Она долго стояла в нерешительности, размышляя, не следовало ли ей пренебречь его приказом и вернуться к контрабандистам.

Затем у нее промелькнула мысль, что незнакомец принадлежит к их шайке. Как еще он мог догадаться, что она принесла с собой именно деньги – те самые деньги, которые она собиралась вложить со своей стороны в их следующий рейс к берегам Франции?

От мучительных раздумий ее отвлекло ощущение боли. Ей казалось, что все ее тело в синяках и, может быть, вообще сломаны ребра. Если незнакомец снова прибегнет к силе, у нее не останется ни малейшего шанса и, стало быть, ей придется смириться с неизбежным.

Лоринда вся кипела, не в состоянии сдержать гнев. Впервые в жизни она потерпела фиаско – ей не дали осуществить намеченное. Но больше всего ее выводило из себя то обстоятельство, что противник был ей неизвестен, она даже понятия не имела, как он выглядит.

Лоринда покинула конюшню радостная и возбужденная.

Она только что вернулась в Прайори после того, как все утро объезжала неприрученного жеребенка для одного из арендаторов.

Фермер рассказал ей, что приобрел жеребенка на конской ярмарке в Фалмуте неделю тому назад и, лишь доставив его домой, обнаружил, что им совершенно невозможно управлять.

– Он обошелся мне совсем дешево, миледи, – произнес он с сильным местным акцентом, – и теперь мне кажется, что я зря потратил деньги.

– Я сама попытаюсь его объездить, – пообещала Лоринда, и глаза ее внезапно загорелись.

– Я вам очень признателен, миледи, но мне не хочется, чтобы вы ненароком сломали себе шею.

– Этого не случится, – твердо заверила его Лоринда.

Укрощение заняло по меньшей мере два часа, но в конце концов не осталось никаких сомнений в том, что победа в поединке за Лориндой. И хотя до окончательного триумфа было еще далеко, но жеребенок уже понемногу начинал признавать ее власть над собой.

Оказавшись перед фасадом дома, она увидела стоявший у входа элегантный фаэтон, управляемый парой гнедых лошадей, один вид которых заставил ее затаить дыхание от восторга. На козлах сидел грум, и Лоринда догадалась, что владелец лошадей в эту минуту, должно быть, находится в доме с ее отцом.

Она ускорила шаг и поспешно миновала холл, недоумевая, кто мог явиться к ним с визитом. Девушке даже не приходило в голову, что стоило бы сменить бриджи для верховой езды, принадлежавшие отцу, и черные сапоги с серебряными шпорами на более светскую одежду. День выдался жаркий, и на ней не было ничего, кроме рубашки, какие обычно носили подростки, и шелкового шарфа, повязанного вокруг шеи.

Такой костюм как нельзя лучше подходил для укрощения необъезженной лошади. От нее не ускользнул изумленный взгляд фермера, и она подумала при этом, что чем скорее местные жители привыкнут к ее внешности, тем лучше.

Вряд ли нынешним утром ей удалось бы справиться со своей задачей, если бы ее движения стесняли амазонка и дамское седло.

Когда она только начала объезжать жеребенка, волосы ее были зачесаны назад и собраны в тугой пучок, но теперь пряди выбивались наружу и колечками обрамляли ее открытый лоб.

Однако сейчас Лоринду не особенно заботила ее внешность, и она открыла дверь гостиной.

Как она и предполагала, отец был не один. Двое мужчин, о чем-то беседуя, стояли у окна.

При ее появлении они обернулись, и тут Лоринда впервые увидела их гостя. Высокий, широкоплечий, он был совершенно не похож на тех мужчин, которых ей доводилось встречать раньше, хотя она и не сразу поняла почему.

Его нельзя было назвать красивым, но в его лице было нечто притягательное, а темные глаза под резко очерченными бровями казались умными и проницательными.

У нее возникло ощущение, что его взгляд, брошенный на нее, скорее можно было назвать дерзким, чем восторженным, и, когда Лоринда приблизилась к нему, в его слабой улыбке ей почудилась некая язвительность, что явно ее задело.

– А, это ты, Лоринда! – воскликнул отец. – Ты недавно спрашивала меня о мистере Дурстане Хейле, и вот он перед тобой, собственной персоной.

Лоринда протянула руку:

– Здравствуйте.

Его ответное рукопожатие было чересчур крепким, и девушке впервые пришло в голову, что ей следовало бы переодеться в платье – хотя бы по той простой причине, что гость ожидал от нее предписанного этикетом реверанса, а это было едва ли возможно в бриджах для верховой езды.

– Я только что объезжала жеребенка для фермера Тревина, – сказала Лоринда и тут же почувствовала раздражение, оттого что ей пришлось снизойти до объяснений.

Она инстинктивно вздернула подбородок и вызывающе посмотрела на мистера Хейла, встретившись с ним глазами. Очевидно, что-то показалось ему забавным, и он обернулся к отцу:

– А теперь, милорд, я вынужден вас покинуть. Обдумайте хорошенько мое предложение и дайте знать о своем решении сегодня вечером или не позднее завтрашнего утра.

– Какое предложение? – поинтересовалась Лоринда.

– Ваш отец расскажет вам обо всем после моего ухода, – изрек мистер Хейл.

Его ответ привел Лоринду в ярость. А впрочем, откуда ему было знать, что отец не мог бы ничего предпринять, не посоветовавшись заранее с нею?

– Я хочу знать, что все это значит, – не отступала она.

Мистер Хейл мельком взглянул на нее с явным неодобрением, и ей снова почудилось нечто дерзкое в выражении его глаз.

– Я буду с нетерпением ждать вашего решения, милорд. – Он протянул руку графу и вышел из комнаты, даже не обернувшись в сторону Лоринды.

Девушка изумленно смотрела ему вслед. Обычно мужчины не так вели себя при встрече с ней, но еще больше ее разгневало то, что во всем облике гостя сквозили важность и сознание собственной значимости, чего она никак не ожидала встретить в этом отдаленном уголке графства.

Его одежда была сшита по самой последней моде, но он носил ее с такой небрежностью, словно был чрезвычайно уверен в себе и его нисколько не заботило, какое впечатление он производит на других.

Девушка даже не задавалась вопросом, почему она пришла к такому выводу, ибо ее догадки были основаны на чистой интуиции. Как только за мистером Хейлом закрылась дверь и Лоринда осталась наедине с отцом, она спросила с неожиданной резкостью в голосе:

– Так что это за предложение, папа?

К ее удивлению, граф ответил не сразу. Он пересек комнату и устроился в кресле; казалось, он не в состоянии найти нужные слова. Лоринда с тревогой посмотрела на отца.

– Ну? – торопила она его. – Должно быть, нечто из ряда вон выходящее, иначе наш гость не стал бы скрывать это от меня.

В ее голосе чувствовалось презрение, и какое-то время отец избегал ее взгляда. Тогда она приблизилась к нему и произнесла твердо:

– Лучше скажи мне, папа. Я все равно узнаю рано или поздно.

– Хейл выразил желание купить у нас Прайори и поместье!

Глаза ее вспыхнули.

– Это могло бы решить все наши проблемы! И сколько же он предлагает?

– Восемьдесят тысяч фунтов!

– Ты сказал восемьдесят тысяч? – У нее перехватило дыхание. – Да он, наверное, сошел с ума! Все поместье не стоит и половины этой суммы!

– По его словам, сорока тысяч будет вполне достаточно, чтобы рассчитаться с моим долгом Чарлзу Фоксу, и у меня еще останется столько же на собственные расходы. Ты должна признать, Лоринда, что это весьма щедрое предложение.

– Разумеется, даже слишком щедрое! Этот человек либо безумец, либо по какой-то причине склонен сорить деньгами. И ты, конечно, согласился?

– Я подумал, что мне лучше сначала посоветоваться с тобой.

– Зная, что я не стану возражать, – подхватила Лоринда. – На такое мы не смели даже и надеяться. Ты освободишься от своего долга, и при умелом ведении хозяйства мы сможем прекрасно жить на капитал в сорок тысяч фунтов.

– Хейл посоветовал мне отправиться в Ирландию, – заметил граф. – Конечно, я ничего ему не сказал, но он, похоже, знает, что в ближайшее время у меня не будет желания возвращаться в Лондон.

– Откуда ему это известно? – удивилась Лоринда.