Здесь мы сталкиваемся — и далеко не в первый раз — с двоякой регулирующе-стандартизирующей функцией социальных эгрегоров. Личный эгоизм и узость восприятия индивидуума в очень большой степени обусловлены прямыми влияниями со стороны общественного подсознания, которое имеет совершенно определенное мнение по поводу того, что входит в сферу моих личных интересов, а что нет, и жестко пресекает любые попытки расширения этой сферы, так что борьба за расширение ценностного сознания оборачивается прямой, хотя зачастую необъявленной, войной с социальным эгрегором, который точно знает кого, что, в какой ситуации и в какой степени я могу любить — а дальше — ни-ни! Пройти поперек такого рода общесоциального управления довольно трудно, но оно же выполняет важнейшую защитную функцию, оберегая социального индивида от слишком сильного венерианского включения. Может, он немного поскучает и даже усомнится, существует ли любовь на самом деле, или, вернее, это выдумки поэтов да экзальтированных особ женского пола, — но зато и не станет жертвой страстей, которые очень быстро поставят его на грань не только социального существования, но порой и откровенного безумия.

Потому что Бог грозен для человека в любом Своем обличье, и даже одна из самых мягких (на первый взгляд) энергетических вибраций становится непереносимой по мере увеличения ее силы и более интенсивного просвечивания атманического тела и плана. Можно даже сказать, что самые страшные преступления человечества, как индивидуальные, так и групповые, совершались, будучи вдохновлены Венерой, и разрушение Трои тому архетипический пример. Когда Бог являет Себя слишком ярким, непереносимым для психики свечением, человек реагирует безумием: он начинает стремиться к объекту любви фанатично, забывая абсолютно все остальное, в том числе моральные ограничения, чувства долга и ответственности и даже инстинкт самосохранения.

На третьем уровне проработки Венеры человек начинает видеть разные лики любви и разные эффекты, которые она производит как на него самого, так и на любимый объект.

Прежде всего он учится распознавать ее темный лик — свет Божества, на который, хочет он того или нет, в первую очередь реагирует его низшее, иногда откровенно биологически — звериное начало, обретая над ним власть и заставляя деградировать в целом. На низком, совсем уже откровенном, уровне это может быть и страсть к наркотикам или переходящая всякие социальные границы сексуальность; однако гораздо чаше темный лик любви проявляется в относительно социализированном виде — например, в форме любви к другому человеку (матери, ребенку, мужу, любовнице…), в виде хобби или пристрастия, поглощающего все его интересы (например, коллекции марок, любимого кота или попугая) и т. п. Все это может заслонить от человека мир целиком, но на третьем уровне проработки Венеры он все же способен в некоторый момент это осознать, признать свою любовь как во многом питающую его личных бесов и демонов и существенно сократить ее роль в своей жизни — как на буддхиальном плане, так и на каузальном.

С другой стороны, человек учится более дифференцированно видеть и любимый объект, причем так, что анализ не убивает его любви. Если на втором уровне видение каких-либо недостатков в объекте равносильно окончанию любви к нему (позиция: "раз я его люблю, для меня он — совершенство"), и человек относится к критике любимого существа крайне болезненно, фактически ее не воспринимая, то на третьем картина восприятия меняется. Теперь уже возможно членение объекта любви, видение его недостатков (от которых он кажется только милее), а также мелких бесов и демонов, весело снующих вокруг него. Эти бесята и демонята тоже, конечно, очаровательны, но человек одновременно видит, какой вред они наносят любимому существу (являясь по сути паразитами), и часто бывает склонен с ними сражаться — не потому, что они сами по себе ему не нравятся, вовсе нет, а исключительно оберегая любимое существо — его энергетику, а заодно и этику. Здесь впервые возникает проблема, о которой на первых двух уровнях проработки Венеры человек и не подозревает: оказывается, для того, чтобы донести свою любовь до объекта, нужны специальные усилия, а иначе ее по дороге расхватают различные хищники, в том числе собственные бесенята любимого существа, и тогда получится, что из моей — самой лучшей и чистой — любви к нему не произойдет ничего хорошего, кроме усиления его эгоизма расцветания различных пороков. Но даже и не говоря о хищниках, любимое существо может вовсе не заметить моей любви, хотя бы и выраженной самым очевидным и недвусмысленным образом…

Мы видим, что на третьем уровне проработки Венеры человеку недостаточно естественно идущих медитаций с объектом любви — ему нужно еще как-то донести и выразить свою любовь к нему, но сделать это адекватно не удается ни на этом, ни на следующих уровнях. Венерианская энергия дает естественное свечение, но не направленное освещение — за последнее отвечает скорее Марс; однако на третьем уровне проработки Венеры человеку это очень трудно понять, и он страдает от невыраженной любви, плохого понимания и порой устрашающих эффектов своей деятельности, забывая (а чаще откровенно не осознавая), что она освещена (и освящена) любовью в первую очередь и главным образом для него самого, но не для окружающего мира.

На четвертом уровне проработки Венеры человек во многом переосмысливает природу ее энергетических потоков — прежде всего, в целом. Ему становится совершенно ясно, что передать другому свою любовь ничуть не легче, чем самому ее обрести — и на то, и на другое нужно Божье соизволение, и ничуть не менее того. С этой точки зрения становится очевидным заблуждение молодой матери, думающей приблизительно так: "Я буду горячо любить своего ребенка, и от этого он вырастет хорошим и добрым". Да, именно таким — но при условии, что ее любовь будет им воспринята — а преуспеть в этом совсем не так легко, как ей вначале может казаться.

Те же проблемы возникают у любого человека, идущего по пути любви, и на четвертом уровне проработки Венеры он понимает, что они в подобной обстановке неразрешимы: распустившийся цветок прекрасен по своему виду и распространяет свой аромат на целую поляну, но почему-то на его прелесть обращают внимание лишь две-три пчелы из целого роя, вьющегося неподалеку — и ничего тут не поделаешь. Насильно мил не будешь, как справедливо замечает пословица, и в данном случае точнее не скажешь.

Основной вызов, который должен принять человек четвертого уровня проработки Венеры, заключается в том, чтобы увидеть сюжеты, связанные с этой планетой, как принципиально несимметричные — и научиться в любви сублимации и переносу. Другими словами, истина заключается в том, что нашу любовь вызывают одни объекты, а нуждаются в ней иные, причем выбирать ни те, ни другие человеку не дано. Так Луна, освещаемая Солнцем, бросает отраженный свет на ночную поверхность Земли, а не возвращает его обратно дневному светилу.

Как и другие фазы эволюции энергетического принципа, венерианская (анахатная) порождает специфических паразитов; некоторые из них описаны ниже.

Первая категория венерианских паразитов оживляется, когда Бог начинает показывать Себя человеку в том или ином объекте — проще говоря, когда на человека снисходит любовь; вторая категория активизируется, наоборот, когда человек внутренне переполняется любовью и начинает транслировать ее в мир, становясь для него источником света и благодати.

Не нужно думать (об этом еще будет речь в этой главе), что любовь переживается только или в основном эмоционально; если и есть в общественном подсознании такая установка, то она связана с ролью астрального тела как критерия реальности переживания: то, что не находит эмоционального отклика, считается как бы нереальным, иллюзорным, чем-то вроде фантома. Это, конечно, несправедливо, тем более что эмоции могут приходить спустя некоторое время, но в век засилья ментальных энергий и конструкций способно служить для них определенным противоядием: если античная мудрость звучала как: "мыслю, следовательно, существую", то современный, пытающийся оттолкнуться от ментального плана взгляд можно передать так: "эмоционально реагирую, следовательно, живу".