И по мере того как слабость проходила, а разум просветлялся, она поняла, что теперь, когда детям больше не грозит опасность со стороны герцогини, она должна покинуть замок.

Невозможно оставаться здесь, любя Торквила и зная, что любовь к ней погубит его так же верно, как погубила бы герцогиня, если 6 ей удалось потопить лодку, в которой он плыл с Рори.

Теперь герцог будет нуждаться в нем еще больше, чем тогда, когда Торквил занял место изгнанного им сына.

Пройдет много времени, прежде чем Рори достаточно повзрослеет, чтобы стать таким же помощником.

«Если Торквил женится на мне, это погубит его!»— мысленно повторяла Пепита.

Она не могла больше сдерживать слезы, и они струились по щекам.

Она плакала от любви, которой должна пожертвовать ради блага самого дорогого в мире человека; единственным выходом является ее исчезновение.

Она даже не сможет проститься с ним, чтобы не оказаться слабой и нерешительной.

«Я должна исчезнуть и отправиться туда, где он никогда не найдет меня, — рассуждала она. — Истинная любовь не может быть эгоистичной, сосредоточенной на себе самой».

И пусть неотвратимость разлуки пронзает сердце болью, а страдания подобны чудовищной пытке, она должна прежде всего думать о нем.

Вспомнив тотчас прекрасное лицо, руки, обнимавшие ее, губы, приникавшие к ее губам, она зарыдала, и ей казалось, будто каждая слезинка это капля ее крови.

«Чем скорее я исчезну, тем лучше, — пыталась она заглушить рыдания, ведь каждый день отсрочки сделает расставание тяжелее как для Торквила, так и для меня».

В течение нескольких дней он будет занят похоронами герцогини, ему придется помогать герцогу принимать не только Мак-Нэирнов, но также и Мак-Донаванов.

«Это будет подходящее время, для того чтобы уехать, — всхлипывала Пепита, — никто не обратит на меня внимания».

Пожалуй, самым разумным будет вернуться в маленькую деревню, где она и Дениза жили вместе с отцом вплоть до его смерти.

По крайней мере обитатели знают ее.

Кроме того, там, наверное, все еще живут доктор, викарий и многие представители торгового сословия, хорошо знавшие ее отца.

Они войдут в ее положение и помогут продержаться, пока она не найдет работу, которая даст ей средства к существованию.

«Мне придется попросить помощи у кого-то в замке», — подумала она и решила, что единственный человек, которому она могла бы довериться, — миссис Сазэрленд.

Она не сомневалась, что домоправительница сохранит ее тайну и одолжит сумму, достаточную, чтобы доехать от Эдинбурга до Лондона на поезде.

И тут у нее возникла мысль, что, возможно, путешествие морем обойдется дешевле, хотя она не была в этом абсолютно уверена.

Но если это действительно так, она сможет добраться до Эдинбурга в рыбацкой лодке, а там пересесть на судно, отправляющееся на Юг.

Ей никогда еще не приходилось принимать самостоятельно подобные решения, но теперь жизнь вынуждает ее быть разумной и решительной и ни на кого не полагаться.

От мысли о будущем, в котором не будет Торквила, она вновь заплакала, стыдясь собственной беспомощности.

Было уже довольно поздно, когда миссис Сазэрленд вошла в спальню с ужином.

Пепита торопливо вытерла глаза и села, опершись спиной на подушки.

Она выглядела измученной и слишком бледной, но уже не такой слабой.

— Я задержалась, мисс. Весь замок в ужасном расстройстве и беспорядке, но я принесла вам немного поесть, — говорила миссис Сазэрленд, направляясь к кровати.

Она поставила поднос на столик.

— Они увидели ее светлость в море, но уже ничего нельзя было сделать, чтобы спасти ее. На ее лице были страшные кровоподтеки от удара о скалы!

Пепита содрогнулась, представив это жуткое зрелище.

Между тем миссис Сазэрленд продолжала:

— Мистер Торквил помогает его светлости, и вам не надо беспокоиться о детях. Они уже в постели. Все эти происшествия их крайне утомили.

— Я думала, они придут ко мне сказать доброй ночи, — заметила Пепита.

— Они хотели, но я им не позволила, — заявила миссис Сазэрленд. — Вам хватает переживаний за один день! Вы выглядите изможденной от всего этого! А теперь кушайте ваш суп, пока он горячий, и вы почувствуете себя лучше.

Пепита пыталась последовать ее совету, тем более что ей принесли великолепное рыбное блюдо, но смогла съесть лишь несколько ложек.

Она снова легла, мучительно размышляя над своим планом.

В эту минуту она так сильно тосковала по Торквилу, что ей казалось, он должен почувствовать, как отчаянно она нуждается в нем.

Потом вновь явилась миссис Сазэрленд, чтобы унести поднос.

Когда она спросила Пепиту, не нужно ли ей еще чего-нибудь, девушка произнесла неуверенно:

— Мне нужна ваша помощь, миссис Сазэрленд.

— Конечно, мисс. Что я могу сделать для вас?

— Я… я должна… уехать, — пролепетала Пепита, — но так как… я не хочу… расстраивать детей… не хочу, чтобы они подумали, будто я оставляю их… я должна уехать тайно… и никто не должен знать об этом, пока я… не уеду.

Миссис Сазэрленд несколько секунд смотрела на нее с удивлением, а затем сказала:

— Что заставляет вас уехать, если дети так любят вас? Я думала, вы счастливы здесь.

— Очень… счастлива!

— молвила Пепита прерывающимся голосом. — И в то же время, как вы понимаете, поскольку я англичанка, мне лучше уехать в интересах детей-шотландцев.

— Это верно, — согласилась миссис Сазэрленд.

— И все-таки мы очень полюбили вас. Теперь, узнав вас, мы можем понять, почему лорд Алистер женился на вашей сестре и нашел счастье на другой земле.

— Благодарю вас, — кивнула Пепита. — Я всегда буду помнить ваши добрые слова, миссис Сазэрленд, но я знаю, что мне надо уехать.

— У вас есть куда уехать, мисс?

Пепита не могла солгать, и, слегка вздохнув, она призналась:

— Нет, я еще должна найти место… но это будет… трудно сделать, потому что у меня… нет денег.

Она увидела изумление на лице миссис Сазэрленд и поспешила добавить:

— Может быть… вы смогли бы одолжить мне на дорогу до Юга… я бы вернула вам потом… Я не хочу просить его светлость об этом, поскольку он может нечаянно проговориться детям, что я оставляю их.

— Они будут очень скучать по вас, — заметила миссис Сазэрленд.

— Дети быстро забывают, — ответила Пепита. — У них будет так много новых, интересных занятий здесь, что им не придется долго скучать по мне.

— Я слышала, — осторожно произнесла миссис Сазэрленд, — что его светлость желает найти воспитателя для его малой светлости.

— Будет не… трудно также найти гувернантку для леди Жани, — добавила Пепита.

— Это правда, — согласилась миссис Сазэрленд. — И все-таки она не будет их тетей. Как мы всегда говорим: «Родная кровь — не вода!»

— Я должна уехать! — сказала решительно Пепита. — Поэтому, пожалуйста… помогите мне… и обещайте, что не скажете ни слова никому в замке.

— Я обещаю, если вы просите, но как вы сможете уехать без того, чтобы кто-нибудь не знал об этом?

И тогда Пепита поведала миссис Сазэрленд о своей идее относительно судна, которое доставит ее в Эдинбург.

— Я порасспрошу, кто может направиться туда, мисс, — пообещала миссис Сазэрленд. — Сама-то я никогда не уезжала далеко от замка, но в поместье есть люди, бывавшие и на Севере и на Юге, хотя я никогда не интересовалась, как они добирались туда.

Пепита коротко рассмеялась, но в смехе этом слышались слезы.

— Здесь малый мир, существующий сам по себе, миссис Сазэрленд, и вы счастливы, потому что принадлежите ему.

Говоря это, она думала, что единственное, чего она желала бы, — это остаться здесь с Торквилом и жить в его замке, забыв обо всем на свете.

За недолгое время пребывания в Шотландии она постигла, каким образом люди могут довольствоваться лишь своими заботами, охотой и близостью членов клана, сплотившихся вокруг своего вождя, и быть счастливыми, не завидуя внешнему миру.

Здесь у каждого столько дел, и с ними легко справляться, потому что рядом кровные братья, которые живут теми же интересами, стремятся к одной цели и чувствуют радость от этой общности, чего Пепита не находила в Англии.