— Хочу ли я!

Крик этот будто вырвался из самой глубины его существа. Он рванулся к ней и обнял ее так крепко, что ей стало трудно дышать.

— Я люблю тебя, я тебя обожаю, я преклоняюсь перед тобой! — шептал он, точно в лихорадке, — и ты спрашиваешь меня, хочу ли я остаться! О, любовь моя, жизнь моя, счастье мое! Моя маленькая, чудесная возлюбленная! Нет таких слов, чтобы я мог рассказать тебе, как отчаянно, как мучительно, как страстно я люблю тебя, как ты нужна мне, нужна больше всего на свете!

Губы его слились с ее губами, не давая ей ни вымолвить слова, ни вздохнуть. Она обвила руками его шею, тело ее взлетело легко, как птица, неотделимое от его тела, и сердца их бились, точно одно пылающее любовью сердце.

Она принадлежала ему, принадлежала вся, безраздельно и безвозвратно. Они больше не ускользали друг от друга, перестав быть двумя разными, отдельными друг от друга людьми, став одним неделимым целым; едины были их душа и тело, мысли и чувства.

Вот что было ее заветной, прекрасной мечтою, вот к чему стремилась она так страстно, чего жаждала всей душой, о чем молилась так жарко и самозабвенно, что искала и во что верила. Она нашла его — это Чудо Божьего Творения, в котором для нее воплотились вся красота и вся радость мира.

— Любовь моя, моя нежная, чудесная, маленькая женушка! — шептал граф в упоении.

И Калиста знала, что всю свою жизнь они будут нестись вот так, рядом, не отставая и ни на пядь не опережая друг друга, лететь по прямой, почти не касаясь земли, к победному, триумфальному финишу, к апофеозу Любви!