В одной психиатрической клинике я вел смешанную психотерапевтическую группу, в которую входили пациенты с шизофреническими, депрессивными и невротическими нарушениями, а также больные алкоголизмом. Мы начинали с тематически направленных мифологических историй, вызывавших оживленную, но хорошо контролируемую работу всей группы. Даже пациенты, к которым трудно было найти подход, к нашему удивлению, принимали активное участие в работе. Этот эксперимент проводился в клинике, где прежде было относительно мало психотерапевтических мероприятий, а, следовательно, аналитические методики представлялись проблематичными, поскольку не было уверенности в том, что реакции на эксперимент могут быть полностью проконтролированы в группе.
Истории как альтернативные концепции. Врач знакомит пациента с историей не в общепринятом, заранее заданном смысле, а предлагает ему альтернативную концепцию, которую пациент может либо принять, либо отвергнуть. Истории – это только частный случай человеческой коммуникации, предполагающей обмен концепциями.
Примером этого может служить следующий диалог из одной древнеперсидской истории.
Измученный жизнью отец заботливо советует своему сыну: «Не слушай, о сын, того, что сказано в пословице, будто каждый цветок имеет свой аромат, и отрекись от желания наслаждаться одурманивающими цветами женской любви».
Сын возразил отцу: «Мой дорогой отец, ты никогда не замечал райского облика этих женщин. Твои очи не тонули в черноте их волос, твой взгляд не радовала родинка на их подбородке. Разве ты испытал, что значит сидеть в углу, предаваясь своим мыслям, когда ты одурманен любовью, погружаться в сон, когда тебя сотрясают бурные фантазии».
Отец возразил сыну: «Дорогой сын, ты еще не знаешь, что такое стол без хлеба и пищи. Ты еще не испытал, что такое суровость жены, и не слышал плача своих детей. Ты не знаешь, что значит сидеть в углу погруженным в мысли и ждать прихода нежданных гостей, когда ты обременен долгами».
Из этого диалога мы можем сделать вывод, что отец и сын пытаются понять друг друга. Мы можем почувствовать, что, несмотря на совершенно противоположный взгляд на жизнь, у них есть точки соприкосновения. Но чего ни один из них не может ожидать от другого, так это того, что изменение отношения к жизни наступит немедленно, сразу. Противоположные позиции выяснены, собеседники высказали друг другу все, что хотели и, по всей видимости, поняли друг друга. Теперь эти позиции следует проверить, насколько они приемлемы или неприемлемы для жизненной концепции каждого из них и могут ли привести к переоценке, к изменению первоначальной концепции отца и сына. Каждый на время идентифицирует себя с чуждыми для него взглядами и проверяет, что приемлемо для него самого, что может помочь лучше справиться с реально существующими обстоятельствами, а что не подходит и должно быть отвергнуто. Иными словами, обоим собеседникам нужно время, прежде чем они смогут сделать тот или иной вывод из полученной информации.
В психотерапевтической ситуации альтернативные концепции предлагаются и в виде рецепта. Пациент получает задание познакомиться с альтернативной концепцией. Задание может быть таким: прочитать историю, подумать над ней, выразить свое суждение устно или письменно. Врач может настаивать на выполнении задания или же наоборот – предоставить свободно проявиться действию альтернативной концепции, которая не может оставить пациента равнодушным. То, какую форму историй выбрать для выявления действия альтернативной концепции, зависит также и от других обстоятельств. Это могут быть истории, изобилующие подробностями и поэтической образностью, истории, суть которых выражена лаконично, афоризмы, пригодные как рецепт; это может быть также и альтернативная концепция, не облеченная в литературную форму, которая непосредственно, экспромтом, явилась ответом на вопрос пациента.
Изменение позиции. Большая часть наших историй выходит за рамки простого описания событий. Они неожиданно вызывают новое переживание, подобное тому, какое бывает при оптических обманах: в сознании человека без особого труда с его стороны происходит изменение позиции, которое воспринимается с изумлением и вызывает переживание «ага!».
Угроза
У муллы украли осла. Разгневанный потерпевший бегает по базару и кричит во всю глотку: «Тот, кто украл моего осла, должен немедленно его привести». Возмущенный, с покрасневшим лицом и вздувшимися жилами на шее мулла продолжает вопить прерывающимся голосом: «Если мне немедленно не вернут осла, произойдет нечто ужасное, я сделаю то, чего я не должен делать». Толпа любопытных заметно напугана этими словами, и вдруг неожиданно осел оказывается около муллы, хотя никто не видел, кто его привел. Тем не менее все рады, что дело так благополучно закончилось. Но тут один солидный человек спрашивает муллу: «Скажи мне, что бы ты сделал, чего тебе нельзя делать, если бы тебе немедленно не вернули осла?» Тогда мулла ответил: «Что бы я сделал? Я купил бы себе другого осла. Но теперь ты скажи мне, разве это было бы разумно при моем тощем кошельке?»
Первая часть этой истории настраивает читателя на идентификацию с главным персонажем истории. У муллы украли осла. Произошло правонарушение. Мулла возмущен, он воображает себя всесильным, когда грозит похитителю. Нам легко понять угрозу муллы и посочувствовать ему на основании нашего собственного представления о справедливости. Мы знаем также, что «нечто ужасное» может повлечь за собой неприятные последствия, которые мы мысленно представляем себе. Возникает напряженное ожидание. Это напряжение мулла разрешает самым неожиданным образом. Ситуация предстает совершенно в другом свете. Требование восстановить попранную справедливость сразу бледнеет, когда оказывается, что она скрывается за мотивом бережливости: новый осел для него стоил бы слишком дорого. «Нечто ужасное» – это уже не внешнее проявление возмущения, агрессии, это конфликт между нормами бережливости и фактическими финансовыми возможностями муллы. Благодаря смене побудительных причин сразу ослабляется создавшееся напряжение. Ослабление напряжения вызывает у нас улыбку и смех облегчения, мы можем посмотреть на угрожающую ситуацию со стороны. Этот процесс сдвига встречается во многих историях. Слушатель или читатель получает наглядное представление о том, что такое изменение позиции, затрагивающее его жизненные принципы. Альтернативные концепции, то, как они даются в историях, приглашают читателя к этому изменению позиции, к экспериментированию с необычными концепциями и возможными решениями. Дело не в том, чтобы побудить человека отказаться от своей точки зрения, проверенной во многих жизненных перипетиях. С изменением позиции связано нечто другое: на привычные известные ситуации, оказывается, можно посмотреть под другим углом зрения, который придаст им иной характер, так что иногда изменение позиции по сути дела и есть решение проблемы.
Руководство для читателя
Почти все истории в этой книге связаны с конкретными случаями, жизненными ситуациями и проблемами межличностных отношений, встречавшимися в моей психотерапевтической практике. Каждый случай, пример имеют свою неповторимую индивидуальную особенность и иллюстрируют только возможности применения данной истории. Это означает, что если у одного пациента постепенно наступает осознание конфликта, уяснение его смысла для себя, то у другого, при кажущемся сходстве конфликтной ситуации, может это и не произойти. Истории побуждают пациента к осмыслению межличностных отношений и делают его более восприимчивым для понимания причин возникновения недоразумений.
Каждый может читать и понимать истории по-своему, исходя из своей ситуации. Это назидательное чтение, однако без навязчивого морализирования, это развлекательное чтение, которое не только развлекает, но и помогает в жизни, и помощь эту может принять каждый, кто в ней нуждается. Подобно тому как мы подбирали описание случаев из психотерапевтической практики, истории подобраны так, что каждый читатель может понимать их по-своему, размышлять над их содержанием и говорить о них с другими. Для этой цели в конце книги дополнительно помещены истории без всякой интерпретации, чтобы побудить читателя продолжить самостоятельно то, что начали мы.
