Аспазии показалось сначала, что она неверно поняла герцогиню, но затем она сказала:

— Я подумала, что ваша светлость, может быть, не знает, как моего дядю любят в Малом Медлоке и как много он сделал для людей в деревне. Ему будет трудно найти другой приход. Не только ему будет тяжело без них, но и они будут несчастливы без него.

Голос Аспазии звучал очень тихо и жалобно.

— Меня не интересует, что чувствуют люди в Малом Медлоке, — резко возразила герцогиня. — Они будут поступать, как я скажу им. Ваш дядя слишком стар, я найду молодого человека на замену ему.

Аспазия с отчаянием вскрикнула.

— Пожалуйста.., пожалуйста.., ваша светлость… — взмолилась она.

Ее мольбы были прерваны неожиданным происшествием: внезапно открылась дверь, и в комнату торопливо вошла какая-то женщина.

По виду она показалась Аспазии похожей на домоправительницу.

Она была просто одета, однако то, как она подошла к герцогине и как разговаривала с ней, говорило о ее некоторой власти, несовместимой с положением простой служанки.

Она подошла к герцогине сбоку и обратилась к ней тихим голосом, как будто не желая, чтобы Аспазия услышала сказанное, хотя каждое ее слово было произнесено довольно отчетливо.

— Бесполезно, ваша светлость. У нее высокая температура, и она никак не сможет спуститься сегодня к ужину.

— Чертова дурочка! Нашла время болеть! — гневно сказала герцогиня.

Аспазия была поражена.

Она никогда не думала, что герцогини могут выражаться столь грубо.

— Я ничего не могу поделать, ваша светлость, — продолжала женщина. — Если я и подниму ее на ноги, она окажется более чем бесполезной в таком состоянии.

— Тогда что же, дьявол ее возьми, нам делать? — спросила герцогиня. — Мы не можем никем ее заменить. Ты не хуже меня знаешь, что лорд Дагенхэм всегда хочет быть с Грэси, а лорд Уилбрэхем не будет смотреть ни на кого, кроме Нины.

— Я знаю, я знаю! — суетилась женщина. — Но у нас нет времени вызывать другую девочку из Лондона.

— Я думаю, на худой конец сойдет Луиза.

— О нет, ваша светлость! Луиза хороша для невежественного молодого мальчика, который нуждается в ободрении, но для опытного мужчины она слишком вульгарна.

— Я говорила тебе, что нынешний вечер очень важен, — раздраженно сказала герцогиня, — и ничто не выводит меня из себя так, как нарушение моих планов.

— Я знаю, ваша светлость, но невозможно предвидеть болезнь, а я уверяю вас, девочка серьезно больна.

— Она будет больна еще сильнее, когда я разберусь с ней по-своему! — сказала герцогиня.

Она произнесла это таким зловещим голосом, что Аспазия невольно ахнула, чем привлекла к себе внимание герцогини.

Она повернулась, чтобы взглянуть на девушку, и сказала голосом, в котором все еще отзывался ее гнев:

— Что же касается тебя, ты можешь отправляться назад и сказать…

Она неожиданно замолчала и прищурилась, отчего ее зеленые глаза придали ей почти тигриное выражение.

Аспазия подумала, что ее миссия окончилась жалкой неудачей. Джерри был прав. Безнадежно было приходить сюда, и с ее стороны глупо было ожидать милости от женщины, которая так безобразно ругается.

Она решила про себя, что по крайней мере уйдет с достоинством: поблагодарит герцогиню за то, что та приняла ее, сделает реверанс и покинет комнату.

— Сними свою шляпку!

Это был приказ, который ошеломил и сбил с толку Аспазию.

— Ты слышала, что я сказала, — спросила герцогиня, увидев, что девушка не двигается. — Сними свою шляпку, мы посмотрим на твои волосы, Все происходившее здесь было совершенно невероятно.

Аспазия развязала голубые ленты своей простенькой шляпки.

Поскольку она собиралась на встречу с герцогиней, она не надела костюм для верховой езды, отправляясь в Гримстоун-хауз, но облачилась в хорошенькое платьице с длинной юбкой, которое носила по воскресеньям и поверх которого надевала маленький облегающий жакетик.

Одежду ей всегда шила Марфа, мастерица по шитью, и сейчас она пришла бы в ужас, если бы узнала, что Аспазия ездит верхом в одном из ее лучших платьев, предназначенных совершенно для других случаев.

Аспазия, однако, хотела выглядеть лучшим образом на встрече с герцогиней, хотя теперь, увидев все собственными глазами, она поняла, что любое из ее платьев смотрелось бы неуместным в такой роскоши.

Она сняла свою шляпку, и солнце, льющееся в окна, подхватило пламенное золото ее волос, сотворив из него многочисленные огоньки, заплясавшие на ее голове.

Аспазия пыталась аккуратно пригладить их, но когда она подняла свои темно-синие глаза, то увидела, что обе женщины неотрывно глядят на нее каким-то странным взглядом.

— Ты сказала, что живешь с дядей, — начала герцогиня. — Где же твои родители?

— Мои папа и мама умерли.

Герцогиня взглянула на женщину, стоявшую рядом с ней, и они как будто поняли друг друга без слов.

Наступила тишина. Затем герцогиня медленно продолжала:

— Ты пришла сюда просить за дядю. Ходатайствовать о том, чтобы ему позволили остаться в своем приходе.

— Это так.., ваша светлость.

В сердце Аспазии зародился проблеск надежды.

Она не понимала, что произошло, но чувствовала, что атмосфера вокруг изменилась. Герцогиня больше не гневалась, и она подумала, что, может быть, в последнюю минуту дядя Теофил окажется спасен.

— У меня есть предложение для тебя, — сказала герцогиня. — Если ты останешься здесь на ночь и будешь делать то, что тебе говорят, не возражая и не жалуясь, я позволю твоему дяде остаться на своем месте.

Аспазия задохнулась от радости, и вся комната, казалось, внезапно наполнилась солнечным светом.

— Вы действительно согласитесь.., ваша светлость? Конечно, я останусь! Я сделаю все.., что вы мне скажете, если дядя Теофил сможет остаться в Малом Медлоке.

— Сможет, — согласилась герцогиня, — но ты должна поклясться мне всем святым для тебя. Ты будешь делать точно то, что тебе велят.

— Я клянусь, — выпалила Аспазия.

Герцогиня посмотрела на женщину, стоявшую рядом с нею.

— У тебя немного времени, чтобы все объяснить ей.

Она вновь говорила тихим голосом, хотя Аспазии казалось, что в этом нет необходимости, поскольку ей было хорошо слышно, о чем идет беседа.

— Я справлюсь с этим, ваша светлость.

— Она наденет платье с подснежниками, — сказала герцогиня. — Чем изощреннее платье, тем лучше.

Женщина улыбнулась.

— Предоставьте все мне, ваша светлость, Я вас еще не подводила.

— Как не подводила меня и моя удача, — ухмыльнулась герцогиня. — Кто бы мог подумать, что на помощь мне придет священник из Малого Медлока?

Она засмеялась, но смех этот не показался Аспазии приятным. Однако она была слишком счастлива, чтобы критиковать сейчас кого-либо.

Она победила! Она победила! Ее беспокоил лишь Джерри.

Что он подумает, когда она не возвратится домой вовремя.

— Ну что ж, пойдем со мной, — позвала женщина.

Аспазия, однако, не забыла о манерах.

— Благодарю вас, ваша светлость, — сказала она. — Я невыразимо благодарна вам, и знаю, что будут благодарны мой дядя и все люди в деревне.

— Хорошо, прояви свою благодарность, поступая так, как тебе скажут, — ответила герцогиня.

Когда она взглянула на Аспазию, выражение ее лица как будто переменилось, и Аспазия поняла, хотя и сама не могла бы объяснить себе причину, что герцогиня почему-то ненавидит ее.

В первый момент она удивилась этой мысли, но затем, как будто ей объяснили, она осознала, что причина — старость герцогини и ее молодость.

Вновь почувствовав испуг, она сделала книксен и поспешила за женщиной, которая уже почти дошла до двери.

Когда они вышли из салона в коридор, женщина сказала:

— У нас много дел, так что предлагаю, если ты голодна, сначала поешь, а затем приступим к работе.

Аспазия взглянула на нее, как будто ожидая объяснения, и она сказала:

— Я расскажу все по ходу дела. Надеюсь, ты хорошо воспитана и знаешь, как обращаться с ножом и вилкой и как вести себя за столом, чтобы мне не пришлось учить тебя этому, Аспазия, полная изумления, взглянула на нее, воскликнув: