— Лошади!

Действительно, это были те самые лошади из конюшни герцога, на которых они приехали сюда из замка. Животные брели вдоль дороги, мирно пощипывая траву.

— Нам удивительно везет, Юдела, — произнес герцог, с ободрением глядя на нее. — Теперь наше возвращение домой не будет таким долгим и утомительным.

Он не стал делиться с Юделой мыслью, что, прикончив Джулиуса, разбойники в панике поспешили покинуть лес со своей добычей, не подумав, как сделал бы это на их месте главарь, о большой ценности лошадей и о том, сколько денег они могли бы выручить за роскошные седла и украшенную серебром сбрую.

Самым важным в настоящее время было то, что они с Юделой смогут проделать оставшийся до дома путь верхом. Когда он подошел к лошадям и ухватил под уздцы ту, на которой приехала Юдела, в его душу закралось сомнение. Герцог спросил с беспокойством в голосе:

— Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы ехать на лошади самостоятельно, или предпочтете, чтобы я посадил вас в седло впереди себя?

Юделу на миг посетила сладостная мысль о том, что если она согласится, то еще какое-то время будет находиться в чудесной близости от него. Но потом она решила, что создаст этим ему некоторые неудобства, и поспешно ответила:

— Я в полном порядке. Лишь только слегка, подобно вам, поцарапана.

Герцог подсадил ее в седло, потом вскочил на свою лошадь, ощутив, как болезненно отозвалось на это движение его бедро в том месте, куда покойный братец нанес свой подлый удар. Да и вообще, едва он занял место на лошади, как тут же последствия схватки с похитителями дали о себе знать. Но все это были ничтожные мелочи по сравнению с тем, что они с Юделой теперь свободны, а Джулиус уже никогда не будет угрожать им.

Он был абсолютно убежден теперь, что его брат сошел с ума. Герцог и раньше подозревал это, но тогда было очень трудно, да и позорно доказывать это кому-либо, а еще труднее убедить самого Джулиуса заняться лечением. Теперь он уже не будет изображать из себя всепрощенца и скрывать свое мнение о том, что мир стал гораздо чище и приятнее без Джулиуса.

Как ни стремились они попасть под уютный домашний кров, герцог не решался поторапливать лошадей, тревожась за самочувствие Юделы. Когда же они неспешной рысцой въехали под сень аллеи парка и вдали показались крыши дворца, герцог заговорил с Юделой:

— Я обдумал, что мы скажем дома по поводу сегодняшнего происшествия. Мне кажется, что наша история должна выглядеть так; в лесу мы случайно повстречали Джулиуса, и, пока разговаривали с ним, какие-то оборванцы, очевидно шайка бродячих разбойников, накинулись на нас.

Юдела внимательно слушала его, стараясь запомнить его слова.

— Они ударили меня, я потерял сознание, — продолжал герцог. — Это произошло, когда я пытался защищаться. Вероятно, Джулиуса они убили в схватке, а потом сбежали, ограбив нас до нитки. Так как у нас не было оружия, то мы не могли оказать им достойного сопротивления.

Юдела некоторое время хранила молчание, потом решилась спросить:

— А своей бабушке вы расскажете правду?

— Я еще подумаю об этом, — сказал герцог. — Вероятно, да, но позже. Мне бы не хотелось слишком волновать ее.

— Больше всего она разволнуется, узнав, что вы были на грани гибели. Она так любит вас, что не пережила бы, если б с вами что-нибудь случилось. Ее светлость часто говорила мне о своей любви к вам…

— Что ж, я рад услышать подобную новость, — попробовал пошутить герцог, но улыбка его была печальной. — Но главное заключается в том, чтобы рассказанные нами истории совпадали во всех деталях. Я настоятельно прошу вас, Юдела, это запомнить.

— Я постараюсь говорить на эту тему как можно меньше. Это самое мое большое желание.

Она не решилась добавить, что причиной ее молчания будет не только просьба герцога, но и то, что она чувствовала себя измученной и совершенно опустошенной. Девушка догадывалась, что эта усталость скорее не физическая, а душевная, но сейчас, когда все уже было позади, ужас от всего пережитого возвращался — К ней вновь и вновь, и она ощущала, что едва держится в седле. Только мысль о том, что герцог исполнится презрением к ее слабости, заставляла ее продолжать путь и не обращаться к нему за помощью. Но при каждом движении лошади она рисковала свалиться на землю. Время, казалось, тянулось бесконечно.

И все же они благополучно миновали дугообразный мостик через узкую горловину озера и приблизились к парадному подъезду. Грумы уже ждали их там, очевидно, встревоженные столь затянувшейся прогулкой хозяина и молодой госпожи. Для всех было полной неожиданностью, что отсутствие герцога будет столь долгим. Когда же они увидели выражение лица герцога и заметили, что голова Юделы не покрыта, а шляпка ее исчезла, то всю прислугу охватило волнение. Конечно, они были полны любопытства.

Герцог остановил своего коня у подножия лестницы, но Юдела, лишившись последних сил, уже не могла даже натянуть поводья.

Грум поспешил перехватить у нее из рук уздечку и, встав впереди лошади, успокоил животное. Юделе оставалось только спешиться, но тут обнаружилось, что она вообще не может пошевелиться. Мертвенная бледность залила ее лицо. Заметив это, герцог сразу же пришел ей на помощь. Он осторожно приподнял ее над седлом, взял на руки и понес в дом.

Она что-то пробормотала, теряя сознание, глаза ее закрылись, а головка опустилась на его плечо.

Юдела проснулась и увидела яркий солнечный луч, пробивающийся сквозь неплотно закрытые занавеси в ее спальню. Еще долгое время после пробуждения она лежала неподвижно, пытаясь понять, где она сейчас находится.

Даже разобраться в том, сон ли это или явь, она была не в состоянии. Но постепенно разум ее прояснился, она вспомнила все недавние события и последнее из них, когда чья-то рука поднесла к ее губам бокал с восхитительным напитком. Но это было так давно, как будто совсем в другой жизни. «Вот что усыпило меня», г догадалась Юдела.

Она раскинула руки в стороны и поняла, что лежит на широкой уютной кровати. Это было приятное ощущение. А еще приятнее было воспоминание о том, как герцог нес ее по лестнице, а потом заботливо укладывал на эту кровать.

— Ты вела себя так храбро, — говорил он ей при этом. — Сейчас все позади, и пусть тебя ничего больше не тревожит. Ты должна отдохнуть…

Когда он покидал ее, Юдела тянулась за ним, желая продлить эту близость, желая, чтобы герцог находился рядом с нею, но все-таки он растворился, словно в тумане, а его место заняли домоправительница и горничные, которые принялись ее раздевать.

Позже появился какой-то незнакомец и продолжительное время сидел у ее ложа, глядя на нее добрыми внимательными глазами. Вероятно, это был доктор.

То, что он говорил, Юдела не запомнила, в памяти остался только вкус предложенного доктором напитка, от которого ее сон стал еще крепче.

Теперь она чувствовала себя гораздо бодрее и попробовала поменять позу в постели, и тут ее пронзила боль в израненных запястьях и лодыжках.

Веревки… Как бы она хотела забыть об этом. Но, наверное, это случится не скоро… Веревки, которыми связали ее подручные лорда Джулиуса, оставили болезненные следы не только на теле, но и в душе.

Правда, тут же Юдела вспомнила, что все это уже в прошлом, вспомнила, что ей удалось освободиться самой и освободить герцога, а лорд Джулиус теперь мертв!

Опасаясь снова ощутить боль, Юдела со всей осторожностью потянулась к шнуру звонка, но, прежде чем ей удалось сделать это, дверь, словно по волшебству, отворилась, вошла домоправительница и плавной походкой приблизилась к ее изголовью.

Женщина с минуту внимательно смотрела на Юделу, а когда та повернула к ней голову, радостно произнесла:

— Раз уж вы проснулись, мисс, то, наверное, согласитесь что-нибудь и скушать.

— Как долго я была в забытьи? — спросила Юдела.

— Два дня, мисс.

— Два дня? — вскрикнула Юдела в изумлении.

— Да, мисс. Доктор счел необходимым, чтобы вы как следует оправились от шока, и поэтому несколько раз давал вам снотворное.