Лишь оставшись наедине с самим собой, Крейг почувствовал, как в нем бушуют эмоции, разбуженные в нем Алоей. Но это были не те страсти, которые будили в нем другие женщины: Алоя завладела его душой и разумом.

«Мне посчастливилось найти то, что многие мужчины ищут всю жизнь, но так и не находят», — подумал Крейг, погружаясь в глубокий сон.

На следующее утро Алоя проснулась отдохнувшей и в прекрасном расположении духа.

Девушка осознавала, что это первая ночь за многие месяцы, которую она провела спокойно, без страхов. Сегодня она чувствовала себя иначе и духовно, и физически.

Прошло некоторое время, прежде чем она обратила внимание на то, что моторы яхты заглушены, и решила, что они находятся в каком-то порту.

Она поднялась с кровати, подошла к иллюминатору и отдернула занавеску кораллового цвета. Увидев, что яхта стоит вплотную к причалу, она поняла, что за ночь они дошли до Марселя, как и полагал Крейг.

Произнеся мысленно имя возлюбленного, Алоя почувствовала непреодолимое желание увидеться с ним немедленно. Она принялась быстро одеваться, гадая, который теперь час.

Она была безмерно удивлена, узнав, что скоро пробьет полдень и что она проспала четырнадцать часов кряду.

«Крейг знал, что так и будет, — подумала она с улыбкой. — Он знает все на свете! Ну разве другие мужчины способны с ним сравниться!»

Она дернула шнурок звонка, висевшего возле ее кровати, и когда на пороге появился один из слуг Крейга, спросила:

— Как себя чувствует мой отец?

— Он крепко проспал всю ночь, мисс, — ответил слуга. — Рано утром он проснулся, и я накормил его горячим супом.

После этого он вновь заснул.

— Он и сейчас спит?

— Как младенец, мисс. Не беспокойтесь за него. Разрешите, я принесу вам кофе.

Он исчез так быстро, что Алоя не успела спросить его о Крейге. Пока не принесли кофе, она гадала, ждет ли Крейг встречи с ней так же сильно, как и она с ним.

Когда слуга вернулся, она спросила, несколько робея:

— Мистер Крейг знает, что я проснулась?

— Хозяина нет на яхте, мисс, — отозвался слуга. — Но он Должен скоро вернуться. Он просил передать, что не задержится долго, Затем Алоя переоделась в одно из тех прелестных платьев, которые приготовил для нее французский модельер. Он говорил, что эта коллекция сведет с ума весь Монте-Карло.

Она вспомнила, как противна ей была мысль о том, что незнакомые люди станут пристально ее разглядывать, и гадать о том, кто она такая, в то время как сама она будет сгорать со стыда, пытаясь с помощью женских чар выудить у лорда Нисдона нужную для русских информацию.

— Если ты не раздобудешь для нас сведения, — вспомнила она угрожающий голос барона, — мы увезем твоего отца, и вы больше никогда не встретитесь.

Алоя вскрикнула тогда от ужаса, а барон добавил:

— Используй любые средства. Сделай этого человека своим любовником. В постели женщина может вытянуть из любовника любую информацию.

— Неужели… вы заставите делать… меня… столь… ужасные вещи? — пролепетала Алоя.

Барон бросил на нее тяжелый взгляд, и Алоя почувствовала себя рабыней, которую раздетой выставили на невольничьем рынке.

Она понимала, что если к ее отцу будут применены пытки, она уже ничем не сможет ему помочь.

Ей оставалось надеяться лишь на чудо, и еще нужно было тянуть время, чтобы найти способ сбежать от русских до того, как их с отцом увезут из Монте-Карло.

Именно поэтому она согласилась взять на себя роль соблазнительницы лорда Нисдона. Она играла на его тщеславии, льстила ему, говорила о том, что восхищается его умом и обаянием. Однако все это время Алоя приходила в ужас от мысли о том, что в один прекрасный день ей придется стать его любовницей.

Каждое произнесенное слово давалось ей с трудом и отвращением, каждый миг проведенный с лордом Нисдоном наедине вызывал страх. Однако это была единственная возможность помочь отцу, и Алоя готова была играть в эту грязную игру до конца.

Появление в ее жизни Крейга можно было сравнить с неожиданной вспышкой божественного света, или даже с явлением Архангела Михаила. Внутренний голос подсказывал Алое, что Крейгу можно довериться, хотя страх продолжал сковывать ее разум.

«Если скажешь кому-нибудь хоть слово, — предупреждал ее барон, — или попросишь о помощи даже взглядом, твой отец немедленно умрет».

Но все же она сразу поверила, что Крейг — именно тот человек, который может ее спасти. Поговорив с ним на балконе лишь пару минут, Алоя поняла, что он совсем не похож на мужчин, которых она встречала прежде.

В нем было что-то, что привлекло ее с первого взгляда.

Общаясь с ним, она чувствовала покой и волнение одновременно. Прежде подобные вибрации души появлялись, лишь тогда, когда она общалась со своим отцом.

Однако горничная, неусыпно следившая за каждым ее шагом, тут же напомнила девушке о том, что любое неосторожное слово или действие могут погубить ее отца.

В ту ночь она засыпала с молитвой к высшим силам, которые, как говорил ей отец, всегда рядом, и не могут не помочь. Ей оставалось полагаться только на вмешательство Провидения.

В то же время она понимала, что у нее слишком мало жизненного опыта, и боялась выдать себя в любую минуту.

И все же чудо, на которое она так надеялась, произошло:

Крейг сумел перехитрить барона и его приспешников, и спас Алою и ее отца. Крейг все спланировал так блестяще, что она до сих пор не могла поверить, что весь этот кошмар разрешился без кровопролития и страшных последствий.

«Я люблю его! — подумала девушка. — Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы и он полюбил меня!»

Она понимала, что в жизни Крейга было много женщин, ведь он столь красив и обаятелен, да еще и, как завистливо говорил ей лорд Нисдон, сказочно богат.

Однако в глубине души она знала, что все это не имеет никакого значения. Их связывало нечто большее, нечто более ценное и сокровенное, перед чем любое земное богатство теряет всякий смысл.

Алоя стояла на палубе, когда к причалу, где была пришвартована «Русалка», подъехал автомобиль. Через мгновение, в сопровождении капитана яхты, из автомобиля вышел Крейг.

Алоя подбежала к трапу. Она была так счастлива и взволнована, что хотела броситься в объятия Крейга, но в последние мгновение огромным усилием воли заставила себя сдержаться, и ждала, пока он не подошел к ней.

Они взглянули друг другу в глаза, и оба поняли, что слова излишни, потому что они и так прекрасно понимают один другого.

Не произнеся ни слова, Крейг взял девушку за руку, и повел ее в салон.

Он по-прежнему молча смотрел на нее, когда она первая, слегка смущаясь, нарушила тишину:

— Я… так ждала… тебя, — по-детски искренне сказала она.

— Я надеялся, что ты это скажешь, но я должен сообщить тебе, дорогая, что со свадьбой нам придется немного подождать.

Она смотрела на него в немом изумлении, и он пояснил:

— В соответствии с законом Франции, нас только что зарегистрировал мэр Марселя. Наш капитан стал твоим доверенным лицом…

— Так мы женаты?.. — прошептала Алоя, едва веря своим ушам.

— Да, мы женаты! — ответил Крейг. — Но я знал, что тебе захочется быть повенчанной в церкви, и потому я заехал в русскую церковь и договорился о том, что сегодня вечером нас повенчают в соответствии с традициями веры, которой придерживалась твоя мать.

Алоя почувствовала, как к горлу ее подкатил ком, и едва сдерживая набежавшие слезы, прошептала:

— О, как… чудесно! Этого я хочу… больше… всего на свете!

Крейг обнял ее и сказал:

— Мы оба верим в Силу, которая покровительствует всем религиям мира, дорогая. Эта Сила не зависит от условностей или традиций, но я очень хочу видеть тебя в белом платье невесты, и уверен, что ты будешь счастлива получить благословение святой церкви.

Алоя перевела дыхание:

— Да, я очень этого хочу, — прошептала она и потянулась к Крейгу за поцелуем.

Спустя некоторое время, после того, как закончился обед, девушка спросила: