Литмир - Электронная Библиотека

И он нашел следы, которые подтвердили его правоту. Он походил на шерифа из американского вестерна, когда присел на корточки и поднял с пыльной дороги гильзу. На нем были остроносые ботинки со скошенными каблуками, джинсы с широким ремнем, клетчатая рубаха. В номере его дожидался деловой костюм, который он упорно тащил через две границы. Костюм хранился в специальном чехле, на плечиках, и фактически не помялся за время пути по бадахшанским тропам.

Гильза, которую он поднял с земли, когда-то была патроном калибра 5,45. Шеель отчетливо представил автомат, который перемолол 39-миллиметровый патрон: «АК-74». Неподалеку нашел еще несколько гильз. По крайней мере однажды здесь пролилась кровь. Кто-то по неосторожности попался в ловушку.

Не меняя позы, командир подозвал Крамера:

– Дитер, иди сюда. Осмотрись здесь хорошенько и приступай к работе. – Отметив время, добавил: – Возьми в помощники Мартина. У вас есть три часа. Машину с территории склада выгнать. Хорст и я посторожим снаружи.

Шеель подошел к машине, вынул из-под сиденья пистолет-пулемет и кивнул Кепке:

– Пойдем.

Хорст Кепке к этому моменту «дозревал», как и товарищи, оглядывая арену-склад, причем – глазами своего командира и с сопутствующим вопросом: все ли учтено, найдена ли середина. Если спросить у Шееля, тот скажет: «Преувеличить опасность – значит, рисковать вдвойне».

Вестервалле и Крамер прихватили с собой взрывчатку, провода, детонаторы. Водитель сел за руль и выгнал машину за пределы склада.

Прошло два часа. Крамер, уставший и вспотевший за это время, не скрывал, однако, удовлетворения на лице, которое не было достаточно мужественным для террориста:

– У меня все готово.

– Отлично, Дитер, – похвалил его Шеель. – Тебе придется остаться здесь. Не думаю, что наши визави догадаются проверить свою мышеловку, и все же. Найди укромное местечко. Что делать дальше, ты знаешь.

– Прихватите мне поесть, – сказал Крамер.

– Зачем? – удивился командир. – После переговоров мы сразу же закатимся в ресторан, там и поешь. Да, и вот еще что. Приберись здесь. Чтобы не было видно множества следов обуви, – акцентировал он. – Пусть они увидят следы двух человек. И пусть видят то, что мы им показываем: мы ни рыба ни мясо. И мы заставим противника немного понервничать. Приедем с опозданием.

…Спустя сорок минут к складу подъехал устаревший, однако не потерявший боевого вида «Ниссан Патруль». Дверцы открылись, выпуская четырех парней, вооруженных автоматами. В рубашках и майках с короткими рукавами, в черных джинсах и спортивных штанах, они вошли на территорию склада. После беглого осмотра складских помещений и территории старший доложил по телефону:

– На склад приезжала машина. Кто-то немного наследил здесь. Пара-тройка человек, не больше. Все сходится.

– Оставайтесь там.

Дитер Крамер в это время держал боевиков на мушке своего «хеклера». Он занял такое место, где походил на ласточку в человеческий рост или вампира в натуральную величину: на широкой балке перекрытия крыши. Его согнутые в коленях ноги, которыми он опирался о стойку, были параллельны подкосу. Стропильная система крыши маскировала его так надежно, что он позволил себе отсалютовать бригаде Сарацина двумя пальцами, поднесенными к брови. Он видел большую часть складского помещения и двора, включая ворота, в проходе которых словно застрял «Ниссан». Но больше всего Крамер, используя естественную маску, походил на паука в центре паутины. К нему сходились провода от трех взрывных устройств, установленных в разных частях склада. Он провел саперные провода к наблюдательному пункту так, что, по его же определению, и сам не смог бы отыскать.

Подрывную машинку он пристроил под откосом, ориентируясь на дыру в крыше, которая стала слуховым окном: он услышит сигнал если не через распахнутые настежь ворота склада, то через эту брешь.

Только при встрече двух бригад, одна из которых была из дальнего зарубежья и внесена правительствами многих стран в список террористических организаций, стал понятен тонкий замысел Шееля, выбравшего немецкое оружие. Без всякого преувеличения оно в руках немцев выглядело гармонично, а точнее, боевики и оружие выглядели одним целым, что нельзя было бы сказать, окажись у них в руках «калашниковы». Похоже, это заметили и боевики Сарацина.

Немцы приехали на знакомой уже «Волге». За рулем сидел Хорст Кепке. Хозяина машины высадили за двести метров от «театра боевых действий», и он, откровенно недоумевая по поводу спокойствия соотечественников, несмело помахал им вслед.

Первым из машины вышел Ларс Шеель. В черном деловом костюме, голубоватой рубашке и тщательно подобранном в тон к ней галстуке, с новым пустолет-пулеметом в опущенной руке, он смотрелся более чем стильно. Прическа – волос к волосу. Местный парикмахер потрудился над его бородкой, которая в его умелых руках превратилась в элегантную эспаньолку.

Вслед за командиром из машины вышел Вестервалле. Он носил длинные волосы, которые прихватывал на затылке резинкой, на встречу же явился с распущенными волосами. У Кепке также были длинные волосы, но не до такой степени. Он покинул салон «Волги» последним и расстегнул «молнию» на короткой кожаной куртке. Что он хотел сказать этим жестом, осталось загадкой даже для него.

– Ты Сарацин? – спросил Шеель, кивком головы указав на таджика весом под полтора центнера.

– Ага, – также на русском ответил тот. – А кто ты, брат?

– У меня нет братьев, – внес полную ясность Шеель.

– Так кто же ты?

– Я гвоздь сегодняшней вечеринки. Вопрос, который я намерен обсудить с тобой, всего один. Ты должен забыть человека, на которого наехал, раз и навсегда.

– На это я обычно отвечаю: «Лучше я умру».

– Это можно устроить. – Шеель позволил себе улыбнуться.

Сарацин недоверчиво покачал головой. Обернулся и поймал такие же недоуменные взгляды еще десяти человек.

Он походил на киношный образ младшего члена мафиозной семьи. Белая майка под расстегнутой рубашкой навыпуск. Ленца во взгляде, а сейчас еще и капелька озабоченности нестандартным поведением немца. Оттого разговор вылился в другое русло, незнакомое Сарацину, и он сразу не смог вернуть его к началу. Однако только это и побеспокоило его. У него не возникло сомнений в том, в чью пользу завершится это противостояние.

– Кто-то из нас чего-то не понимает, – сказал он. – У тебя есть предложения? Может, ты хочешь разделить бизнес…

Ларс громко цокнул языком.

– Обойдемся без имен и дележа. В стране, где я родился, люди не продаются.

– Я узнавал – в «Душанбинке» зарегистрированы три человека: – Сарацин остановил свой проницательный взгляд на каждом немце: – И вас трое. Все верно. Или я чего-то не знаю. Мне этот разговор не по душе.

Шеель и Сарацин смотрели друг другу в глаза. В этом плане командиру «Красного спасения» было намного легче, чем его подчиненным. Кепке и Вестервалле приходилось разбрасываться на десяток боевиков, вооруженных «калашниковыми». Однако глаза их не бегали. Кепке вообще быстро нашел выход, отыскав одну пару глаз и сосредоточив на них внимание. Он уже точно знал, что положит этого здоровенного парня первым. Может быть, он стрелял хорошо, но Кепке стрелял просто здорово. Если бы ему, словами голливудских боевиков, платили по доллару за каждую пару глаз, в которые он смотрел безбоязненно, он был бы миллионером.

Кепке слушал своего командира уже вполуха («Я дам вам возможность уйти на сто метров, не ближе. Иначе достану вот этой штукой»), но различит в его голосе интонации, которые и станут сигналом к началу. Началу чего? Началу всего. Высвободившихся взвизгнувшей тетивой нервов, треска автомата, гортанного выкрика. Началу конца. Об этом знали четверо немцев, но нимало не догадывались таджики.

…Кепке стрелял здорово. У него будет несколько мгновений форы. Пожалуй, он пожертвует частью этого ничтожного отрезка, который, однако, даст ему возможность насладиться своим преимуществом, и уже потом нажмет на спусковой крючок.

6
{"b":"135216","o":1}