Смотрите, что же происходит. Ребенок берет чашку и разбивает ее. Это реально? Реально. Это то, что случилось, это просто факт. Если бы ему никто не говорил, что это нехорошо, не наказывал бы за это, то что бы он чувствовал, когда разбил чашку? Он испугался бы? Нет. Для него это естественно. Совсем маленький ребенок находится в реальности. Он еще не обучен понятиям плохо — хорошо, правильно — неправильно… Вот он лежит и видит какие-то пятна, что-то такое происходит, какие-то звуки до него доносятся. Как вы полагаете, он что-нибудь думает? Думает он, например: «Вот это сказала мама. Мама с папой ругаются. Коляску повезли». Он так не думает. Он еще не обучен думать. Он еще не знает слов. Он видит и слышит только то, что есть на самом деле. А умеем ли мы видеть то, что есть на самом деле?

Когда мы смотрим на что-то, то что мы видим? Даже не мы, а какая-то определенная часть нас, которая в данный момент претендует на главенство. Только давайте не будем ссылаться ни на какие авторитеты. Пока мы будем апеллировать к авторитетам, мы не сможем никогда понять, что же мы знаем сами. Ведь всё обучение ребенка осуществляется через авторитет. Авторитет матери, отца, взрослых вообще и тому подобное. Ребенок усваивает их убеждения, которым потом следует всю свою жизнь, и страдает именно от них. И вся его борьба с самим собой сводится к борьбе с разными авторитетами, противоречивыми мнениями и убеждениями которые находятся в нём, в его уме. Поэтому авторитеты — вещь очень опасная. В частности, я совершенно не хочу быть для вас авторитетом.

А вы хотите быть учеником известного авторитета? Или сами стать «духовным авторитетом»?

Есть люди очень жестких убеждений. У них на все есть одна точка зрения. У каких-то других людей есть несколько точек зрения, они более гибки. Это уже определенное продвижение. Я разрешаю себе иметь много точек зрения на что-то. Для этого я не должен что-то утверждать. Я могу допускать.

Что мы делаем, проводя исследование? Мы берем и такой ракурс взгляда, и такой. Мы могли бы высказать что-то и утверждать при этом, что это единственно правильно и всё остальное отбросить. Но мы этого не делаем. Мы говорим: «Допустим вот это, допустим это». Мы смотрим с очень разных точек зрения. И всегда помним, что всё это допущение. Мы не утверждаем, мы допускаем. Всё относительно. И тогда у нас возникает объемное видение даже в пределах ума. Если ум достаточно гибок, то даже с его помощью мы можем увидеть достаточно много.

Посмотрите, разные люди — разные умы. Кто-то допускает возможность разных точек зрения, кто-то никогда не допустит больше одной. Так что и умы очень разные. Мы это видим. Ум одного человека может быть очень гибким, как ветер, как вода. Он, как ветер, облетает и смотрит со всех сторон. У кого-то ум как камень, если он врежет, то по одному месту и очень сильно. Разные умы. Какие-то умы вообще не способны к такого рода исследованиям. Для них это что-то совершенно невообразимое. Какие-то умы способны к этому. Ум тоже развивается.

На самом деле, нельзя обойти ум, нельзя обойти чувство, нельзя обойти ощущение. Всё это должно быть развито. Если это недоразвито, или неразвито совсем, то человек даже не сможет прийти к тому, о чём мы говорим. Потому что это требует определенного развития всех функций человека: двигательной, чувственной, интеллектуальной. Если ум у человека не развит, то он даже не способен понять, что находится в тюрьме тех или иных собственных представлений. Требуется гармоничное развитие всех психических функций человека. И ум требует развития, и чувство требует развития, и тело требует развития. Но дальше, когда это уже развито настолько, что можно осмыслять что-то, видеть что-то в себе, то начинаютвозникать запросы о том, как выйти за пределы всех этих сфер.

Появился ли у вас такой запрос, или еще нет?

Я поддерживаю философские разговоры только для того, чтобы потом использовать их для практической работы. Если мы в этом будем едины, то наша работа пойдет значительно быстрее. Мне очень часто приходится перенаправлять ход беседы, чтобы она не вылилась в бессмысленное философствование. На самом деле всё можно использовать. Изо всего можно извлекать пользу. И если вы теряете интерес и погружаетесь в сон, то только потому, что не хотите понять то единое, что стоит за всем кажущимся многообразием различных тем, мнений, идей. Вы видите их через призму своих стереотипов. Всё интересно, потому что всё может стать материалом для непредвзятого исследования, практической работы, ведущей вас по пути к самому себе.

Сейчас предлагается много семинаров и тренингов с обещанием глобальных изменений за несколько дней. Но какие здесь могут быть гарантии? Ведь никто не может знать, что действительно сможет данный человек.

Есть такой анекдот. Брежнев захотел получить очередную звезду и обращается к кому-то из высших сил. «Что ты хочешь?» «Хочу еще одну звезду героя Советского Союза». «Хорошо». И вдруг он видит себя с гранатой и перед собой танк. «Пожалуйста, получите звезду Героя Советского Союза».

Ведь как рассуждает человек? Сейчас я сижу в кресле с пятью звездами, дай мне еще одну, чтобы я в этом же кресле сидел, но уже не с пятью, а с шестью звездами. Такой подход имеют очень многие люди по отношению ко всем этим духовным и психологическим обещаниям изменений. И те, кто предлагают такие быстрые и кардинальные изменения жизни человека, делают свой бизнес именно благодаря такому отношению. Рекламируются такие предложения как нечто совершенно новое, уникальное, проверенное на многих людях и так далее. Мы здесь не занимаемся этим. Мы занимаемся исследованием того, кто порождает саму возможность веры и соблазнения такого рода предложениями, то есть умом.

Обратите внимание, что любая система — это определенный стереотип мышления. Почему одни люди идут в одну систему, а другие в другую? Люди, обладающие определенным стереотипом мышления, соответствующим стереотипам данной системы, притягиваются к ней. Поэтому группы людей, собирающиеся вокруг какой-либо определенной системы, чем-то похожи. В этом отражается характер стереотипности их мышления. Их устраивает эта теория, эта система потому, что она созвучна с их собственными стереотипами мышления. Поэтому они не подвергают сомнению ее основные постулаты.

Любая система дает обещания чего-то: совершенствования, лучшей жизни, духовного продвижения, спасения. Система не может их не давать. Я же не даю никаких обещаний, а предлагаю узнать главное: Кто же ты есть на данный момент, то есть соприкоснуться с реальностью. Соприкосновение с реальностью крайне неприятно для ума и для личности, потому что это соприкосновение с собственной механистичностью, с собственными иллюзиями, убеждениями, верованиями, которые каждый из нас вынашивает, лелеет и холит. В этом проявляется наша «любовь» к самому себе. Потому что личность и есть этот набор убеждений. Я люблю себя, значит, я люблю свои убеждения. Проводя эту работу, мы вместе можем видеть, насколько каждый из нас к ней готов, как мы продвигаемся в практическом изучении самого себя.

Как вы среагировали на то, что в Школе холистической психологии никаких гарантий не дают?

Ваш ум хочет получить описание того, что называют просветление, для того чтобы потом образно воспроизвести всё, что он узнал. В силу своего предназначения и природы ум не способен понять, что такое просветление, потому что это состояние вне ума. Но он стремится доказать, что он и на это способен. Почему ум всё время стремится что-то узнать? Узнав, он это воспроизведет с помощью образов и скажет: «Это у меня уже есть. Просветление. Нет ничего проще. Я знаю. Один просветленный мне всё рассказал по секрету, и со мной это произошло уже много раз». Вы понимаете, о чём я сейчас говорю?