ФЕОТИМ: А энергией ты называешь нечто иное по сравнению с сущностью, так как она отличается от нее, но неотделимое от нее?

ФЕОФАН: Так же как и ипостась от сущности: ибо каждое из этих понятий отличается значением имени.

ФЕОТИМ: Может быть, ты и энергию считаешь ипостасью?

ФЕОФАН: Да не будет. Ибо ни одна из таковых энергий не является воипостасной, то есть, самоипостасной, чтобы нам говорить словами великого Василия.

ФЕОТИМ: Однако, ты говоришь, что и посредством этой энергии Бог причаствуется причащающимися?

ФЕОФАН: Насколько они вмещают.

ФЕОТИМ: А по сущности ты называешь Того же Бога непричаствуемым.

ФЕОФАН: Да.

ФЕОТИМ: Поистине вздорны их речи против вас. Ибо как Тот же самый будет иным? Как затем будет выступление одним и тем же с неподвижностью, и причастие с непричаствуемостью, и явление с сокровенностью? Ведь они по необходимости отличаются друг от друга, но не могут относиться к разным, коль скоро они нетварны.

ФЕОФАН: Если же одни из них тварны, а другие нетварны, о, честный Феотим, то они будут и разных сущностей.

ФЕОТИМ: Как же иначе?!

ФЕОФАН: Воистину многобожники те, кто так разделяет их. Когда же, с другой стороны, они полагают абсолютно тождественным явление сокровенности и неподвижности и постоянству выступление, и непричаствуемости божественное причастие и приобщение, или, – что то же самое, – Божией сущности божественную благодать и энергию, то очевидно, что Божество становится абсолютно постижимым, что есть не меньшее многобожия зло. Впрочем, нами уже достаточно сказано об этом. Полагаю, ты и сам скажешь так.

ФЕОТИМ: В высшей степени, и к тому же несомненно точно и благочестиво.

ФЕОФАН: Дойдя до этого места, я должен уточнить еще кое-что.

ФЕОТИМ: Что же это такое?

ФЕОФАН: Как говорит корифей апостолов во втором из своих Посланий: да будете божественнаго общницы естества[594] ? Но и мудрый в божественном Максим: «для того нас сотворил Бог, чтобы нам быть общниками божественной природы и причастниками Его присносущия»[595]. Божественный же Нисский предстоятель Григорий говорит: «став однажды сосудом избранным, божественный Павел, стал храмом, вместившим невместимую природу»[596].

ФЕОТИМ: Благо да будет тебе, Феофан, не просто напоказ и не только для убеждения слушателей ведущему это собеседование, но для точного исследования и доказательства истины. Ибо теперь я, благодаря твоему напоминанию, пришел к выводу, что они, приводя таковые изречения в качестве сильного доказательства, говорят, будто причаствуемой является сущность и природа Бога. Поскольку это более всего важно в предлежащем рассмотрении, то разъясни, насколько возможно, и это.

ФЕОФАН: И это, подобно сказанному выше, имеет столь же двоякий смысл, друг мой. Послушай же опять того же Максима, говорящего: «Тот, Кто будучи не по сущности причаствуем сущими, но желая другим об­разом быть причаствуемым теми, кто к этому способен, совершенно не выходит из [свойственной Ему] по сущности сокровенности»[597] . И также: «все мы всецело становимся богами кроме тождества по сущности»[598] . И еще: «блаженное и святое Божество по существу является сверхнеизреченным и сверхнепостижимым[599], и в бесконечное число раз превышающим всякую бесконечность[600], не оставляющим никакого хотя бы даже следа постижения тем, кто после Него»[601] . И великого Афанасия: «по боготворящей благодати Бог и причаствуем и видим достойными, по сущности же является непричаствуемым»[602]. И опять его же: «то, что Он является Богом, вторично по отношению к природе; ведь и мы становимся богами, а стать той же природы[что и Он]не можем»[603]. И еще: «очевидно, что не сущность Божию видели святые, но славу»[604] , как написано и об апостолах: убуждшеся же Петръ и сущiи съ нимъ видѣиш славу Его[605]. И великого Василия: «энергии Его нисходят к нам, а сущность Его остается неприступной»[606] . И еще: «мы говорим, что познаем Бога нашего из энергий, но не утверждаем, будто приближаемся к Нему по сущности»[607]. И Златоустого отца: «благодать Духа Писание называет иногда водой, а иногда огнем, показывая, что это суть имена не сущности, но энергии»[608] . И еще: «Ибо не мерою даетъ Богъ Духа [609]– то есть, этим Христов Предтеча и Креститель хочет показать, что все мы мерой принимаем энергию Духа, – ибо Духом он здесь называет энергию, так как она делима, – Сей же, то есть Христос, безмерной и нераздельной имеет всю энергию. Если же энергия Его безмерна, то тем паче сущность»[610] . Видишь, что и то, и другое нам предано досточтимыми богословами – и что непричаствуема сущность Бога и неким образом причаствуема (και ως αμεθεκτος εστιν η ουσια του Θεου και μεθεκτη πως), и что мы приобщаемся божественной природе и никоим образом не приобщаемся ей? Итак, подобает нам держать и то, и другое [утверждение] и полагать это правилом благочестия, а тех, кто использует одно против другого и считает их [т.е., энергию и сущность] тождественными друг другу, следует отвергать как злочестивых и безумных, которые ни с кем, ни в чем не соглашаются и противоречат самим себе и друг другу; святых же подобает помышлять [учащими] одинаково о таковых [предметах], понимая, что это учение о противоречии [святых друг другу] – признак людей поистине малосведущих, тогда как для имеющего ум и вдобавок к уму смотрящего с Богом все [отеческие речения] связны и согласны [между собой].

ФЕОТИМ: Итак, каким же образом, о, мудрый Феофан, оба эти [утверждения] истинны но отношению к истине?

ФЕОФАН: Ради тебя я поясню и это. Но прежде покажем, как совершенно безумно поступают те, кто приводит те апостольские и отеческие речения, которые говорят, что мы приобщаемся природе Бога, не только потому, что это [ведет] к отрицанию того, что божественная природа и сущность является для всех тварей неприобщимой и непричаствуемой, как это возвещается на протяжении всего богодухновенного Писания, но и потому, что то, как они, воспользовавшись теми [речениями], повели себя, опровергает это их учение. Ведь ты вернее других знаешь то, о чем они учат. Итак, скажи ради истины, не обо всем все ли они говорят, будто оно причащается Бога, притом что все причащающееся Бога причащается сущности Божией, так как Бог не является ничем иным, кроме только сущности, чтобы не был Он у них сложным, и чтобы не было многих нетварных?