Так что это подмена.

То есть ты никак не можешь найти настоящее, ни в коем разе, и тебе подсовывают чушь – вдруг от голода ты ее проглотишь? И получается, что ты ее все время пробуешь – фу, говно!

Это то же, что и огромное количество библиотек, что почти без книг.

То, что там есть, – это не книги, и поэтому ты будешь пробовать читать все подряд.

Ты читаешь то, что есть. Всякую муру.

Читаешь и говоришь: «Мура!» – но ты читаешь. Ты тратишь время.

Еще Гете говорил: «Не читайте плохих книг, меняется вкус».

Так что мы имеем изменение вкуса. И воспитание этого изменения. Делается ли это специально, сознательно? Сначала, как уже говорилось, нет, потом – сознательно. Но не особенно. Оно самовоспитывается и самоорганизуется.

И это общечеловеческое.

Это же такая белковая молекула, которая притягивает к себе другую молекулу, и получается гроздь.

Это самоорганизация мусора.

А я люблю Обводный канал. Никто его не любит, а я люблю.

Его прорыл еще царь Петр, и с тех пор его пытаются зарыть. Он нужен был царю для того, чтоб по воде подвозить заводам некую всячину для работ, но с тех пор заводы царские исчезли с берегов, а канал измельчал.

Так что он длиннющий, но мелкий.

Вот и хотели его до недавнего времени завалить всяким мусором, а потом забросать сверху землей, заасфальтировать и сделать шоссе.

Хорошо, что не сделали: вода бы под тем шоссе, хоть и с большим напряжением, все равно бы текла, а от напряжения того плывуны пошли бы гулять по округе.

Глядишь, и пара домов ушла бы под землю, а так– по-прежнему имеем петровский канал, не нами вырытый.

Для его сохранения я бы основал Общество Любителей Обводного Канала и первым бы в него записался. Это было бы акционерное общество. Я выпустил бы акции, а на собранные деньги откупил бы канал у города и занялся бы его благоустройством.

Сначала я бы вычистил его и углубил. Кстати, извлеченного грунта, если сваливать его в одном месте, вполне хватило бы для строительства еще одного порта или, в крайнем случае, для отдельно стоящего острова в Балтийском море (который тоже можно было бы продать в хорошие руки).

Потом я бы наметил на нем причалы, провел к ним электричество, воду и канализацию и начал бы продавать на канале участки под плавучие дома.

Такие дома строят в Голландии. Это чудо, а не дома. Строятся они из алюминиевых сплавов и не гниют в воде. Они строятся по английской энергосберегающей технологии, и на их обогрев тратится в десять раз меньше энергии, чем в обычных домах.

Кроме того, там можно применить шведскую технологию утилизации органических отходов. Она очень компактная, а выделяемое тепло идет на обогрев дома и на получение электричества. Еще одна технология, тоже шведская, позволяет получать электричество из биметаллических пластин – разница в температуре на концах в три градуса – и вот вам и чистая энергия.

Воду тоже можно получать из Невы и очищать, и она будет пригодна для питья – немецкая технология. Вода для бытовых нужд также берется из Невы и после очистки в нее же сбрасывается, так что, в сущности, эти дома автономны, и к ним вообще не надо подводить электричество, воду и канализацию, но предложенные технологии не дешевы, так что лучше подвести.

Дома высокие, в три-четыре этажа, и на крыше их предусмотрено место для парковки нескольких автомашин. Они будут заезжать на крышу дома прямо с набережной – с дома автоматически опускается для них специальный трап, устройство которого мое личное ноу-хау.

Да, вот еще что: с такого дома на воду можно будет легко опускать на талях катер, который после прогулки по Неве так же легко будет возвращаться на свое место.

Таких домов на Обводном канале можно разместить до одной тысячи штук.

И городу это будет выгодно – эти дома-то могут быть и гостиницами.

Как-то в Индийском океане пираты пытались напасть на наш военный корабль. Они в темноте приняли его за танкер, а потом их осветили прожектором, они увидели пушки и чуть с ума не сошли, тут же слиняли.

Мне говорили, что один из наших великих путешественников в одном Малаккском порту был выброшен с яхты, а потом, когда он стал заявлять в полицию, та только руками развела: яхта уже была зарегистрирована на другое лицо. Тогда ночью, он добрался вплавь до яхты, забрался на борт, выкинул за борт сторожа и тут же вышел в море.

И еще, порядок такой: даже если на яхте флаг страны (США, например, или России), то никто тебя защищать не будет и к Малаккским берегам флот не пошлет. Это твое личное дело. Максимум, что делается – это тебя предупреждают: этот район пиратоопасен. Сунулся – твои проблемы.

Есть предписание: экипаж должен принять все меры для отражения нападения пиратов.

Есть и другое предписание: при нападении пиратов надо постараться их не раздражать, выполняя все их требования. То есть, с какого момента начинать поливать их из пожарного шланга забортной водой, а с какого момента начинать не раздражать– об этом предписание молчит.

Японцы в последнее время начали наводить порядок в Японском море.

Против пиратов были посланы боевые корабли. Закон моря – увидел пирата – открывай огонь без предупреждения и топи – они выполняли неукоснительно. Это не замедлило сказаться. Пираты в этом районе стали осторожней.

Теперь пиратство смещается на север.

Недавно был отмечен случай нападения на судно даже в проливе Ламанш. Так что однажды Европа проснется от криков пиратов. Вот повеселимся!

Небольшие частные яхты – очень лакомая добыча. Скоро начнется. И это будет на манер лавины, при нынешнем состоянии дел.

Пока ООН и прочие благотворительные организации очухаются, половина яхт будет или на дне или будет уведена и продана другим владельцам.

Скоро колокол Ллойда превратится в аварийный звонок Ллойда.

На месте ямы у Московского вокзала скоро может быть воздвигнут торгово-развлекательный комплекс.

Долго это яма у нас была, а теперь ее может и не быть.

Вот ведь как обстоят дела.

Не успеешь к чему-нибудь привыкнуть, как его сейчас же уничтожают.

Наша цивилизация, по моим скромным разумениям, скоро прославиться тем, что она строит бизнес центры и торгово-развлекательные комплексы.

У нас, куда не глянь – развлекательный центр, и куда не сунься – бизнес-центр.

Можно даже глаза человеку завязать, раскрутить, а потом пустить – и он через пять шагов наткнется на какой-нибудь комплекс, готовый его развлекать.

Я даже не знаю, что теперь делать. Привык я к этой яме. Привык, и даже сроднился.

Она, на мой взгляд, достойна иной участи.

Например, можно утверждать, что яма сия – самая дорогая и глубокая яма в мире, потому как в ней зарыто 90 миллионов долларов, и на этом простом основании она достойна книги рекордов Гиннеса.

Включим ее в книгу, например, а потом, облагородив ее края, будем иностранные делегации к ней водить.

Да и туристы, как только узнают, сколько в нее вложено, тоже захотят на нее глянуть.

Как вам такое: «Единственная в мире яма! Самая глубокая! Самая, самая!» – туристы потекут рекой, я считаю.

Или вот еще что: предлагаю придать этой яме форму опрокинутой пирамиды Хеопса, а потом (за небольшие деньги) я бы с помощью трудов археологии немедленно установил, что наша яма является праматерью той самой пирамиды.

То есть, инопланетный разум в те далекие времена вырвал из земли пирамиду Хеопса именно в этом месте, а потом легко и непринужденно он перенес ее, презрев законы всемирного тяготения, в пески Каира, где и установил.

Мне кажется, что за очень скромное вознаграждение отечественные историки смогли бы доказать, что упоминание об этих событиях встречалось в свитках сгоревшей Александрийской библиотеки, а так же сведения об этом, нанесенные на кожу, видели среди книг Ивана Грозного.