Имре невольно пришли на память фотографии, сделанные с него итальянцем, а затем подброшенные Саасом, телефонные звонки, угрозы и наглые требования. И все-таки он не мог примириться с мыслью, что эта женщина, которой он полностью доверял столько лет, оказалась склонна к коррупции. Взять деньги на тряпки! На лице директора отразились презрение и упрек. Рона, наблюдавший за другом, не мог не понять, какие чувства того обуревают.

— Послушай до конца, — сказал он Имре шепотом.

— После того как я просмотрела фотографии, незнакомец без приглашения уселся в кресло напротив меня и заявил, что этих фото с избытком хватит для того, чтобы меня на родине упрятали за решетку и навсегда лишили права выступать в ралли. «Я сейчас вызову полицию!» — воскликнула я. Он поднял меня на смех. «Если бы я даже дождался ее прихода, это мало бы что изменило. У меня есть друзья, которые, поверьте, непременно позаботились бы передать эти фото венгерским властям». — «Шантажист! И вы, и ваши друзья тоже!» Незнакомец скептически покачал головой: «Ошибаетесь, мы ваши благодетели. — Он ткнул пальцем в одну из фотографий: — Я вижу, вы любите деньги? Так вот, вы стоите перед выбором: или еще несколько таких приятных пачек, или несколько весьма неприятных лет. В тюрьме, разумеется». Я пришла в ужас, а незнакомец объяснил, что взамен от меня потребуется немногое: стать платным информатором одной почтенной фирмы. Я попросила дать мне время на размышление, хоти бы до завтра. Но незнакомец отказал мне в этом. «Решить вы должны сейчас, здесь», — сказал он. И я подписала обязательство. В нем говорилось, что за новые первоклассные шины, мотор и две тысячи марок я обязуюсь с ними сотрудничать и выполнять поручения.

— Когда это случилось? — опросил Рона.

— Четырнадцатого августа семьдесят четвертого года. Такой день нельзя забыть! Назавтра я была уже дома и вышла на работу. В тот день несколько раз я открывала дверь в кабинет товарища Имре, порываясь войти и рассказать ему все. Особенно еще и потому, что тот незнакомец после того, как я подписала бумагу, среди других вопросов расспрашивал и о директоре. Но у меня не хватило смелости. Знала, что в некоторых отношениях товарищ Имре бывает чрезвычайно строг и к себе, и к своим сотрудникам...

— Но чего вы боялись? — рассердился Имре. — Вы знаете и о том, как высоко я ценю и уважаю людей, если они со мной откровенны!

Вмешался Рона:

— Позволь, старина, дальше продолжу уже я. Да, Тери испугалась, что ты ее уволишь или переведешь куда-нибудь подальше от себя. Промучившись таким образом до обеда, она вспомнила, что у тебя есть друг, который, кстати, занимается чем-то вроде подобных дел по долгу службы. Этим другом был я. Тери позвонила мне и пришла. Рассказав все без утайки, она положила мне на стол две пачки марок в банковской упаковке. Все две тысячи были налицо.

Девушка покраснела и опустила голову.

— От своих «благодетелей» Тереза получила кличку «шестой», — продолжил свой рассказ подполковник. — Я доложил начальству свои соображения: оставить ее на связи с этой «почтенной фирмой». Меня поддержали. Надо было уяснить себе цели и задачи этой шпионской организации. Чего они добиваются?

— И тебе не стало страшно? — с уважением глядя на Терезу, спросила Нора.

— Потом уже нет! — Тери бросила на Рону взгляд, заставивший Кути испытать укол ревности.

— В течение почти года Тери не тревожили, никто не выходил с ней на связь, — рассказывал дальше Рона. — Мы уже начали думать, что ее посчитали непригодной для такого рода работы. Но вот однажды без всякого предупреждения в секретариате института появился один человек.

— Помню! — заметил Имре. — Очевидно, это был тот самый немец, едва говоривший по-венгерски, которого, к своему удивлению, я застал как-то в приемной. Естественно, я полагал, что он пришел ко мне, но он ответил, что желает видеть Терезу Кипчеш.

— Ну да. Потом я соврала вам, что получила приглашение на очередное ралли, — призналась девушка.

— «Фирма» решила ее испытать, — вновь заговорил Рона. — Она получила задание и срок его исполнения. Данные, которые интересовали «фирму», подготовили ей мы. Тери их передала. Надо признаться, работали они чисто. Связник появлялся всегда неожиданно и под благовидным предлогом, а исчезал бесследно. Мы никак не могли ухватиться за конец ниточки. Правда, особенно не усердствовали, решив выждать и точно установить, ради чего затевается вся эта игра. Наконец год назад в это же время «фирма» потребовала материал об экспериментах по последним программам «Солнце».

— Но как они о них пронюхали? — возмутился Имре.

— Пронюхали! Частично из материалов для прессы твоего отдела информации, а потом через фирму «Штальблех», это не составило для них большого труда.

— Но программы «Солнце-13» и «Солнце-14» были же строго засекречены!

— Конечно. Но ты заказал фирме «Штальблех» такие исходные компоненты, что опытные специалисты-эксперты тотчас же определили уровень разработок, а также то, что вы пошли в них принципиально новым путем. Впрочем, ту, другую, «фирму» интересовали, собственно, не результаты экспериментов по этим программам, а ты сам, директор Бела Имре! Ведь через тебя с твоими связями и авторитетом они получили бы доступ к гораздо более широкой и стратегически более ценной информации, чем документация по «Солнцу». На руку им сыграло свадебное путешествие Норы. Вот тут-то они и пошли ва-банк. Они вытащили из мусорного ящика Роберта Хабера и Нандора Сааса, инсценировали самоубийство Додека, предварительно выжав из него заявление, и волчья яма для тебя была готова. А когда ты вернулся из Мюнхена, они решили ввести в действие и свой резерв — «шестого», то есть нашу милую Терезу.

Взгляды всех присутствующих вновь устремились на девушку. После небольшой паузы Рона заговорил опять:

— Эти люди просчитались в двух вещах. Во-первых, Тери оказалась честным человеком. А во-вторых, в том, что у нас всегда находятся добровольные помощники. — С этими словами подполковник взял за плечо молодого человека с «Волги», молча и скромно сидевшего за его спиной. — Позвольте представить вам — это Пал Бекеш, жених Терезы Кипчеш, известный гонщик и виртуоз автомобильного родео.

Молодой человек по-мальчишески смутился и возразил:

— Право, товарищ подполковник, вы чересчур. Ничего я такого особенного не сделал...

Имре прервал его:

— Ты! Сделал столько, что мы даже не знаем, как тебя благодарить!

— Все дело в том, — пояснил Пял Бекеш, — что Терике никак не хотела выходить за меня замуж. «До тех пор, — упорствовала она, — пока я не разберусь с одним делом в моей жизни». С каким именно, она говорить не хотела, как я ни упрашивал.

— Вот станет женой, заговорит без умолку! Еще пожалеешь! — махнул рукой умудренный опытом Салаи.

Бекеш ответил на дружеское предупреждение полуулыбкой и продолжал:

— Помучившись с год, я решил прекратить наши отношения. Какая может быть жизнь, если муж и жена не доверяют друг другу? Вот тогда-то меня и нашел товарищ Рона. Он многое мне открыл, и я почувствовал, что просто обязан помочь вызволить из беды Нору и ее мужа. Не только ради Тери. Салаи наклонился к уху Кути.

— Опять ты прошляпил, и на этот раз основательно, — с ехидцей прошептал он. — А ведь она тебе так нравилась!

— Что делать, если не везет! — с грустью ответил капитан.

— Ну, как ты, теперь доволен, дружище? — негромко спросил Имре у Роны. Они уединились в уголке.

— Нет, старина, недоволен, — ответил подполковник. — Я еще не рассчитался кое с кем за смерть Иштвана Додека.

— Но ведь Сааса уже нет в живых, а судьбы Форстера и Миллса предрешены?

— Мне нужно еще встретиться с Робертом Хабером. И в особенности с тем человеком, который замыслил всю эту операцию.

— Ты имеешь в виду «шефа»?

— Да, того, которого зовут Вильям Гордон Бенкс.