Не в силах скрыть чувство радости, Неома как на крыльях мчалась по лестнице. Она вновь сможет прокатиться на одной из прекрасных лошадей маркиза!

Маркиз уже ждал ее в вестибюле. Заметив девушку, он слегка улыбнулся, очевидно, тому, как она была одета.

— К сожалению, у меня нет шляпы, — оправдывалась Неома, — а миссис Элвертон дала мне эту юбку.

— В столь ранний час вас никто, кроме меня, не увидит, — ответил маркиз. — Я решил, что вы не обидитесь, если вас разбудят, поскольку вечером вы легли рано.

Она не знала, как воспринимать его слова: неужели он был раздражен из-за ее отсутствия на вчерашнем обеде? Однако у нее не было желания сейчас что-либо выяснять, у парадного входа их уже ждали две прекрасные лошади. Маркиз помог ей сесть в седло, и когда они отъехали, Неому уже не волновало, что еще очень рано и все спят. Сейчас она думала лишь о великолепной езде на породистой лошади.

Как и в предыдущий раз, сначала они пустили скакунов галопом, а потом сбавили темп. Маркиз заметил:

— Никогда бы не подумал, чтоб женщины, подобные вам, страдали головными болями! Неома улыбнулась.

— Вы хотите, милорд, чтобы я извинилась?

— Напротив, я думаю, вы поступили правильно, — ответил маркиз, — однако это первый случай, когда кто-то умышленно пренебрегает моим гостеприимством.

Неома ничего не ответила, тогда маркиз сказал:

— Но поскольку вы уже дали мне понять, что думаете о предыдущем обеде, то я совсем не удивился, когда вы не пришли вчера.

— Извините… если мои слова показались вам грубыми.

— Не грубыми, — ответил маркиз, — а совершенно неожиданными. Вы, мисс Кинг, довольно необычная особа.

Маркиз видел, что девушка в замешательстве, и поспешил добавить:

— Я лишь подумал о том, что не знаю вашего имени. Как вас зовут?

— Неома.

Маркиз удивленно поднял брови и сказал:

— Ваше имя олицетворяет свет молодого месяца! Почему вас так назвали?

— Наверное, стоило бы удивиться тому, что вы знаете историю Древней Греции , но я совсем не удивлена.

— И почему же?

— Потому что вчера вечером мне довелось читать книги, которые вам нравятся. Они и мне нравятся тоже.

— Не совсем понимаю, о чем вы говорите, — сказал маркиз.

Неома вдруг подумала, что поступила бестактно, воспользовавшись без его ведома книгами. Помолчав немного, она спросила:

— Если я вам все скажу, вы не рассердитесь?

— Все зависит от того, что вы мне скажете.

— В таком случае лучше мне ничего вам вообще не говорить.

— Ваши слова смахивают на шантаж, — сказал маркиз, — поэтому я сдаюсь и обещаю, что не стану сердиться, что бы ни услышал.

— Так вот, вчера вечером, пообедав у себя в комнате, — начала Неома, — я попросила миссис Элвертон принести мне что-нибудь почитать. Она сказала, что в вашей библиотеке свыше двадцати тысяч книг. Я решила, что вы не заметите отсутствия одной-двух книг.

— И что же она принесла вам? — спросил маркиз.

— Несколько книг из вашей личной гостиной. Среди них оказались книги Джона Донна. Я с удовольствием перечитала стихи, которые давно знаю и люблю.

Маркиз ничего не ответил. Тогда Неома быстро добавила:

— Пожалуйста, не браните миссис Элвертон.

— Я не собираюсь ее бранить, я просто очень удивлен. И что же еще вы читали?

— Драйдена. Однако я никогда бы не поверила, что вы тоже любите его стихи.

— Почему же?

Неома не хотела отвечать, но все же отважилась и ответила цитатой:

На троне царственном своем

Сидел он словно полубог.

На мгновение Неоме показалось, что глаза маркиза гневно вспыхнули, но он лишь засмеялся и сказал:

— Так, значит, вот каким я выгляжу, когда сижу за обеденным столом?

— Именно так!

Маркиз опять засмеялся, затем произнес:

— Однако вы забыли, что сказано дальше.

— И что же?

Упав со своего высокого поста,

Лежит он в луже крови…

А рядом с ним нет никого,

Кто бы глаза закрыл ему навеки.

— Я думаю, подобное с вами никогда не случится, — сказала Неома.

— Надеюсь, что не случится, тем более если вы мне говорите это. Внутреннее чутье никогда не подводит вас. Ведь вы не ошиблись вчера, когда заявили, что Алмаз не выиграет на Дерби.

— Вы расстроились… из-за этого?

— Я разочаровался.

— Конечно… наверное, вы потеряли много денег?

— Я никогда не ставлю на собственных лошадей.

— Странно.

— Еще давно я установил для себя это правило. Поэтому единственное, что я потерял, это призовой фонд, ну, и, конечно же, престиж.

— Вы еще возьмете реванш.

— Конечно, тем более если вы мне пророчите победу.

— Сейчас я не могу ничего сказать, однако то, что я ощутила вчера, возможно, никогда более не испытаю.

— А раньше у вас бывали подобные предчувствия?

— Пару раз.

— Я думаю, вы могли бы прекрасно зарабатывать на скачках, предсказывая победителя. Покачав головой, Неома ответила:

— Я уверена, что в подобных случаях мое чувство не срабатывало бы.

Но про себя Неома согласилась с маркизом: так можно было бы заработать деньги, в которых нуждался Перегрин. Но, отогнав эту мысль, девушка решила, что это не выход из положения; надо заставить Перегрина отказаться от азартных игр, а не подстрекать его к этому.

— О чем вы сейчас думаете? — вдруг спросил маркиз.

— Об азартных играх.

— Вы хотели бы поиграть?

— Нет, конечно, нет! Я ненавижу азартные игры, это очень вредное и пагубное занятие. Если человеку нужны деньги, то он должен зарабатывать их иначе, а не надеяться на карточный выигрыш.

— Очевидно, с азартными играми у вас связано что-то неприятное? Наверное, Стандиш, играя в карты, многим рискует, и это вам не нравится?

Маркиз был близок к истине. Неоме стало не по себе, и она быстро сказала;

— Может быть, пойдем галопом? Хочу проехаться с ветерком.

— А мне кажется, вы избегаете моего вопроса, — заметил маркиз и пришпорил коня.

Время прошло быстро, и надо было возвращаться. Неома загрустила. Скоро она покинет Сит, и никогда более ей не придется скакать на такой прекрасной лошади, рядом с таким опасным наездником.

Взглянув на маркиза, она отметила, что не встречала еще такого подтянутого, атлетически сложенного мужчину. Маркиз великолепно держался в седле, а его превосходный жеребец как будто с полуслова понимал своего хозяина и делал все, чтобы не подвести его.

Сквозь кроны деревьев пробивались солнечные лучи. Даже на расстоянии можно было видеть, как сверкает поверхность озера. Все вокруг было озарено светом. Неому охватило чувство восторга.

— Я всегда буду вспоминать об этом, — только и смогла произнести девушка.

— Вы говорите так, как будто все уже в прошлом, — сказал маркиз, наблюдавший за ней.

— Именно так и будет… завтра.

— А вы бы хотели, чтобы этого не случилось? Неома по-детски улыбнулась:

— Все… похоже на прекрасный сон, и хочется, чтобы этот сон продолжался всегда, потому что… это часть другого мира… более совершенного, чем тот, в котором мы живем. Но в то же время человек понимает, что неизбежно его пробуждение от этого сна… и, очнувшись, он опять увидит ту реальность, в которой живет.

Она добавила про себя, что мираж исчезнет, и останется лишь отчаяние от того, что ни Перегрин, ни Чарльз не смогут заплатить по злополучной расписке, находившейся у маркиза.

Неома заставляла себя не думать о самом худшем, однако совсем не думать об этом было невозможно. Внезапно она почувствовала, что маркиз внимательно разглядывает ее лицо, и спустя мгновение она услышала его слова:

— Что вас беспокоит?

— То, что скоро я должна пробудиться от этого прекрасного сна.

— Подобное происходит со всеми, — цинично заметил маркиз.

В этот момент Неоме хотелось рассказать ему всю правду. Но это было бы предательством по отношению к Перегрину. Кроме того, маркиз может не понять ее. Эти несчастные две тысячи фунтов мало что значат для владельца такого роскошного имения, где днем и ночью горят свечи, обеденный стол украшает посуда с отделкой из золота, льется рекой дорогое вино, а все комнаты полны дорогих старинных вещей.