Человеческий разум ко всему привыкает. Но иногда поступление какой-либо новой информации в старую и уже сформировавшуюся громоздкую и очень инертную систему мышления — приводит либо к полному отторжению этой информации, либо начинает перестраивать сознание, что в свою очередь приводит к когнитивному диссонансу, затем рождает внутренние конфликты, и еще может просто переклинить мозг, тогда разум человека может просто зависнуть, и человек… двинется в сторону светлого и безоблачного бесконечного горизонта… и обратно уже не вернется. Но это крайние случаи. Как правило, даже если человеческое сознание не принимает ту или иную информацию, и эта информация не проходит через фильтры сложившихся стереотипов — тем не менее, она оставляет свой некий определенный след и самое главное оседает где-то в глубинах памяти. Последующие попытки внедрения этой информации в разум приводят к тому, что разум начинает привыкать и со временем воспринимает эту новую информацию уже как нечто более-менее знакомое и относительно понятное. Если действовать аккуратно и ненавязчиво, то рано или поздно начинают включаться процессы анализа этой информации, в ходе которых человек может обдумывать это новое, что совсем недавно ему казалось чем-то невероятным или не правильным. Так сознание человека постепенно привыкает к тому, что совсем недавно отторгало и идентифицировало, как нечто чужое и не приемлемое для восприятия. Планомерное и целенаправленное доведение данной информации до сознания приводит к тому, что рано или поздно разум все-таки начинает воспринимать эту информацию без каких-либо серьезных опасений и перестает строить преграды для ее проникновения в мозг. То, что совсем недавно казалось чуждым — теперь становится чем-то совершенно естественным и уже кажется таким… ну… относительно нормальным. Человек привыкает. Здесь очень важно, чтобы на этом этапе в самом начале сознание человека не получило какого-либо негативного эмоционального опыта при восприятии этой информации. Очень большой ошибкой многих людей, в том числе религиозных, является чрезмерное навязывание своих идей, их постоянная и непрерывная и слишком частая пропаганда — наступает момент, когда люди уже не могут слышать об этих вещах, когда поток информации, грубо говоря, просто штурмует их мозги, и начинает доставлять неудобства и вызывает негативные эмоции, и потом уже достает до такой степени, что разум начинает просто тошнить от этих новых идей, и тогда сознание ставит уже не просто фильтр, оно закрывается, оно присваивает этой информации свой идентификационный номер, характеризуя ее уже как нечто агрессивное и неблагоприятно воздействующее. Разум начинает защищаться. Он уже не присматривается — он уже четко знает что это, и ставит свой штамп, а потом включает все возможные механизмы защиты, лишь бы только оградить себя от этого. И потом уже идентифицирует абсолютно любую новую информацию, которая по контексту хоть как-то увязана с этим штампом — как нечто опасное, от чего лучше держаться подальше. Таким образом, если допустить какой-либо негативный эмоциональный фон или контекст при потреблении этой новой информации — человеческий разум может закрыться от нее навсегда. В таком случае пропаганда этих идей станет крайне затруднительна. Большинство сект и вообще просто любых организаций — религиозных, коммерческих, террористических — занимающихся вербовкой людей, понимают это, поэтому, как правило, действуют грамотно и аккуратно.

Мы сидели со Славой у меня дома. Разговаривая за всякую фигню, обсуждая различные забавные моменты в своей жизни, мы непринужденно разбалтывали друг другу всякие интересные секреты своих знакомых. Развалившись на стуле, и с закинутыми на стол ногами я, сложив внизу живота руки, слушал последние новости из церкви. И прикалывался — над тем, что слышал. Но это, правда, к делу уже не имело никакого отношения.

Слава достал сотовый телефон и, вперившись глазами в дисплей, начал что-то искать.

— Катя седня ходила на какой-то концерт… концерт каких-то там… исландских… или ирландских… короче каких-то там языческих песнопений, — произнес он.

— Ага… понятно… И чо?

— Ни чо… так просто…

— Когда ходила?

— Да вот, вечером. Как раз должна была уже вернуться домой. Ну, в смысле концерт уже должен был закончиться.

— А где проходил?

— Да, там, в клубе каком-то.

— Ясно.

— Может, полечишь ее? — предложил Слава, оторвавшись от телефона и посмотрев на меня снизу с кушетки, на которой сидел.

— Полечить?

— Ну да. Там, затрешь ей чо-нибудь… про религию… Я тебе аську включу на сотовом, побазаришь с ней.

— Ну давай, чо, — ответил я непринужденно.

— А давай, может, я вообще тебе ее аську дам. Периодически будете переписываться.

— Ну можно. Она сама-то как — согласна?

— Да, конечно. Она сама хотела, чтобы я тебе ее аську дал.

— Понятно. Ну ладно тогда, конечно, давай, какие проблемы.

— Держи.

Слава кинул мне снизу свой телефон, который я кое-как поймал у себя на бедрах на скрещенных выпрямленных ногах.

— Ха-ха!… А если б я не поймал, — заметил я.

— Ну, ты же поймал, — спокойно ответил Слава.

— А приколись, если б не поймал. Чисто понт такой, да, я понимаю, красиво выглядит. А приколись — я раз-раз, такой хоп, хоп и а… бдышь!… и все короче… Корпус отлетел там, дисплей треснул… Ха-ха, такой кривой понт был бы, — продолжал я потешаться.

— Костя, зачем говорить о тех вещах, которые все равно уже не случились? Ты же уже поймал.

— Нет, я просто реально очень долго ржал бы, если бы не поймал, — продолжал я говорить, смеясь, и свободно размахивая кистью руки, в которой у меня был Славин сотовый телефон, — Это знаешь как на сцене — певцы с микрофоном, там, подача, актерское мастерство, нужно как-то двигаться, все такое — и микрофон, такой без шнура, который радио, иногда бывает, подбрасывают в руке и ловят… как барабанную палочку. Я понимаю, что они это отрабатывают. Но приколись — во время песни, в паузе раз такой и… и не поймал… мимо рук… микрофон короче грохнулся, с таким звуком еще, так "бдышь!", на весь зал — потому что чувак в живую пел, микрофон был реально подключен. Начал поднимать с пола, замешкался и раз — пауза уже прошла, и не вступил там, где нужно, долю пропустил и всеееее. Вот косяк-то реально будет. Там весь зал будет ржать. Так облажаться. Хотел как лучше, а получился такой косяк. Долю пропустил еще, не вступил потом. Причем ладно если с музыкантами играл, еще ни чо, они потерпят, проиграют пару лишних тактов, а если под минусовку пел… а-ха-ха-хааааа!… вот это ваще жесть, — я продолжал ржать.

— Ладно, Костян, Катьку полечи, — с улыбкой произнес Слава.

— Да щас, щас, — успокаиваясь после приступа ржача, ответил я.

— Только пиши сразу от себя, скажи, что это ты.

— Ладно.

Я пролистал список контактов в аське в Славином телефоне и активировал контакт Кати.

— "Привет" — написал я ей, — "Как настроение? Чо делаешь?" — добавил потом вторым сообщением.