его ничего не волнует, он лежит и остывает.

Время тянулось, но Фцук, увлеченная новым занятием, воспринимала это как должное. Для мертвых времени просто нет, оно кончилось.

Белая ждала, пока девушка проснется. Наконец, решив, что пора ее разбудить, тронула за плечо. Фцук не пошевелилась.

- Просыпайся, невеста! Кушать пора, я корешков натерла, каша вышла!

Не дождавшись никакой реакции, Белая рассердилась и ударила девушку по лицу, но у вошедшей в роль Фцук не дрогнул ни один мускул. Старуха несколько раз повторила эксперимент, потом приложила ухо к груди.

- Живая! - облегченно выдохнула она. - Не пропадут труды гостей моих дорогих! Вставай, невеста, проснись!

Поселянка не шевелилась. Тогда старуха опять принялась хлестать ее по щекам, кричала, наконец принесла и вылила кружку воды. Фцук выдержала.

- Да что же это с тобой? - Белая испугалась. - И червячков моих нет, успокоить меня, бедную... Ну проснись же, невеста!

Она принялась упрашивать девушку открыть глаза, потом снова била. Фцук терпеливо выдержала все, даже уколы чем-то острым. Напоследок старуха укусила девушку за нос и это было особенно больно. Потом раздались хлюпающие звуки: Белая рыдала.

- Что же мне делать с тобой? Не дотянешь без еды, не дождешься жениха. Пропадут все труды гостей моих дорогих!

Выплакавшись, Белая опять послушала сердце у девушки, затем стала возиться паутиной. Фцук изо всех сил старалась сохранять неподвижность, труднее всего было бороться с торжествующей улыбкой.

- Может, вену какую пережала? - бормотала хозяйка.

Развязав пленницу, она опять повторила все попытки привести ее в чувство, включая укус за нос. Фцук вытерпела и это. Наконец Белая, бормоча себе под нос что-то о свежем воздухе, подтащила ее к одному из выходов. Старуха не видела лица девушки, и она могла смотреть на солнце. От этого болели глаза, но это только радовало поселянку: она снова чувствовала себя живой.