Назовем еще одну фамилию и самую главную —  Зворыкин Владимир Козьмич. Эта фамилия создателя электронного телевидения в советские времена тщательно замалчивалась, во-первых — бывший белый офицер, во-вторых, потому, что с 1919 года проживал в Америке. А ведь Зворыкин был самый настоящий русский человек и таковым остался до самой смерти (1889—1982 гг.). Любил принимать гостей, угощал русской едой: щи со свежей или квашеной капустой с куском говядины, картошка в мундире, селедка, грибы, лук, постное масло и русская водка.

О Владимире Козьмиче Зворыкине, инженере и изобретателе, следует сказать особо. Сын российского, муромского купца сразу после октябрьского переворота понял, что в большевистской России ему придется туго, более того, грозит смерть (об этом предупредил друг, который сказал, что на его арест уже выдан ордер ВЧК). Зворыкин, офицер-радист русской армии, в 1918 году, скрываясь от чекистов, уехал сначала в Нижний Новгород (там был пароход, принадлежащий отцу, но к моменту приезда Зворыкина пароход уже был национализирован), а затем на лодках, на попутных подводах и пешком прошел по заснеженной России, добрался по рекам Иртыш, Обь и Енисей до Усть-Енисейского порта и вышел к Северному Ледовитому океану, к крошечному острову в проливе Карские ворота, и там, проживая в убогой деревянной избе, стал ждать до весны прихода ледокола. Ледокол проложил путь, и пришел первый английский лесовоз. Только этот пароход мог вытащить его из этого забытого Богом места в цивилизованный мир. На лесовозе Зворыкин приплыл в Англию, а затем пересек на пассажирском лайнере Атлантику. Когда он прибыл в Америку, таможенный чиновник спросил его, с какой целью он прибыл в Америку. “Я приехал разрабатывать телевидение”, — ответил Зворыкин. Тупой американский чиновник, конечно, ничего не понял, но, убедившись из ответа, что Зворыкин не коммунист, пропустил его. И слава Богу! Свобода для Зворыкина означала возможность продолжать работы по созданию телевидения. Он долго искал место, где бы его взяли на работу в качестве радиоспециалиста, и наконец нашел фирму “Вестингауз электрик”, где начал работать электриком. Там к 1923 году он собрал первую схему электронного телевидения. Но когда президент фирмы пришел посмотреть на этот прибор, он увидел мутную картинку и посоветовал Зворыкину заняться чем-то более полезным. Президент не оценил изобретения и не увидел в нем эпохального открытия. Но Зворыкин верил в свое изобретение, в возможность передавать изображение на расстояние, и свернуть его с этого пути было невозможно.

С первых же дней работы на фирме Зворыкин приступает к практическому осуществлению идеи — созданию фотомозаичной матрицы, на которой должно формироваться электрическое изображение, создаваемое объективом. Он сделал фотомозаичный катод с накоплением заряда, который другие не могли сделать. Чтобы получить фотомозаику, он даже пробовал использовать зубные щетки, покрывая кончики щетины цезиевым серебром. Эту кропотливую работу Зворыкин делал своими руками, как и Эдисон, пока не нашел с одним американским химиком нужный способ.

Ближе всех к решению сложной проблемы подошел американский инженер Фарцворд, которому еще до Зворыкина удалось продемонстрировать систему электронного телевидения. Он придумал оригинальный способ развертки изображения и назвал свою передающую трубку ‘’диссектором” — телевизионная передающая трубка без накопления электрического заряда. Однако большим недостатком его изобретения была крайне низкая чувствительность трубки. Несколько лет Фарцворд бился над усовершенствованием диссектора. В Филадельфии он оборудовал свою студию и даже начал выпускать телевизоры. Но диссектор не оправдал надежд своего изобретателя. В 34 года Фарцворд “сломался” и прекратил опыты по разработке своей телевизионной системы. Это было похоже на изобретение кинематографа и кинетоскопа Эдисона: Эдисон создал аттракцион, зрелище для одного человека, а братья Люмьеры кино — зрелище для всех.

Не улыбнулась удача и Борису Грабовскому, который в то же самое время в России с таким же невероятным упорством стремился сделать действующий образец электронного телевидения. Он создал образец, но при транспортировке из Ташкента в Москву аппаратура была разбита. Но истины ради заметим, что “телефот” Грабовского по качеству изображения был чуть лучше механического малострочного телевидения.

Что касается Зворыкина, то он выбрал другую тактику. После демонстрации своей первой системы телевидения президенту фирмы “Вестингауз электрик” он понял, что пока идея не будет технически освоена настолько, что сможет заинтересовать людей бизнеса, ее нужно скрывать. И он тайно продолжал работать, пока судьба не свела его с таким же фанатиком телевидения, тоже русским эмигрантом, директором вновь созданной радиокорпорации Давидом Сарновым.

 Они встретились в 1928 году. У Зворыкина была готовая разработка и опытный образец. У Давида Сарнова было высокое положение, большой авторитет в радиопромышленности, он возглавлял весь радиобизнес США, у него были средства, и он был способен оценить разработку Зворыкина. Зворыкин не обманул ожиданий своего именитого соотечественника и через год после встречи представил высоковакуумную приемную телевизионную трубку, которой дал вполне современное название “кинескоп” . Но главное изобретение Зворыкина было впереди.

Чтобы сделать передающую часть телевизионной системы, нужно было технически решить очень сложную задачу — усилить в немыслимое число раз слабый фототок, который возникал при сканировании лучом передаваемой картинки. Зворыкин решил эту задачу весьма оригинальным способом. Для усиления фототока он применил эффект накопления зарядов и тем самым увеличил в сотни раз чувствительность системы. Мозаичный фотокатод стал основой передающей телевизионной трубки, и Зворыкин назвал ее “иконоскоп” .

В 1933 году на съезде общества радиоинженеров в Чикаго Зворыкин доложил, что его десятилетняя работа по созданию электронного телевидения завершена. Это была настоящая победа, положившая начало эры электронного телевидения. Механическое телевидение, в котором изображение развертывалось всего лишь на 30 строк с помощью диска польского инженера Пауля Нипкова, приказало долго жить (современное телевидение развертывает изображение на 625 строк). Заметим, кстати, что Нипков сделал свое изобретение в конце XIX века и забыл о нем. Каково же было его удивление, когда он увидел свой диск в телевизионной системе советского телевидения на парижской выставке в тридцатых годах. Добавим еще, что советские инженеры обозначили имя Нипкова на соответст­вующем участке схемы.

Нужно заметить, что в то же время к финишу был весьма близок другой изобретатель — Александр Константинов, выпускник того же Петербургского технологического института, как и Зворыкин — ученик Бориса Розинга. На три года раньше Зворыкина, в 1930 году, он запатентовал похожую на иконоскоп передающую телевизионную трубку с тем же принципом накопления зарядов. Но технология получения фотомозаики оказалась очень сложной в сравнении с методом Зворыкина. Любопытно, что патента на свой иконоскоп Зворыкин так никогда и не получил.

И еще один эпизод в истории изобретения телевидения. Советский инженер, выпускник МВТУ им. Баумана Семен Катаев независимо от Зворыкина создал в 1933 году точно такую же передающую телевизионную трубку и, по простодушию тех времен, не взял на нее патента. Он описал технологию изготовления в журнале “Радио”.

Сегодня, в начале XXI века, “ящик с кинескопом” стал для нас всем — информатором, театром, кинотеатром, домашним учителем, лекарем, шутом, развратником, организатором, пропагандистом и агитатором. Благодаря телевидению мы присутствуем при событиях, происходящих в мире. Телевидение сильно потеснило радио и кино. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

А прах русского инженера Зворыкина был погребен в пантеоне, где упокоены величайшие сыны Америки. По обычаю американских астронавтов, перед полетом в космос они приходят в музей, где выставлена шляпа Зворыкина, и трогают ее на счастье рукой. Но дело тут вовсе не в шляпе, а в том, что первым полетел в космос русский — Юрий Гагарин. Уже одного этого факта достаточно, чтобы XX космический век был связан с именем России. Как и самое крупное географическое открытие века — Земля Императора Николая II (Северная Земля — 42 тыс. кв. км) была нанесена на карту мира русским моряком — капитаном 2-го ранга Борисом Вилькицким, почившим, увы, тоже на чужбине — в Брюсселе, в год полета Юрия Гагарина... Заметим, что Зворыкин ожидал лесовоз в Карском море на острове, названном впоследствии именем Вилькицкого.