— Хорошо, хорошо, — смирилась мама. — Мы слушаем.

— Так вот, — переведя дух, продолжил рассказчик, — с тех пор начались в Дубках кражи.

И он стал перечислять все пропажи минувших дней по порядку, пока не добрался до мотобайка.

— Тут уж коснулось и нас напрямую, — отметил Сергей Евгеньевич. — И вот как, на мой взгляд, это могло произойти. Ребята, которые воры, проникли на территорию вашего участка через лаз, который проде—1Л в ограде ваш сын. Зачем он его проделал — другой вопрос. Я не думаю, что для этого самого, но факт остается фактом. Через калиточку между участками эти ребята перешли на наш участок. Выкатили мотобайк через ворота на улицу, закатили его к вам и опять — таки через ту самую дыру выкатили за Дубки. Знал ли об этом Митя — я не знаю, надеюсь, что нет. В милиции мы дали только описание этих ребят, мы их видели как — то, когда Митя привел их в Дубки, но как зовут, где они живут, в каком доме — мы не знаем. Лучше, чтобы Митя сам нам сказал это.

— Да ведь они на следующий день сами сюда пришли, — не выдержал Митя. — Их просто через проходную не пустили. Не крали они вашего драндулета.

— Почему ты так в этом уверен? — не утерпела и Таська, тон ее был язвителен, а глазки прищурились.

— Ну потому что это не они.

— К сожалению, — взял опять слово Сергей Евгеньевич, — все говорит за то, что они.

— Что говорит? Что? — чуть не вскочил Митя.

— Сколько у тебя друзей из Зараева? Митя не ожидал такого вопроса

— Что значит, — сколько? — переспросил он.

— Сколько — значит сколько, — пояснил Сергей Евгеньевич. — Пятеро? Шестеро? Двое?

— Четверо, — немного подумав, ответил Митя, он не стал включать в это число девочек.

— Ну, значит, они и есть, — уверенно кивнул Сергей Евгеньевич. — Потому что в ту самую ночь сразу двое наших дачников видели, как компания из четырех подростков что — то катила по полю в лес. Скорее всего это был наш мотобайк.

— Ну вообще, — схватился за голову Митя. — Вы думаете, что говорите? Зачем они его к лесу погнали, если они из Зараева?

— А ты не думаешь, — снова вмешалась Таська, — что они его просто спрятать там хотели, ключа — то в зажигании нет, а потом уже как — нибудь забрать.

— Подумаешь, ключ, соединить два проводка, — пробормотал себе под нос Митя, а громко сказал другое: — Но почему вы так уверены, что это именно мои друзья?

Он не был уверен, что Таська услышала его бормотание, но глаза этой противной девчонки смотрели на него теперь пристально и подозрительно.

— А я так и не пойму, при чем тут мой сын? — подала голос мама.

— Уф! — вздохнул Сергей Евгеньевич. — Это мы и хотим выяснить. Есть некоторые моменты, которые… — он снова закатил глаза, по — видимому, и вправду ему было нелегко говорить. — То есть я имею в виду, что те, кто пришел, уже знали, зачем идут, все продумали заранее и сделали дело споро и верно. Знали, как войти, где выйти, где стоит мотобайк. Неясно только, откуда… от кого они получили эти сведения. Поэтому лучше бы Митя сам назвал имена и адреса его зараевских друзей. Все равно их отыщет милиция, не сегодня, так завтра. И это будет нехорошо. Лучше нам самим сходить к ним, поговорить и во всем разобраться.

— Действительно, Митя, — мама перевела взгляд на сына, — скажи нам их имена, пусть Сергей Евгеньевич сходит поговорит, и все выяснится.

— Ты что, не понимаешь? — Митя вскочил. — Я ж стану предателем.

— Я так и знала! Я так и знала! — захлопала в ладоши Таська.

— Да что ты знала! — накинулся на нее Митя. — Дура! Не крали они вашего драндулета. Он им на фиг не нужен.

— Так, Митяй, что за слова такие? — впервые сегодня вмешалась бабушка.

— Но я же не могу! — взмолился Митя.

— Почему? — глядя в упор, спросил Сергей Евгеньевич.

Митя сел и замолчал, что толку говорить, когда тебя не понимают. "Теперь и меня они считают сообщником моров, — понял он. — Только стесняются сказать это прямо. Вон Васька слова не сказал, а весь красный сидит. И Таська, которую я дурой назвал, аж светится от удовольствия". Ему становилось все обиднее и обиднее, захотелось плакать, и от этого Митя по — настоящему разозлился.

— Митя, — заговорила мама, прервав затянувшуюся паузу. — Я думаю, ты должен сейчас же нам назвать имена и адреса этих ребят. Ведь ты уверен, что они ничего не брали. И я уверена, что ты ни при чем. Но это недоразумение должно разрешиться. Назови нам, пожалуйста, их имена и где они живут.

— Да не могу я, — простонал Митя.

— Но я тоже не понимаю, почему, — сделала большие глаза мама. — Ну почему, ведь…

— Он боится, — перебила Таська, быть может стараясь отомстить за публичное оскорбление. — Боится, что его на чистую воду выведут. Или… А — а, я знаю, влюбился. Там не только в Зараево мальчики, но и девочки. Вот он по ночам к ним и бегает. Я позапрошлой ночью пошла в туалет, а он как раз только — только вернулся, в свою дырку пролез и долго — долго потом там копался, наверное, проволочки на место прикручивал. А я все в туалете сидела, в щелку глядела, не хотела, чтобы он меня видел. Потом…

— Погоди, Тася, — вмешалась мама. — Позапрошлой? Ты сказала — позапрошлой?

— Ну да. Я когда потом в дом пришла, на часы специально посмотрела. Было уже половина второго. Вот куда он так поздно бегал и тайком?

— Ми — итя, — мама трагически растянула имя сына. — Ты нам… Куда же ты?..

Он не дослушал вопроса. Стул с грохотом полетел на пол. Одним прыжком Митя перелетел через все ступеньки лесенки. Бац — хлопнула по столбу ворот распахнутая калитка, и, не слушая нестройный хор выкриков за спиной, он понесся по середине линии, гулко хлопая по асфальту подошвами высушенных на солнце кроссовок.

С ходу Митя преодолел проходную, пробежал мимо хозяйства Петровича и рванул через шоссейку в лес, туда, где его никто не увидит, никто не найдет.

— На день рождения ко мне приехали, — скрежетал он зубами. — Спасибо за день рождения. Сделали!

Лишь в чаще, за каким — то обросшим мхом поваленным деревом, Митя сел на корточки и съежился от горечи и обиды. Некоторое время не думал ни о чем, морщился, чтобы не зареветь. Выдержал, задышал ровнее и привалился спиной к шершавому пню.

Злость и обида постепенно вытеснялись стыдом. Такое с ним случилось впервые в жизни. Всегда Митя Попов считал себя человеком уравновешенным, самым уравновешенным в классе и вообще. И вот психанул. Как маленький, как баба, психанул. Нервы подвели. А все нагрузка последних дней и эта жара… Не любит он жару, дождь и то лучше… А эта сухота… Вон даже здесь, в лесу, трава желтеет. И не будет грибов…

Он вспомнил, как ходил в прошлом году с родителями и Семеном на "третью охоту". Полным — полно тогда было опят, чернушек, польских грибов, остальных поменьше, но тоже немало. Свинушки даже не брали.

На соседнюю маленькую елочку откуда — то перепорхнула серенькая птичка в черной шапочке. Митя не знал какая, но точно не поползень и не синица. Птичка повертела головкой и заметила Митю. Он замер. Головка все время двигалась — вверх — вниз, вправо — влево. Этот лесной житель рассматривал Митю всего, очевидно, прикидывая: опасен — не опасен. В общем, Митя так и не понял, что решил черноголовый исследователь. Коротко свистнув, птичка сорвалась с ветки и по плоской параболе скрылась в ветвях напротив.

"И я пойду", — решил Митя и сразу понял, куда. Он встал и отправился на речку окольным путем, через Алексеевку, так чтобы не встретить знакомых из Дубков, хотя был уверен, что искать его сейчас никто не будет. Минут через двадцать он, уже раздетый, перешел речку вброд выше запруды, но там, где еще совсем мелко. А еще минут через пять нашел тех, к кому шел.

Все они были здесь, на зеленом травяном пляже, кроме Алены и Мишки. После горячих приветствий Митя присел рядом, ничего пока не спрашивая, просто отдыхая.

— Ну что, тучи развеялись? — поинтересовался Никита, лежа на пузе и щуря глаза от слепящего солнца.

— Наоборот, — хмуро ответил Митя.