И плотину прорвало, жаркие потоки захлестнули изголодавшихся и прошли через сердце.

И он вдруг увидел себя, увидел то, что на самом деле уже он, а не Петр, убаюкивает того сорванца, помогая ему истекать, ослабевать, укрывая, согревая, приговаривая: «Тише, тише, спи, все хорошо…»

1993, 2005