Пораженный Сатурн даст фирму, которой волей-неволей придется постоянно бороться за рынки сбыта и чистоту и порядок в собственном здании и отношениях между отделами — но ее сотрудникам это будет интересно.

В гороскопе книги Сатурн определит сферы и выразительные средства, которыми автор воспользуется при описании различных испытаний, выпадающих на долю героев, их взаимодействий с непонятной, неизведанной реальностью и завоевания ее или, наоборот, сокрушения ею. Робинзон Крузо на своем необитаемом острове, граф Монте-Кристо в подземелье замка Иф, князь Мышкин, возвращающийся на родину в Россию и тщетно пытающийся там социализироваться — все это подчеркнуто сатурновские сюжеты.

Слабый Сатурн предпочитает менее драматические повествования, здесь жизнь героев происходит в привычной сфере обитания и взаимодействие с социумом не представляет особых проблем: все желающие (в том числе и автор книги) могут философствовать о чем угодно, не беспокоясь о том, что их философию проверят на деле и их собственной судьбе, а если эта проверка и происходит, то оказывается не слишком выразительной.

Плохая проработка Сатурна дает читателю неприятное ощущение, что книга написана так, что имеет слабое отношение как к предмету описания, так и к внутреннему миру самого читателя, никак не захватывает его — ни этически, ни сюжетно, ни умственно, ни познавательно, ни эмоционально, и это возможно даже при сильном Сатурне самой книги, скажем, плохого триллера, где опасности кишат кишмя, а герой не расстается с жизнью по два раза на каждой странице исключительно (хорошо спланированным) чудом.

Теперь рассмотрим уровни развития сатурновской энергии.

Солдат отправляется на войну.

Это энергия практических испытаний, решающих, быть или не быть, и касающихся судьбы человека, в целом или частично, нередко каких-либо его планов, трудов или внутреннего мира. Характерным для солнечно-сатурновской энергетики является парадоксальное на первый взгляд сочетание двух ощущений: первое заключается в том, что человек готов к испытаниям и чувствует, что их время пришло, второе же состоит в неизвестности и непонятности как характера грядущих испытаний, так и поведения в них среды и объекта, судьба которого решается.

На сатурновско-солнечной энергии при Сатурне в Раке идет разговор перед боем между злым волшебником (чудом Девятиголовым, Идолищем Поганым и т. д.) и героем сказки, где Идолище хвастается и пытается запугать своего противника, а его основная задача — не испугаться и не опуститься раньше физического начала боя (на ментальном и астральном планах он уже идет) на уровень Солнце-Сатурн.

Другие примеры: ребенок делает первые самостоятельные шаги или учится нырять и плавать под водой с открытыми глазами; самолет включает двигатели и идет на взлет; художник приходит на вернисаж; йог впадает в самадхи.

Семья воспитывает приемного ребенка.

Это энергетика испытаний и открытий (во внешнем мире и самом себе) на материале заботы и попечения о ком-либо, или о некоторой части собственного организма. Например, сатурновско-лунная энергия при Сатурне в Водолее нужна для обеспечения и поддержки на практике жизненных ценностей и позиций, в частности, когда логика необычно текущих событий и поступков человека начинает эти ценности и позиции подрывать или деформировать.

Сатурновско-лунная энергия создает напряженно-магическую реальность вокруг домохозяйки, медсестры, воспитательницы детского сада, когда вверенные их попечению субъекты начинают вести себя нестандартным образом, так что привычные способы поведения и исполнения профессиональных обязанностей оказываются неэффективными и недостаточными, и нужно искать новые пути взаимодействия с ними. Что-то качественно новое нужно понять и сделать, когда трехлетний ребенок решительно отказывается ходить на горшок, в магазинах намертво пропадает гречневая крупа, а обнаруженный на обеденном столе таракан вместо того, чтобы в страшном испуге немедленно скрыться, разворачивается к тебе головой и, поводя своими мерзкими усами, бредет навстречу…

Судья выносит приговор.

На этой энергетике в непредсказуемых и непривычных условиях проходят проверку на практике законы, правила, распорядки, а также люди, их открывающие, придумывающие и проводящие в жизнь.

Нетрудно составить себе или подчиненным распорядок дня — но во что он превратится при минимальном каузальном напряжении? Так самые благие лозунги и намерения незаметно трансформируются в революционный, постреволюционный и постпостреволюционный террор.

Сатурновско-меркуриальная инспекция порой фактически "закрывает" законы и отменяет порядки и законодательства, устанавливаемые им же; однако чиновники и ученые со слабым Сатурном и сильным Меркурием стараются об этом не думать, и порой не без успеха.

Независимый эксперимент, контрольная комиссия и внезапная ревизия обнаруживают порой много интересного и неожиданного, с чем приходится с трудом разбираться и пересматривать некоторые свои мнения и привычки:

Проходит производственную практику в ссылке, тюрьме или лагере было установившейся традицией русских писателей всех национальностей: там, видимо, становятся более ясными истинные законы бытия, без знания которых стоящую вещь никак не создашь. Об этом писал Солженицын и того же мнения, похоже, придерживалась и вся династия российских Жругров.

Любовь Пенелопы и Одиссея.

Это тема магии и превратностей любви, когда она не заполняет целиком внимания человека, а находится как бы в рамках его практического существования, которое само по себе становится для нее сильнейшим испытанием. Венерианский Бог изменчив и подобен солнцу, искрящемуся в просветах листвы: увидеть Его дважды в одном и том же обличье невозможно; в то же время реальная жизнь состоит преимущественно из установившихся стереотипов и ритуалов, выйти за рамки которых очень трудно.

Поэтому прекрасный пол любит менять платья; существенно реже можно встретить женщину, каждый день по-разному улыбающуюся, и мужчину, способного это увидеть.

С другой стороны, именно в жизненных испытаниях любовь оформляется и проникает в человека, существенно изменяя его тонкий шельт, в отличие от легкого увлечения — мелкого каузального всплеска, за которым ничего не последует. Ревность — имя распространенной и жгучей программы подсознания, совсем не однозначной по своей природе, но отчетливо соперничающей с любовью: здесь разница в положении точки сборки иногда невелика, но совершенно принципиальна: в объекте ревности человек видит не Бога, а свою собственность или, точнее, овеществленную в последней Божественную любовь — но это выражение некорректно: в венерианских энергиях Он не материализуется.

Иаков у Лавана.

Это тема устойчивости работы в реальных условиях, когда они складываются не самым благоприятным образом. Бег по пересеченной местности существенно отличается от бега по стадиону, но лесные тропинки не только подставляют бегуну неудобные корни и предательские бочажки: лес обнимает разгоряченное тело прохладой и поддерживает могучей эфирной энергией растений — каждая порода деревьев по-своему.

Выход на сатурновско-марсовскую энергетику означает, что мастер рискует, выходя в своей работе в области, где его квалификации не хватает, но все же ему необходимые — там он должен сам приспосабливаться к материалу, уважать его просьбы и постигать таинственные законы. Тема сатурновско-марсовского обучения составляет основное содержание сказочного сюжета в той его части, где герой путешествует по волшебному царству, обретая магические умения и помощников. В сатурновско-марсовскую реальность попадает подмастерье, впервые оказавшийся в мастерской ремесленника, и постепенно осваивающий ремесло по ходу своих вспомогательных и второстепенных работ. Однако чем выше уровень профессионализма, тем менее приятным для самолюбия оказывается включение сатурновско-марсовских энергий и ситуаций — наверное, поэтому во всех областях человеческой деятельности талантливых подмастерьев гораздо больше, чем крупных мастеров: как-то не с руки академику ставить себя в положение Золушки: социум этого не поймет, да и перед учениками неудобно.