Думаю, что читателям “Нашего современника” будет полезно познакомиться и с другими выступлениями на этом историческом заседании правительства. Телевидение показало премьера М. М. Касьянова, который обнаружил в учебнике истории нехорошие слова “рабочий класс” и “народная интеллигенция”. Но тут уж ничего не поделаешь, у каждого времени своя лексика. Историкам труднее будет отбояриться от другого пожелания премьера: чтобы в школьном курсе были отражены достижения минувшего десятилетия, ценности демократического общества, а также то, что сам народ избрал путь рыночных преобразований. И дело тут не в том, что “сам народ” говорит детям другое, а просто-напросто нуждающиеся в розовых красках события еще не канули в историю, это предмет исследования политологов, социологов и других ученых, занятых проблемами современного мира. А в школах пожелание Касьянова осуществляет “Граждановедение”, для того и ввели, еще при Ельцине. Добавлю, что, как сообщают СМИ, бывший президент теперь намерен предпринять издание учебников истории, это станет одним из главных направлений деятельности фонда Ельцина, открытие которого ожидается вскоре.

А. П. Починок, министр труда и социального развития, выступил на обсуждении учебников с позиции государственника и патриота. Да, говорил он, можно критиковать американские учебники за тенденциозность, но после прочтения этих учебников у выпускника американской школы не остается сомнений в том, что Америка — великое государство. “А вот после некоторых наших учебников вопрос о роли и значении России остается”. Слышал бы Починка отставной реформатор Асмолов, насаждавший в школах “новую идеологию”! Однако эти пылкие слова произнес тот самый Починок, который с таким же энтузиазмом борется за правительственный проект нового трудового законодательства, где имеются постыдные и, по сути, антигосударственные, идущие во вред будущему России статьи, узаконивающие ранний детский труд и ущемляющие право каждого ребенка на достойное образование.

Министр культуры М. Е. Швыдкой заявил на заседании правительства: “нельзя изолированно ставить вопрос об историческом образовании”, потому что существует еще больший разброс в учебниках по литературе. “Существуют радио, печать, дети существуют в этом потоке знаний. Они дают трактовки тоже достаточно разбросанные...” Затем министр культуры предложил “скоординировать весь гуманитарный блок телевидения и радиовещания, посмотреть, как это сопрягается с тем, что происходит в кинематографе, и так далее. Нужен системный подход”. От этой прекрасной программы действий министр вернулся к реальности: “Поэтому я считаю, что нужна нормальная историческая дискуссия, которая предшествует созданию учебников”. И выяснилось, что итоги предполагаемой дискуссии Швыдкому известны: “Дети должны знать, что они живут в многообразном мире, где можно исповедовать разные подходы и к прошлому, и к настоящему. И в этом смысле учебник должен быть не просто изложением фактов, а он должен быть изложением точек зрения, если угодно, на разумном и понятном детям уровне”.

А вот это мы уже проходили: разные подходы и разные точки зрения, при условии нынешней идеологической цензуры, особенно в электронных СМИ. Что же касается “нормальных дискуссий”, то о них шла речь в этой статье — о результате обсуждения школьных программ в Российской академии наук.

За полгода до обсуждения школьных учебников по истории, 16 февраля 2001 года, либеральное правительство утвердило государственную программу “Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001—2005 годы”, где прямо говорилось об “активном противодействии фактам искажения и фальсификации истории Отечества”. В СМИ эту государственную программу просто проигнорировали. Не приняли всерьез? Зато по случаю решения правительства о необходимости упорядочивания школьного курса отечественной истории СМИ повеселились: “Даешь “Краткий курс”!”, “Что за история, создатель?”, “Страна с непредсказуемым прошлым”... Я специально пошла в библиотеку, чтобы перелистать побольше газет, и не встретила ни одного уважительного — к русской истории! — заголовка. Газеты охотно публиковали письма читателей, недовольных решением правительства: “По единым учебникам и программам мы мыслящего человека вряд ли воспитаем, даже если они будут самыми хорошими”, “Пусть ребята видят, что к истине ведут разные пути, и научатся выбирать те, которые короче и вернее”...

До чего же сегодня в России — через гласность и плюрализм — торжествует косность представлений! Ну неужели же Запад до сих пор строжайшим образом прятал от людей, поименованных “россиянами”, свою великую государственную тайну: у детей, живущих на одной земле, в одной стране, должна быть общая история Отечества, иначе они не смогут вырасти гражданами своего государства, защитниками его интересов. По одному правилу учили историю во времена монархов и учат при современных демократиях. Что же касается “непредсказуемого прошлого”, то не хватит ли валить только на Россию? Американцы — ветераны второй мировой войны, с гордостью надевающие свои боевые награды, вряд ли думали в 1945-м, что Гитлера одолели войска США, а СССР находился где-то в стороне. Однако так преподают историю американским школьникам. И не вдаются в неприятные подробности Арденнской операции. А когда рассказывают о нападении японцев на Перл-Харбор, не предлагают детям “разные подходы”, согласно одному из которых Рузвельт знал о готовящемся нападении, но необходимо было всколыхнуть Америку и убедить, что пора вступать в войну. Имейся такой факт в русской истории, поборники “разных подходов” не упустили бы возможности. И тогда уж никакого сенатора не дернуло бы за язык 11 сентября сравнивать с Перл-Харбором атаку террористов на Нью-Йорк и Вашингтон. А для этого страшного дня вот что характерно. Американским учителям срочно передали инструкцию, как рассказывать о произошедшем своим ученикам. Правильное решение. О великих потрясениях не толкуют с детьми как кому заблагорассудится.

Страницы истории стали в наше время поводом для претензий к Японии со стороны Китая и Кореи. Китай заявил протест в связи с тем, что в японском школьном учебнике истории не описаны зверства японских оккупантов в Маньчжурии. В протесте Кореи 35 пунктов. Один из них связан с русской историей. В Японии дети учат, что их страна напала на Россию в 1904 году, чтобы освободить народы, угнетаемые Российской империей. Корея напоминает, что японцы оккупировали ее территорию на полвека и превратили корейцев почти что в рабов.

Можно привести в качестве примера отношения к прошлому встречу осенью 2001 года историков России и Польши. Кстати, польские коллеги убеждены, что предметом исторических исследований могут быть только события до 1991 года. На этой встрече шел разговор и о 1920 годе. Польские коллеги признали, что конфликт следует считать “польско-советским” (проблема была в порядке слов), потому что Россия не хотела воевать, и причиной военных действий стало желание Пилсудского создать Великую Польшу “от моря и до моря”. Будем надеяться, что теперь поменяют “точку зрения” и авторы тех школьных учебников, где в “агрессии” винили Красную Армию.

Школьный курс истории может быть предметом не менее точным и систематичным, чем другие школьные предметы, ведь исторические даты — величины постоянные. Хотя может случиться и так, что все те же группы авторов, все те же издатели перекроят и подлатают все те же бездарные учебники. А компьютеры, появившиеся во всех школах, продемонстрируют детям исторические сведения, изготовленные ЮКОС, ФИО и СПС.

Меж тем большой труд по подготовке современной концепции исторического образования уже проделан. За годы противостояния школы погромному отношению к русской истории (когда вводили в программы даже книги Резуна) учителя-историки создавали свои программы по русской истории, включая и сложнейший XX век. “Позитивные сдвиги”, о которых говорил министр, полезно рассмотреть в свете известной исторической фразы о необходимости освободить “сверху”, пока не сделали этого “снизу”. К моменту обсуждения учебников в правительстве уже были составлены учительские, а не кабинетные разработки — как рассказывать детям о временах, в которых жили их деды и прадеды, воспитывать уважение к минувшему. С помощью современных множительных средств растиражированы курсы лекций, планы уроков, изданы брошюры. Повсюду оживилось краеведение, которое может быть только патриотичным, и это оказывает самое благотворное влияние на отношение школьников к урокам истории. Своими материалами учителя-историки обмениваются на Рождественских образовательных чтениях, на конференциях, созываемых фондом “Русская школа”, на заседаниях Русского исторического общества, просто по почте. Таким образом уже давно распространяется опыт лучших учителей истории, учительские программы проверяются не в одной, а во многих школах.