Но всеобщая радость о построенной церкви была быстро разрушена. Ураган страшной силы сравнял наш дом с землей! Все были печальны, пока один из вождей не сказал: "Не будем плакать, как мальчики, у которых поломались стрелы. Давайте построим еще более крепкую церковь для Бога!"

Вначале мы использовали всю рабочую силу на ремонт хижин и заборов, спасали с полей то, что осталось. Затем в назначенный день мы собрались, чтобы просить Божьего благословения на новое строительство церкви. Работа снова была поделена между всеми. Выбрали еще пригодный материал, и снова началась усердная кипучая деятельность.

И на этот раз один из вождей не участвовал в работе. Тогда я пошел к нему и сказал, что церковь принесет благословение и его людям, но другие племена будут потом упрекать его и возникнет ссора. Он протянул мне руку и пришел на помощь со своими людьми. Когда нам понадобился крепкий ствол для стропильной фермы, он принес со своими людьми балку, которую взял со своей хижины, заменив ее другой. Принесенная балка была черной от дыма, и многие не хотели вкладывать ее среди новых, чистых. Меня же обрадовала его жертвенность, и я уговорил их вложить эту балку.

Еще раз грозили вспыхнуть беспорядки из-за убийства молодой пары. Их убил разгневанный молодой человек. Все стали приходить на работу с оружием, но мне удалось успокоить людей. Вторая часть церкви строилась буквально с оружием в руках. Вновь построенная церковь была меньше и ниже и выдержала не один ураган.

Одно из последних покушений на мою жизнь имело добрые последствия. Ноурай из племени вождя Нази, убивший молодую пару, хотел прикладом ружья убить и меня. Я смог уклониться от удара и держал его, пока пришла помощь. Он убежал в лес. Окружившим меня людям я сказал: "Если вы не примете меры, чтобы эти нападения прекратились, то я оставлю вас и перейду на другой остров, где я смогу спокойно работать для Иисуса".

На другой день они пришли вооруженные и просили меня пойти с ними. Я пошел, чтобы предотвратить кровопролитие. Вооруженный Ноурай со своими товарищами ждал меня в лесу. Они отступили, когда увидели так много людей.

Придя к своему племени, они собрали на площади собрание, и полились потоки речей. Оратор нашего вождя, Тайя, воскликнул: "Вы думаете, что мисси один и вы можете делать с ним, что хотите и что вам нравится? Нет! Мы теперь все люди мисси. Кто его тронет, будет иметь дело со всеми нами! С сегодняшнего дня знайте об этом!"

Основной гнев пал на "мудрого мужчину" села, который угрожал, что наведет ураганы и болезни, если нас оставят в покое. Его жена, сильная высокая женщина, рассердившись на него из-за того, что он стал причиной этих беспорядков, схватила огромный лист кокосовой пальмы и концом стебля немилосердно ударила по спине мужа со словами: "Я тебя вразумлю! Ты больше не будешь пытаться делать никакого урагана!" Она была, как и многие женщины на Аниве, малайка. Если бы подобное сделала жительница Танны или Эрроманго, ее бы тут же убили. Здесь же необычная сцена вызвала смех.

Я вмешался и сказал сердитой женщине, чтобы она перестала бить мужа, ведь она же не желает убить его. Он уже достаточно был опозорен! Наши люди потребовали и получили от него торжественное обещание, – не настраивать людей против нас и не возбуждать суеверие людей своими угрозами. Все это имело длительный успех. Наши люди познали силу мирного урегулирования проблем. Наши враги были обескуражены и вели себя спокойно.

Незабываемым остался случай, происшедший в то время радостей и тревог. Я заметил, что уже несколько дней никто из островитян не приходит к нам. На мой вопрос, что это значит, Намакей ответил, что Воувили, молодой драчливый юноша, наложил табу на миссионерскую станцию, то есть запретил ее посещение. Он обещал застрелить всякого, кто переступит круг, который он обвел вокруг нас. Я попросил вождя созвать людей и спросить их, хотят ли они, чтобы я остался. В таком случае они должны объяснить, что они хотят делать. Все сказали: "Мы все недовольны Воувили. Мисси, уберите это табу. Мы вас поддержим и защитим".

Я вышел во главе толпы людей. Табу состоял из тростниковых палок, воткнутых в землю на некотором расстоянии вокруг станции. На каждом были особенным образом привязаны листья и веточки. Местные жители очень боятся разрушать эти знаки, так как следствием этого должны быть болезни и смерть. Поэтому я взял ответственность на себя и сам уничтожил все палки. Они обещали наказать каждого, кто попытается снова их поставить и кто будет мстить за их удаление.

Вскоре пришел Воувили и когда я работал на улице, разбил томагавком часть забора, окружающего станцию. Затем вырвал многие кусты бананов – это были знаки вражды против меня и моей семьи. Старый вождь, который почти не спускал с меня глаз, пришел со своими людьми для защиты. Я объяснил людям, что вражду нужно прекратить. Когда все едины, тогда они сильны.

Из страха, что я оставлю остров, они были готовы поймать Воувили и наказать его. "Что нам сделать с ним? Убить?" – "Ни в коем случае!" – ответил я. "Сжечь его дома и уничтожить поля?" – "Нет!" – "Связать его и побить?" – "Нет!" – "Посадить его в лодку и выкинуть в море?" – "Нет!" – "Мисси, это наши наказания. Другие не помогут ему".

"Прикажите ему, – сказал я, – чтобы он своими руками и без посторонней помощи восстановил мой забор и все, что он поломал. Пусть снова посадит поврежденные кусты бананов. А затем пусть пообещает, что он больше не причинит нам никакого зла. Этого достаточно для меня".

Эта идея, казалось, понравилась им. Когда говорившие со мной передали остальным наш разговор, все громко рассмеялись и воскликнули: "Хорошо! Очень хорошо! Давайте последуем слову мисси".

Нелегко было поймать Воувили. Но когда это удалось, его привели на открытое собрание, строго предупредили и объявили ему наказание. Хотя он был очень удивлен таким наказанием, ему все же пришлось подчиниться, так как он видел, что все собравшиеся настроены очень решительно.

"Завтра, – сказал он, – я все исправлю. Я больше никогда не выступлю против мисси. Он говорит доброе".

На следующий вечер все было исправлено. Насмешки и шутки своих товарищей он переносил молча. Когда все опять стало чистым и красивым, юноша, не говоря ни слова, ушел домой. Я бы охотно поговорил с ним, но посчитал, что лучше, если он некоторое время поразмышляет над своим проступком и наказанием. Я надеялся, даже чувствовал, что Воувили стоит перед серьезным поворотом в жизни, что Дух Святой начал работу над его душой, блуждающей в темноте. Мы стали ежедневно молиться об обращении этого молодого вождя, потому что до сих пор все наши старания помочь ему были бесполезными.

Прошло много времени. Никаких признаков, что наши молитвы были услышаны, не было видно. Но однажды, когда я с помощью двух мальчиков тянул с берега тележку с кораллами, Воувили подбежал ко мне, схватил ремень и положил его на свое плечо со словами: "Мисси, эта работа слишком тяжела для вас! Давайте я помогу вам!" – и легко подвез мою тележку к станции. С благодарностью в сердце я поднялся за ним по склону холма. Казалось, Воувили буквально стоит перед взятием на себя ига Иисуса Христа.

Есть только один вид возрождения – через и посредством Духа Божия. Но очень по-разному совершается покаяние, обращение и первый шаг навстречу Богу, который показывает, на чьей стороне стоит человек. Возрождение – это дело Духа Святого в душе и сердце человека, и поэтому всегда и во всех случаях один и тот же таинственный процесс приводит людей к Богу! Покаяние же приводит в действие волю человека, и едва ли совершается в двух случаях совершенно одинаковым образом. Методы обращения очень похожи и все же так различны, как два человеческих лица.

Вначале нам не верилось, что Воувили следует за Иисусом Христом. Но его угрюмое лицо стало дружелюбным и светлым. Его жена пришла к нам. Она попросила книгу и одежду и сказала: "Воувили послал меня. Его ненависть против служения Богу прошла. Мне разрешено посещать школу и церковь. Он тоже придет. Он хочет научиться от вас быть сильным и смелым в Боге, как вы, мисси."»