ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Вася.
Петр. Ты зачем?
Груша (встает и берет Васю за руку). А ты из чужого дома не гони, не спросясь хозяина. Поди сюда, Вася, не бось.
Вася. Зачем? Тебе что за дело? Взял да и пришел. Что ж такое? Нынче масленица, уж и не погулять мне. Ишь ты какой ловкий!
Груша. Что ж ты, Вася, не целуешься со иной? Целуйся со всеми: нынче дни прощеные.
Вася. Ой, что вы! (Целуется со всеми.) Да ведь вот он тятеньке пожалуется. Что ж хорошего.
Петр. Что ж вы со мной делаете, окаянные! Али вам погибели моей хочется?
Груша. Ведь ты холостой?
Вася. Известно, холостой.
Петр. Прощай, Груша! Коли со мной что недоброе сделается, на твоей душе грех будет. Я голова отпетая, ты меня знаешь. (Подходит к двери.)
Груша. Ты, Вася, женишься на мне?
Вася. Я бы рад радостью, да как тятенька позволит.
Груша. А ты попроси.
Вася. Уж вот как буду просить! В ногах кланяться.
Петр (у двери). Ну, Васька, помни ты это! Ты лучше мне и на глаза не попадайся! Я тебе наперед говорю. Я теперь в себе не властен.
Вася. Да что ты пристал-то? Я, брат, ничего, право слово, ничего.
Петр. Уж я знаю что.
Груша. Не знаешь ты ничего!
Спиридоновна (в дверях). Ступайте, девушки, кататься, лошади готовы.
Груша. Пойдемте, девушки; пойдем, Вася.
Петр (берет ее за руку). Груша, поедем со мной.
Груша. Как не ехать!
Петр. Поедем, говорю я тебе.
Груша. Что ты, разбойничать, что ли?
Петр. Не пущу я тебя!
Груша. И рад бы не пустить, да пустишь. Воевать-то много не дадим. (Тихо.) Ты думаешь, мне Вася сказал? Жена твоя была здесь. Понял ты теперь? Вот тебе и сказ!
Петр (хватает себя за голову). Жена!
Груша. Запевайте, девушки, песню. (Обращаясь к Петру.) Ходите почаще - без вас веселен! (Обнимает Васю.) Запевайте, девушки, песню, величайте нас, будто жениха с невестой.
Epeмка. Возьмите меня с собой.
Груша. Пожалуй, и не надо.
Epемка. Ну, я не заплачу.
Девушки запевают песню и уходят.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Петр и Еремка.
Петр (подходит к окну).
За сценой слышится продолжение песни, смех и звон бубенчиков.
Уехали! (Садится и задумывается.)
Еремка. Купец, а купец! видно, мы с тобой здесь с тараканами остались.
Петр (тихо). Жена была здесь?! Зачем же она была? Ее привел кто-нибудь… Кто-нибудь да привел. (Вскрикивает.) Что ж это со мной сделали! (Закрывает лицо руками и опускается на стол.)
Еремка. Купец! Что ж ты приуныл! Хочешь, потешу?
Петр. Искать меня! Следить! Погоди ж ты теперь. А уж коли так, пропадай всё на свете! Покажу ж я себя!.. Уж я теперь наделаю дел!..
Еремка. Так уж, видно, тебе судьба.
Петр. Что?
Еремка. Я говорю: уж, видно, так тому делу и быть. А ты брось, не думай, а то хуже. Хочешь, я тебе песню спою?
Петр (взглянув на него). Песню? Какую песню?
Еремка. Вот какую… (Поет.)
Куманечек, побывай у меня,
Животочек. побывай у меня,
Побывай, бывай, бывай у меня!
У тебя, кума, собачка лиха!..
Ох, лиха, лиха, лиха, лиха!
Ха, ха, ха, ха, ха, ха!..
Петр (приподнимаясь). Пошел прочь, пока жив!..
Еремка. Куда мне идти-то? Я здешний; а тебе пора, делать здесь нечего… Было дело, да собака съела.
Петр. Убью я тебя!..
Еремка. Убьешь, так ответишь… Купец, не плюй в колодец, годится водицы напиться.
Петр. Да отвяжись ты, дьявол! Что тебе от меня нужно, а? Что ты за человек?
Еремка. Из старых нищих молодой обмСрок.
Петр смотрит на него.
Купец, я слово знаю.
Петр. Какое слово?
Еремка. А такое слово, что все будет по-нашему, как нам хочется.
Петр. Да ты вправду аль шутя?
Еремка. Уж за то берусь.
Петр. Слушай! Если ты меня не обманываешь, я тебя озолочу.
Еремка. Зачем обманывать! Мы скоморохи, люди вежливые - обмануть не обманем, а своего не упустим, мимо рта не пронесем.
Петр. Бери ты с меня последнюю рубашку, только дело сделай. Вот мне до которых пор приходит. Видишь? (Показывает на шею.)
Еремка. Зачем рубашку! Сделаем дело - деньги возьмем; а не сделаем - не надо. Вот сперва-наперво, значит, выпить надоть, другой раэговор пойдет. Ты-то, купец, нонче, может быть, пообедал всласть, да и выпил что следует, так тебе можно разговаривать; а у меня натощак в горле пересохло, да и язык-то, признаться тебе сказать, не шевелится.
Петр (дает деньги). На, выпей поди.
Еремка. Ты только деньги-то дай, я еще выпить-то успею, наше от нас не уйдет. (Берет.) Вот спасибо! Теперь говорить будем. Я вижу, ты, купец, человек хороший, с тобой знакомство водить можно. (Садится подле него.)
Петр. Ну, говори, не томи.
Еремка. Погоди. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Есть у тебя тоска-кручина, напущена эта кручина на тебя по ветру: тут без ворожбы дело не обойдется. Есть у меня такой человек, из простых, да ловкий, половчей меня будет.
Петр. Страшно!
Еремка. Страшно, так не ходи.
Петр. И может он приворожить девку, чтоб любила, чтоб не она надо мной, а я над ней куражился, как душе угодно?
Еремка. Может; его приворот на тысячу верст действует. Так приворожит, что она из дому убежит, да к тебе придет. Только к нему с пустыми руками не ходи, а надо штоф вина да денег рубль. Да не со всяким он еще и разговаривать-то станет, а с кем я прикажу.
Петр. Ну, так поедем.
Еремка. Ты не больно торопись, не во всякий час это делается, надобно знать время. Теперь еще не тот час, а мы прежде пойдем погуляем. У тебя есть деньги?
Петр. Эх, голова, ты в жизнь такой гульбы не видывал, что от меня увидишь!
Еремка. А я тебе такие места покажу, только ух! Дым коромыслом. Только деньги припасай.
Петр. Деньги с нами.
Еремка. Ну и ладно. Пойдем. Вот и я с праздником. (Поет.)
Уж и я ли твому горю помогу!
Помогу-могу-могу-могу-могу!
Уходят.
СЦЕНА II
Комната первого действия.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Входят Даша и Афимья со свечкою в руках.
Даша. Тетенька, словно кто-то стучит, не он ли? Посмотри-ка.
Афимья. Как же, он, дожидайся! Уж теперь закатился, так всю ночь прогуляет. (Заглядывая в двери.) Я говорю, что никого нет. Пойдет он домой, коли ему в людях весело. Не такое чадочко, чтоб ему дома сидеть. (Ставит свечу на стол.)
Даша (садясь к столу) Пьет он мою кровь! Легко ли дело, ночь на дворе, а он шатается.
Афимья. А ты что сидишь-то? Поди спать, я его одна подожду. А то еще, на грех, придет хмельной, брань заведет, что хорошего!
Даша. Нет, уж я подожду, у меня что-то сердце не на месте: не случилось бы с мим чего-нибудь!
Афимья. Известно, гульба до добра не доведет… Уж не сносить ему своей головы.
Даша. Ах, тетушка, не говори, и так страшно. (Молчание.) Поужинать-то приготовить, неравно спросит.
Афимья. У меня уж готово, только подать. Еще с каким народом-то водится, кто его знает. Ведь народ всякий есть: навяжется какой оборотень, тому научит, что и подумать-то грех, не к ночи будь сказано. (Зевает.) Ишь ты, как спать хочется, ровно как перед бедой; говорят, перед бедой-то сон одолевает… Или так уж, старость-то, что ли? Ты бы почитала поученьице какое на сон-то грядущий, я бы послушала.
Даша (берет книгу). Что бы почитать-то? (Прислушивается.) Тетушка, стучат.
Афимья. И то стучат. (Берет свечу и идет к двери.)
Даша (у двери). Что, он?
Афимья. Ох, нехорош! Поди-ка лучше спрячься от греха, нехорош пришел и на меня-то ровно медведь зарычал.
