Фактически до нас на Ганимеде побывали только две частные поисковые группы, одна из которых и нашла точку выхода урановых залежей. Размер месторождения оказался не по зубам частникам, так что владельцы компании решили продать его. Не знаю, получили ли они за это хоть копейку, потому что в дело вмешался Большой Брат, а с него станется национализировать мелкую сошку.

Но, как бы то ни было, права на добычу урана перешли к Государственной добывающей компании, или просто ГДК. А дальше, брат, сценарий отработан как у попа декламация «Отче наш». Пару лет спустя пролетавший мимо беспилотный болт выбросил на сигнал оставленного частниками маркера комплект СКЭ, то бишь стандартных конструкционных элементов, или просто конструктов, и базовый стартер рудного процессора…

Ты, брат, как болт разгружается, когда-нибудь видел? Болт, брат, это такая длинная, километров десять-пятнадцать, хреновина, на которой закреплены контейнеры с грузом. Своих двигателей нет, запускается с орбиты Земли из катапульты Уренбека, предварительно высчитав курс полета. Мозги на такие болты лепят самые примитивные, карманный калькулятор и тот сложней. Их задача отстреливать контейнеры с грузом от оси в расчетных точках. И, не дай бог, в точке посадки груза что-то или кто-то окажется… Защиты от идиотов, в целях экономии средств, никто на беспилотниках не предусматривает. Только стандартная медиапохоронка маме-папе славного покорителя космоса. Сам же болт, освободившийся от груза, никому, нахрен, больше не нужен, поэтому палка с компьютером продолжает променад по вселенной. Поскольку прут они строго по прямой и точку старта вычислить несложно, думаю лет этак через пару тысяч какие-нибудь цефалопоиды из Альфа Центавра нам счет-то за загрязнение космоса предъявят…

Но это, брат, будет не скоро.

После выброски контейнеров конструкты собираются в десяток билдеров. Билдеры достраивают процессор, обычно из материалов собственного контейнера. Этого хватает, чтобы начать работу. Проведя успешный пробный запуск, процессор шлет сигнал владельцу, а конструкты сцепляются в клубок и засыпают до прибытия зондеркоманды. В случае наличия проблем процедуру повторят до получения приемлемых результатов, а на Земле у горе-техников летят бошки и премии. Но такого почти не бывает — перед отправкой процессор проверяют несколько раз.

Так же было и здесь. Заслуженный пепелац славного российского космофлота «Георгий Гречко», пролетая над Ганимедом, просто вышвырнул нас из своего нутра в капсуле с химическим двигателем. Процедура, брат, скажу тебе мерзкая — попробуй как-нибудь в пластиковой бочке спрыгнуть в Ниагару. Ни черта не видно, управления нет, а в то, что попадешь по адресу, приходится верить на слово корабельному искину. А я этим жукам, как их права признали, вообще не верю. Мне меньше всего нравится, что у них чувство юмора прорезалось. Решит такое дитя Тьюринга приколоться и рассчитает траекторию посадки с ошибкой в одну запятую… Людские ресурсы, они у Большого Брата неиссякаемые. Дешевле прислать четверых новых зэков, чем поломать рассчитанный курс корабля от стартовой катапульты до Крайней Точки.

Но, как ты понимаешь, брат, на этот раз мы не промахнулись и вывалились в чисто ледяное поле под ковровую бомбардировку протонами с Юпитера и с отрицательным содержанием кислорода в местной атмосфере. А-афигенные звезды, поверь мне, при таком раскладе видно, но что-то они нас тогда не радовали. Всего счастья — в башке навигатор пиликает, что на маяк процессора настроен. И клубок спящих конструктов высотой с сорокаэтажный дом — его с другого конца Ганимеда видно. Боб тогда еще жил в «чемодане», так что клубок мы трогать не стали, а бегом понеслись к процессору — кислорода в гель на «Гречко» нам накачали впритык. И лишь там, воткнув «чемодан» в свой слот, расслабились и позволили Бобу корчить главного.

А дальше наше дело маленькое — следить, чтобы на процессоре все пучком шло. Чтобы, значит, колымага эта исправно ползала от одной точки бурения к другой, и Боб не шалил. Ты, брат, можешь меня назвать параноиком, но ведь и Большие Пацаны на Земле искинам тоже не доверяют. Я гадом буду, если про Большой Ресет — это байки.

В момент совершения Гимором своего великого открытия я и Вася Волков, он же Вайс, стояли по колено в снующих, что твое стадо пауков, конструктах и пытались понять, по кой хрен они хороводы водят вместо того, чтобы сформировать литосканер и разведать глубину залежей. Боб, он тоже не Господь Бог Многозадачный, второй час на пару с Дядей Вовой пытался вытащить один из застрявших в породе буров. А здесь у нас без их поддержки работа не спорилась — загруженная спецификация, малюемая перед моим взором проектировочной программой, не торопились совпадать с тем, как укладывались конструкты.

Не шла, в общем, работа, а Женины вопли и вовсе порушили мыслительный процесс. А как мы кино от него получать стали, так и сканер из башки вылетел.

Помнишь, брат, я сказал, что после Господа Бога и корпоративных разведчиков мы на Ганимеде первые? Так вот, косяк с этим вышел.

Не знаю как ты, а я всегда верил в зеленых человечков. Но, блин, тут такое дело — верить это одно, а собственными граблями полапать — совсем другое. Вот так и здесь. Теоретически мы типа всегда готовы к Первому Контакту, у нас у каждого в мозги по мануалу залито. Однако мне интересно — кто эти мануалы составлял, он чем руководствовался? Так что никакой, брат, сдается мне, мануал в этом случае не поможет.

Ну да ладно, не пришлось его испытывать на пригодность. Лайт-версия контакта у нас получилась, брат, без зеленых человечков. Потому что Женино кино продемонстрировало пару обледенелых построечек и купол вроде нашего собственного. И ни малейших признаков жизни.

— Женя, ты там чего живое зришь? — первым вышел из ступора Дядя Вова.

— Нет тут ни фига живого, — булькающий голос Гимора без материлки утратил боевой запал. — Проморожено насквозь, если только там разумные снеговики не окопались. Мне делать-то что?

— Сиди, жди, контактер, — Дядя Вова, похоже, призадумался.

Наши конструкты вдруг застыли и разродились скособоченной человеческой фигурой, заковылявшей к нам. Складывалась она на ходу, хватая обезьяньими ручищами недостающих конструктов прямо из-под ног.

— Тебе чего, Боб? — Вайс уставился на возникшего рядом голема.

— С вами пусть идет, — на башке голема проступило изображение лица Боба. — Я ему свой аватар загрузил.

На самом деле, вот какая штука, никакого лица на големе нет. Боб транслировал нам его прямо в мозги через психопод. Сперва раздражало, потом привыкли. Все приятней, чем с задницей конструкта общаться.

— А с чего ты решил, что мы куда-то идем? Может, Дядя Вова сейчас Гимора отзовет, и будем мы ждать, что на Земле решат.

— Связи третий день нет, — виртуальная рожа Боба пошла смайлами. — Солнечная буря еще неделю лютовать будет. Не китайцам же об этом на Европу телеграфировать. Так что Земля в пролете.

Верно мыслит, паршивец. Вот только Дяде Вове что час, что неделя — монопенисуально. Если супервайзеры ГДК дадут указание копать уран детским совком, он и будет его копать совком. Дядя Вова, в отличие от нас, не каторжанин, у него просто пенсия на подходе. Вот корпорация его и поимела напоследок — с нами на Ганимед зафутболила. Попробовал бы он отказаться — кранты пенсии. Так что в каком-то смысле, он такой же зэка, как и мы. Еще вопрос, кому обидней. Но тут, похоже, и Дядю Вову задело.

— Так, братья-акробатья, берете голема и дуете к Гимору. Сами внутрь не идете, пусть голем топает. Усек, Боб?

— Угу.

— А ты, Гога?

Я буркнул что-то утвердительное.

— И давайте без самодеятельности.

Голем затоптался на месте и уставился на нас.

— Чего пялишься? — манеры Боба меня частенько доводили до белого каления.

— Мы туда пешком пойдем или как? — спокойненько так спрашивает, поганец.

А то ты, дурилка наносхемная, сам сделать все не можешь.

Разогнав часть бурильной установки, я перегрузил конструктов и запустил спецификацию вездехода.