А может, права Ларка? — к жене он воротиться решил? Погулял, дескать, и аюшки! У подружки нюх в этих вопросах, тут ей можно доверять. Да и ссора тогда с ничего началась. Подумаешь, посмеялась над какой-то там безделушкой бывшей — ну, почти бывшей — жены…
Тогда вдвойне обидно. Получается, что не умеешь ты, Наташка, мужиками управлять! Грош тебе цена, Наташка!
Поэтому, в общем, готова она была поддержать новую каверзу в войне Лариски против Серебряковой. А похоже, именно ради этого та и позвала в эту конспиративную поездку. А ежели Серебрякова каким-то образом уберётся с её пути — ей, Наталье, лучше будет. К ней вернётся Виктор, никуда не денется. Когда у таких бизнесменов, как Серебряков, проблемы, они склонны бывают, помучившись, на всё плюнуть и жизнь сызнова начать. С новой женщиной, в частности. А тут она, Наталья. Надо лишь как-нибудь подкатиться к нему. Раскаянно и покаянно.
— В общем, так, подруга, — прямо и строго глядя прямо в глаза, сказала Лариса. — Есть у меня план. Как нейтрализовать эту сучку. И вообще, и по твоим делам тоже. И тут нам с тобою обеим надо поработать…
План Наталью ошеломил. Своей примитивной и оттого вдвойне действенной жестокостью. И восхитил. Жестокою же завершённостью. Этакое классическое злодейство в духе старых мастеров. Мастериц. О которых она готовила и редактировала материалы в журнал. Медичи, Бланки Кастильские и тому подобное.
Подстава. Сначала — обыкновенная подстава на дороге.
Есть у меня бандюки знакомые, организуют, — заверила Лариса. Подставлять умеют — пальчики оближешь! Под милицию работают. Там же на месте дамочку упакуют. Либо заманят в свою машину, либо втолкнут туда.
А там — дело техники. Введут препарат, подавляющий волю, — есть такой, обещали уже поставить. И на квартирку. Есть одна на примете, на Новопесчаной улице. Договорились там ребята о съёме. От чужого имени, понятно.
И уж здесь опустим стерву по полной, — хищно осклабилась Лариса. По приказу будет перед бандюками голой танцевать. А потом им отдаваться. Обслуживать. А мы это дело на камеру заснимем. Угадай, кому избранные кадры отправим?
И всё будет в ажуре, подруга! Дамочка на психику слабая — установили наши безопасники, что ходит к психиатру. Стресс снимает. От того, что муж её бросил. А после того, как он её окончательно бросит, поглядев на её оргии, она и вовсе с катушек съедет. Или повесится.
И муж её в наши руки попадёт. Безо всякого шантажа — что мы, уголовники, что ли? Просто с такими кадриками жены в интернете о каком самостоятельном бизнесе можно мечтать? От такого партнёра любой бегом побежит!
Тут уж и ты, подруга, не теряйся. Хватай его, пока он в ауте будет. Устроим твою судьбу, не волнуйся…
Некоторое время Наталья сидела, забыв закрыть рот. Да-а… Это было круто. Действительно, Цезарь Борджиа и Лаврентий Берия в одном флаконе!
— А я-то там для чего? — наконец, спросила она. — Моя какая роль?
— Да роль простая, — со вкусом ответила гордая своим планом Лариса. — По сути, бандюков контролировать. Я отсюда, ты — на квартире. Я координирую сам захват. Отсюда. Как только они докладывают, что всё в ажуре, я докладываю тебе. Ты же дожидаешься их на месте. Как приезжают, звонишь мне, что всё в порядке. Ну, и смотришь там, чтобы ничего они с ней не сделали до моего приезда. И по месту решаешь вопросы, если вдруг. А я сразу выдвигаюсь в сторону Сокола.
Оно же и алиби хорошее, ежели что не так у них на дороге будет. Мы с тобой просто решили вечер провести, тортик с коньячком покушать. Вот ты меня и ждёшь…
* * *
Телефон в кармане Виктора жизнерадостно запел. 'Нам нет преград ни в море, ни на суше!..'
Кто-то внешний. На своих у него по отдельной мелодии запасено.
— Серебряков Виктор Николаевич? — официальным голосом осведомились в трубке.
— Да.
Сердце нехорошо ёкнуло.
— Это вас из ГИБДД беспокоят. Машина 'Мерседес' четыреста сорок шестой госномер — ваша?
— Да.
Вообще-то на ней ездила Настя, но записан автомобиль был на него.
Та-ак…
— Она вскрытая. Стоит на улице Нижние Мнёвники, на пересечении с Главмосстроя. Знаете, где это?
— Главмосстроя — это что? — автоматически уточнил Виктор.
— Проезд там, — терпеливо ответила трубка. — Где рынок. Светофор. Подъезжайте, забирайте.
Виктор успел ещё спросить:
— Вскрыта — что значит?
Гаишник усмехнулся.
— То и значит. Стоит вскрытая. Механических повреждений не видно. Следов крови, насилия нет. Похоже, угоняли вашу машинку, Виктор Николаевич. Да что-то помешало. Так что забирайте поскорее, пока ещё кто-то не увёл…
* * *
Вообще-то с самого начала было ощущение какой-то тяжести внутри. Ожидания, что что-то пойдёт не так.
Но это я уже позднее сообразил. А тогда просто радовался, что непростая работа практически завершена. Что подопечным моим осталось выполнить уже последнее врачебное предписание.
Хотя, объективно говоря, мог я себе и внушить то чувство. После того, как Виктор сообщил о происшедшем. Потому что, отдавай я себе действительно отчёт… В общем, постарался бы я как-то присутствовать на месте событий…
* * *
Настя даже не успела понять, как так получилось, что она сама чуть ли не села в машину к этим бандитам.
Хотя как было понять, что это — бандиты? Вдруг перегородили путь, вышли из автомобиля, постучали корочками с гербами по стеклу двери: 'Что же вы, гражданочка, оперативную машину подрезаете?' А дальше посыпалось: произвела столкновение, с места ДТП попыталась скрыться, на сигналы остановиться не реагировала. Да вы трезвы ли, гражданочка? Выйдите-ка из машины. Сейчас будем вызвать ГАИ, а вы пока посмотрите, что наделали…
Это было как гипноз. Наваждение. Почему она им поверила? Вышла, как дурра. Пошла смотреть их машину. Собиралась набрать телефон Виктора, вызвать ГИБДД. Не сделала. Взяла сумочку с мобильником с собой. Но пока нащупывала его, ноги будто сами привели к милицейскому, как тогда казалось, автомобилю. А там… открылась задняя дверь, мгновение — и Настя уже сидела на заднем сиденье меж двух мужчин, и ей споро застёгивали наручники на руках…
* * *
На душе у Ларисы пел хор Пятницкого. Наконец-то ненавистная врагиня поймана! И уже в надёжном месте! А скоро будет вовсе унижена и выброшена из жизни, как ненужная тряпка! Хлам! Тампон использованный!
…Когда она поднимала дверь гаража, в дверях дома появился Лёнька. Вот ещё нелёгкая принесла! Сейчас что-нибудь попросит ещё…
— Слышь, Ларис, — отчего-то басом произнёс пасынок. — Ты куда собралась?
— На кудыкину гору, — огрызнулась мачеха. Беззлобно, впрочем. Настроение было отличным. — Тебе-то что?
— Подбрось до Тушино, а? — просительно проныл Лёнька. — Мне к Питу надо, диски забрать. Он обещал мне к отъезду…
— На электричке скатаешься, — беззаботно промурлыкала Лариса, садясь в машину. — А у меня дела. Некогда.
— Тебе жалко, что ли? — уже по-настоящему заныл мальчишка. — Ты же знаешь, отец не разрешает мне одному в Москву ездить. А здесь — край как надо! Мне ж улетать завтра, а диски нужны. Где я их в Швейцарии-то возьму? А обратно меня Петькин отец доставит. После работы. Он обещал.
Спорить Ларисе не хотелось. Как и везти куда-то этого урода. Но и скандала нового — тоже не хотелось. Владимирский недавно специально просил, чтобы они помирились. Настоятельно просил, надо сказать. И она обещала. А стервец этот даже поцеловал её в щёчку. Так что в семье царили внешне мир и благорастворение воздухов. И не хотелось это рушить из-за мелочи.
А Лёнька, паршивец, стоит как раз на выезде, в дверях гаража. Всё равно не отстанет. Может, и впрямь бросить его до Тушки? Тем более что по пути почти — оттуда два шага до Сокола. А заодно и алиби. Дополнительное. Куда, дескать, уезжали вечером такого-то? Да пасынка отвозила к приятелю…
Лариса стиснула зубы. Типун тебе, как говорится… До этого не дойдёт. Ничего эта гадесса не вспомнит. А вспомнит, так не расскажет. О таком, что придумала для неё Лариса, не рассказывают…
