До них пока что не доходила мысль, что их сын мог уйти этим ходом, их целиком занимало то, что кто-то мог войти в их квартиру.

— Жаль, что кочегар этот непонятный комнату свою запер, а то поглядели бы мы, что это за ход! — с угрозой проговорил отец. — Да и не одни — а с милицией да с понятыми! — добавил он.

«Ну и люди! — подумал я. — Совсем уже забыли о том, что их сын исчез!»

— Да не закрыта вовсе комната его, — буркнул я, пытаясь дать им понять, куда исчез их Гага, но они коршунами впились в меня.

— А ты откуда знаешь?! — хором проговорили они. — Сам, стало быть, через лазейку к нам в квартиру проникал? Говори! — они схватили меня за оба плеча.

— Нет, через «лазейку» в квартиру не проникал! — пытаясь усмехнуться, выговорил я. — Но вот через квартиру в «лазейку» пытался проникнуть.

— А! — отец отмахнулся от моих слов, как от бессмысленной болтовни. — Надо квартироуполномоченного вызвать да заколотить лазейку эту, да запечатать! Чтоб никому неповадно было ходом этим пользоваться!

— Так там же… Гага! — выговорил я. — Как же он вернется?

— В дверь пусть позвонит, как все люди! — сказала мамаша. — А лазейками только воры пользуются… с которыми он, видно, и связался! — она почему-то злобно глядела на меня.

Дальше спорить с ними было бесполезно.

— Так что в школе сказать — где Смирнов? — спросил я.

— Скажи — из дома убежал, вот где! — выкрикнул отец.

— А можно мне посмотреть, куда ход из комнаты кочегара ведет? — спросил я, совершенно уже не надеясь на разрешение.

— Нет уж — про лазейку эту забудь! — проговорила Гагина мать. — Сегодня же заколотим ее — да так, что никакому взломщику будет не пройти!

— И тем более — вашему сыну! — со слезами на глазах выкрикнул я и вышел из комнаты. Сначала я автоматически пошел к выходу из квартиры, но потом вдруг остановился и бесшумно, на цыпочках, пошел по коридору к комнате кочегара.

Я вошел туда и остановился перед распахнутой дверью в темную комнату. «Так. Кое-что понятно! — подумал я. — Не доказано еще — имеется ли в темной комнате выход в другие галактики, но что она тайной лестницей соединяется с подвалом — это теперь понятно. Так что Гага, вернее всего, не в другом измерении и не в другом времени пребывает, а просто заблудился в подвале. Тоже — не такая уж радостная мысль, но все же лучше в подвале заблудиться, чем в Бесконечности!»

И я вошел в темную комнату уже довольно бодро, долго и медленно ходил там, вытянув руки, нашаривая ногой путь перед собой, и вот — мне казалось, что я ушел уже далеко, когда нога моя вдруг оступилась, голова встряхнулась, зубы лязгнули… Так… Действительно — углубление в полу! Сердце заколотилось: первая ступенька! Стоя на ней одной ногой, другой я нащупывал углубление еще ниже — вторую ступеньку… Она оказалась немножко не там, где я ожидал, — лестница уходила вниз и закручивалась: была винтовой. Я спустился на вторую ступеньку, на третью. Сердце стучало в горле. Я спускался в сырость и в холод… в подвал или куда-то в новую неизвестность? Как я уже, кажется, говорил, время в темноте изменяется. Сколько я спускался по этой лестнице? Не знаю. Она оказалась — очень долгой. Наконец, я вступил на ровный — теперь уже каменный, пол. Ура! Лестница, хоть и невидимая, была! Самая большая радость, когда что-то возникает вдруг в твоей голове, поначалу кажется дикостью, а потом вдруг подтверждается! Я теперь понимал, какое ликованье испытывает ученый, когда — один на всем свете! — вдруг представляет что-то, а потом это что-то находит, именно такое, как представлял! Вроде бы я придумал эту лестницу из головы — и вот она, хоть и невидимая, обнаружилась в полной тьме!

Я шел вперед по коридору. Коридор этот, как я чувствовал по запаху, — был уже знакомый, почти домашний, тот самый, что вел от кочегарки к темному залу. Мне казалось, что я шел быстро и небрежно, почти не протягивая руки вперед — ну что может быть неприятного в этом коридоре, можно сказать, уже родном?

А вот и родная бездна: повеяло оттуда холодом, волосы зашевелились. Взял я фонарик в зубы, повис на руках, ногами вниз. Тогда-то мы хоть с веревки прыгали — все-таки не так высоко! Ну что ж: хочешь не хочешь, а прыгать надо! Я разжал пальцы — уже больно было висеть, и — полетел вниз — волосы развевались! Сжался заранее от холода — приготовился плюхнуться в воду, но вместо того трахнулся вдруг ступнями о каменный пол! Весь скелет перетряхнуло.

«Да! — подумал я, когда мозги снова работать стали. — Что-то новенькое уже! Другая геологическая эпоха тут наступила — и я это открыл! Большой успех юного ученого!» — Я стал от радости хохотать, со всех сторон гулкое эхо пришло: значит, не бесконечный этот зал, имеет стены! Это еще больше приободрило меня! Пошел вперед. Приятно: твердый камень под ногами, иногда блеснет лужица в свете фонарика. Потом увидел перед собой круглую колонну, долго смотрел на нее, потом понял: та самая труба, с крышкой-люком наверху, стоя на котором, мы от плавания отдыхали!

Дальше двинулся — пешком идти гораздо быстрее оказалось, чем плыть, — вот и стена передо мной появилась. Поискал фонариком и нашел: ступеньки, которые мы тогда в стене проделали — вот же они: все знакомое и родное!

Но где же Гага тут? Куда исчез?

— Гага! Иди сюда-а! — завопил.

Только эхо — и то далеко не сразу — ответило мне.

Куда же запропастился он? Тут вроде и заблудиться-то негде!

Полез по рейкам наверх — все привычно уже!

Взобрался, передохнул.

Дальше коридор пошел, слегка поднимающийся, тоже уже знакомый, со знакомым запахом: холодом пахнет, запустеньем, пылью. И как и помнил я, за поворотом свет показался: темный прямоугольник, обведенный лучистой щелью… дверь! Добежал до нее, толкнул — она со скрипом открылась! Все как и в прошлый раз — даже неинтересно! Над дверью высокая крепостная стена нависает, впереди — узкая полоска песка, ивовые кусты у воды. Переплыл воду на плавающем столе — как тогда, когда мы с Гагой сюда пришли… Но где же он? Куда исчез?

Посмотрел я на «окна в землю» — старые оранжереи, на фундамент старого дома, заросший цветами — все так же, как и тогда… Но где сейчас Гага — это загадка! Я пошел дальше, поднялся на небольшую горку — и там трамвайные рельсы увидал: обыкновенный трамвай ходил, номер 11! И, дождавшись обыкновенного этого трамвая, я сел на него — и минут через двадцать входил уже во двор. Гагина мать смотрела в окно на меня — и по ее неподвижному лицу я узнал, что ничего не изменилось. Я пошел к себе домой, в прихожей посмотрел в зеркало — и ахнул!

Вот, оказывается, почему все в трамвае смотрели на меня с таким изумлением! Поседел! Совершенно поседел!.. Потом я провел ладошкой по голове — и поднялось облачко… штукатурка! Вот оно что. «Но где же Гага? — снова подумал я. — Неужели все-таки существует черная дыра, и Гага попал через нее в другую галактику или в другое время? Может быть, он стоит сейчас в нашем дворе — но в другом совсем времени?» Это, видно, была последняя моя мысль перед сном, потому что сон был продолжением. Я снова увидел себя в подвальном коридоре, у лестницы, поднимающейся в темную комнату. Я нерешительно постоял возле этой лестницы, поднимающейся в темноту, и наступил на первую ступеньку, потом на вторую. Пламя свечи, которую я держал почему-то в руке, колыхнулось и пригнулось ко мне. Я заслонил свечу рукой — рука стала красная, почти прозрачная, и пошел выше. Было очень страшно, но слегка успокаивала мысль, что это все-таки сон, и в крайнем случае — можно проснуться!

Ступеньки шли все выше, и вдруг голова моя оказалась в комнате, ярко освещенной луной. Вот она, наконец-то, эта комната, наконец-то я ясно ее вижу — хотя и во сне. Я поднялся, сделал по комнате шаг, и тут снова, как и в первый раз, что-то мелькнуло в моем сознании: погасло, и тут же торопливо снова зажглось — словно приговаривая: ничего! Ничего! Ничего не было — все в порядке!

Так бывает иногда в деревенских кинотеатрах, когда кончается одна часть фильма, и механик не успевает быстро и незаметно включить другую. Но вот идет следующая часть, — но что-то изменилось. Я поглядел на небо и вздрогнул — луна на небе была другой! Когда я только вошел сюда, она была обращена серпом вправо — как дужка в букве Р, что означало (я прочел об этом в одном журнале), что луна увеличивается, растет, приближается к полнолунию. Сейчас — стоило мне сделать шаг в темной комнате — и серп луны был уже направлен влево, как у буквы С — луна Сходит. Я сделал шаг назад — и полукруг луны прыгнул вправо, как флюгер, сделал шаг вперед — и полукруг луны скакнул влево. Так вот то место, где время меняется скачком. Интересно — на сколько оно меняется?