Ей действительно нравились новые речи – ударные и яркие. Профессиональные.

«Но насколько они искренние?»

– Мы как раз говорили с Саймоном о том, что сегодня практически не упоминался Мутабор – один из главных врагов Эпохи Цифры. – Сорок Два отпустил девушку и прошелся вдоль стола. Обстановка в совещательной комнате была спартанской: длинный стол, восемь стульев и коммуникатор на стене. Стены чистые, светлые, покрасили перед прибытием орды, однако без окон веселенький беж немного терялся, выглядел тускло. Без окон любая комната кажется бункером или камерой. – Люди должны привыкнуть к мысли, что Мутабор будет разрушен. – Пророку очень нравилось переиначенное высказывание древнего римлянина, он даже повторил: – Мутабор должен быть разрушен!

И взмахнул кулаком.

– Стратегически неверно замыкаться исключительно на храмовниках, – подал голос Саймон. – В Слове ты развиваешь идеи движения, указываешь путь, даешь людям направление. Наша цель – Эпоха Цифры, а не развал храма.

– И развал храма тоже, – не согласился Сорок Два. – Мы не прекратим давления до тех пор, пока они не одумаются. – Он перевел взгляд на Еву: – Как считаешь? Кстати, ты отлично поработала во Франкфурте.

– Спасибо.

– Прямые трансляции шли по всем основным каналам.

Он искренне считал, что это очень важно. Зато не знал имени убитого доктора. Доктора Заура. Доктора Скотта…

– Всего лишь оплеуха, – махнул рукой Саймон. – Ничего личного, Пума, ты поработала на славу, но подобными акциями храмовников не свалить.

– Вот именно – не свалить! – перебил Хоста разгорячившийся пророк. – Против Мутабор должны выступить все, от мала до велика! Все должны понять, что Эпоха Цифры и Мутабор несовместимы. А поскольку человек Эпохи Цифры есть человек будущего, следующая ступень развития, личность, приблизившаяся к богу, то храмовники – не просто отрицающие этот факт фанатики, они – не люди. Вот что мы должны донести до мира: храмовники – не люди! – Сорок Два победоносно посмотрел на помощников. – Именно поэтому меня не устроило сегодняшнее Слово: мы не плюнули в Мутабор.

Несколько дней назад пророк тоже выражал неудовольствие содержанием Слова, тоже ругался. Тогда Пума решила, что он просто выпускает пар, а сейчас вдруг подумала: сам ли Сорок Два начитывает свои речи? Или его голос моделируют, чтобы не отвлекать руководителя движения от важных дел? А он иногда даже забывает просмотреть заготовленный текст…

Все меняется.

– Ну, хорошо, допустим, мы вдолбим нашим людям понимание того, что храмовники не имеют права на существование, – согласился Саймон. – Но что дальше? В любом случае тактика не приносит плодов – Мутабор получил кучу оплеух, но ведет себя так, словно ничего не происходит.

– А меня беспокоит, что СБА не чешется, – негромко произнесла Пума. – Фактически мы убиваем работников корпорации, а безы даже с заявлением на эту тему не выступили. Все нападения рассматриваются как стихийные выступления хулиганствующих толп.

Сорок Два неопределенно пожал плечами.

– Полагаю, СБА, так же как мы, считает, что Мутабор производит «синдин», – протянул Саймон. – Этим и объясняется бездействие: Моратти ждет, что храмовники прибегут к нему за защитой.

– И он выдавит из них секрет «синдина»?

– Ага.

– То есть мы действуем на руку безам?

– Мы ждем, с кем решит договориться Милостивый Владыка.

– Но если храмовники отдадут секрет «синдина» СБА, то…

– Кому угодно! – неожиданно выдал Сорок Два.

– Что? – Ева ошарашенно уставилась на него. – Кому угодно?

– Кому угодно! – повторил пророк. – Главное, чтобы секрет производства «синдина» покинул Храм, а кому они его откроют – не важно: нам, СБА, «Фарма-1» – плевать! То, что знают двое, знает и свинья. Мы не можем подкупить храмовников или забраться в их компьютерную сеть, но как только секрет выйдет за стены Мутабор, мы его узнаем. И тогда никто и ничто не сможет нас остановить.

Ева вздрогнула.

«„Синдин“ убивает…»

– Логично, – признал Саймон.

Сорок Два с некоторым удивлением посмотрел на промолчавшую Пуму, после чего развил мысль:

– Мы должны усилить давление, должны нанести по-настоящему серьезный удар, такой удар, чтобы Мутабор покачнулся. Нет! Не покачнулся, а встал на колени! Мутабор должен быть разрушен! Я так хочу!

И Ева неожиданно для себя подумала, что всемогущество крепко дает по мозгам. Сорок Два полугодовой давности не сделал бы такого заявления. Не вел бы себя как взбесившийся фюрер, не призывал бы к тотальному уничтожению инакомыслящих. Но тот Сорок Два, у которого была лишь кучка последователей, горящие глаза и неясное будущее, остался в прошлом. Он вырос в другого Сорок Два, в сильного и уверенного пророка, контролирующего межконтинентальную сеть наемников, огромные финансовые потоки и имеющего в своем распоряжении пять «Тек-9», благодаря которым армия тритонов растет не по дням, а по часам. Сорок Два никогда не говорил, откуда появились «Теки», ограничившись коротким: «Заключил сделку с Дьяволом и оплатил ее пятью миллиардами». Но только ли деньги пошли в оплату? В старых сказках Дьявол охотился за душами людей.

– Гм… звучит весомо, – произнес Саймон.

Судя по всему, он просто устал спорить.

– А ты что скажешь? – Сорок Два тяжело посмотрел на Пуму.

«Ты знал о том, что „синдин“ убивает?!»

Нет, с губ Евы сорвались другие слова:

– Я тоже обратила внимание на странную реакцию Мутабор, но я не сказала бы, что они никак не реагируют. Да, храмовники почти не отвечают ударом на удар, не клянут Сорок Два на каждом углу и не требуют от СБА защиты. Они уходят.

– Значит, тактика приносит определенные плоды?

– Сейчас я говорю о другом. – Пума помолчала. – Мне кажется, Мутабор замышляет серьезный ответ, такой, чтобы это мы покачнулись. Или оказались на коленях. Мне кажется, Мутабор сознательно приучает нас к безнаказанности, надеясь, что мы окончательно потеряем голову и раскроемся. И тогда они врежут.

– Любопытное замечание, – хмыкнул Саймон. – Ты молодец, Ева.

А вот Сорок Два интересовало другое:

– Хочешь сказать, что я потерял голову?

– Хочу сказать, что нужно быть осторожнее.

– Мы не можем ждать. – Вопрос, судя по всему, был решен еще до совещания. – С сегодняшнего дня ты занимаешься только планами грандиозной атаки на Храм. По всему миру! Как в тот день, когда мы остановили экономику планеты. Мы разнесем Мутабор на куски и получим свой «синдин»! Ева! Только ты способна сделать это. Только ты!

Несколько долгих секунд Пума смотрела Сорок Два в глаза, после чего кивнула и тихо пообещала:

– Я сделаю. – И поднялась на ноги. – Извини, я немного устала во Франкфурте.

«„Синдин“ убивает. Ты знал об этом?»

– Отдыхай. – Сорок Два проводил девушку взглядом, дождался, когда дверь захлопнется, и после этого повернулся к Хосту: – Тебе она тоже показалась странной?

– Ева до сих пор переживает смерть Красной, – негромко заметил Саймон. – Они были близки.

– Я знаю, – ровно ответил пророк.

– А еще на Пуму сильно подействовала смерть Кена, – продолжил Хост. – Она два дня ходила сама не своя.

– Кен? – Сорок Два не сразу понял, о ком говорит помощник. – Кен… Ах да, высокий парень из машинистов. Кен умер?

Всё меняется.

Когда-то пророк знал каждого своего последователя, знал, чем тот дышит, о чем беспокоится, чему радуется. Теперь же не заметил исчезновения парня, входившего в ближайшее окружение.

– Кажется, он был молод?

– Врачи сказали, что у Кена скоротечно развился рак.

– А почему Пума расстроилась?

На этот вопрос Хост ответить не смог. Пожал плечами, встал со стула и направился в угол, где поблескивала металлизированным пластиком пузатая кофеварка. Не хотел, чтобы пророк увидел появившееся на лице выражение.

Мертвый Кен, мертвая Красная, странная Пума… Сорок Два с некоторым удивлением покосился на разбирающегося с кофеваркой помощника. Неужели они не способны думать о более важных вещах? Ведь каждый день приносит множество новых проблем, и глупо тратить время на воспоминания о тех, кто не в силах помочь справиться с ними.