Вот какого рода обстоятельства толкали к протесту.

В 1985 г. мне пришла в голову мысль поехать в Париж, и я стала упорно этого добиваться, хотя никаких особых заслуг не имела и положения высокого не занимала, была лишь депутатом райсовета. Поэтому шансов на поездку у меня практически не было.

В 1986 г. на первомайской демонстрации к нашей колонне присоединилась группа школьников, примерно 10 человек, с учителями из Воронежа, где был филиал нашей проектной организации. Они были горды и счастливы, что идут в праздничной колонне на Красную площадь. Но, когда мы подходили к пл. Дзержинского, контролирующие партдеятели заметили ребят и приказали вывести их из колонны. Это был удар не только для детей, но и для всех нас, ну, а я вообще волновалась и возмущалась больше всех и оставила в своей шеренге одного мальчика. “Ты расскажешь остальным”, — сказала я ему.

Вскоре все правофланговые партийцы получили выговоры, а меня, беспартийную, тоже не миновало некоторое возмездие.

Я продолжала хлопотать о Париже, и в начале 1987 г. мне сказала: “Мы Вас включаем в резерв, давайте характеристику”. Тогда мне и припомнили эту демонстрацию и характеристику не дали. Партсекретарь сказал: “А если бы они стали кричать, что в Воронеже нет мяса?!” Вот так. (В 1988 г. я в Париж все-таки попала.)

Что касается “малого народа”.

С моими подругами мы дружили семьями 50 лет, с 1945 г., со школьной скамьи. Они первыми вступали в пионеры, в комсомол, а когда по радио выступал Сталин, они благоговейно замолкали.

Мы были одинаковыми в своих взглядах, пристрастиях, оценках.

Но к 1988 году уже полностью определились наши несовпадения. Распутин, Кожинов, “Наш современник” стали их заклятыми врагами.

В 1993 г. я путешествовала по “Московской кругосветке” на теплоходе. При встрече рассказываю о своих впечатлениях. Только, говорю, меня поразило, что по берегам, насколько видел глаз, не было никакого жилья, ни деревень, ни хуторов, ни поселков, людей не было видно. Вот и все, что я сказала. И вдруг такая реакция: “Да разве одних русских уничтожили?!” Это просто патология какая-то.

Ну, а когда при встрече в 1995 году я сказала, к слову, что мне бы хотелось, чтобы в правительстве было 85% русских, ответ был также очень неожиданным: “А может быть, ты хочешь, чтобы и в институты брали по процентам?” Вот так.

На этом вся 50-летняя дружба и закончилась. Перестройка всех расставила по своим местам.

С уважением

Зинаида Воронцова,

г. Москва

Отвечаем нашим читателям...

Уважаемая редакция!

В № 12 “Нового мира” за 2000 год прочитала в сочинении Солженицына “Угодило зернышко промеж жерновов” о том, что в 1946—1947 гг. англичане выдали Сталину сотни тысяч русских казаков. Все они попали в концлагеря или были расстреляны. Об этом в Англии Николай Толстой написал две книги (одна называется “Жертвы Ялты”). Лорд Беттел тоже описал в книге эти события. Был создан фильм венгерским режиссером (в Англии он был показан). Ранее, в “Архипелаге ГУЛАГ” Солженицын посвятил этим событиям 5 строчек и полстраницы примечаний (он пишет: “тайна этого предательства отлично, тщательно сохранена британским и американским правительствами”).

С тех пор прошло много времени. Меня интересует, почему англичане так предательски выдали наших граждан обратно в СССР? Или Сталин что-то пообещал англичанам? Может быть, была какая-то некрасивая сделка?

Какова судьба этих трех книг? Будут ли они переведены на русский язык?

Будет ли показан фильм у нас?

Напишите поподробнее об этих событиях в вашем журнале. Очень нравится ваш отдел публицистики, а романы А. Проханова — потрясающи.

С уважением

Л. Юстратова

Ст. Спирово, Тверская обл.

Уважаемая Л. Юстратова!

Да, Вы правы. В журнале “Новый мир”, действительно, Солженицын опубликовал свое письмо Елизавете II, Королеве Великобритании, в котором писал, что “в 1945 и 1946 годах правительство Великобритании и его военное командование, ведшее до того времени, кажется, войну за всеобщую свободу (? — Ст. К. ), — по тайному соглашению с администрацией Сталина передали на расправу ему десятки тысяч и даже сотни тысяч беженцев из СССР...”

Ранее в “Архипелаге ГУЛАГ” он без сомнений утверждал ту же цифру: “И какой военный и политический резон для них имела сдача на смерть в руки Сталина несколько сот тысяч вооруженных советских граждан, решительно не хотевших сдаваться?”

А теперь позвольте мне привести несколько цитат из книги Н. Толстого “Жертвы Ялты”, изданной в Париже издательством “Имка пресс” (1988 г.)

“Солдаты Кононова составили 102 казачий полк и храбро сражались против Красной Армии и партизан” (текст Н. Толстого, стр. 27).

“Среди сдавшихся в плен немцам было около 40 тысяч казаков...” (текст Н. Толстого, стр. 298).

“Нам срочно нужны инструкции относительно размещения примерно 50 тысяч казаков... Они были частью немецких вооруженных сил и воевали против союзников” (стр. 293 — из письма английского фельдмаршала Александера своему кабинету министров).

“Могу ли я получить дальнейшие отчеты о 45 тысячах казаков, о которых говорил генерал Эйзенхауэр в своем донесении?” (стр. 297 — из письма Черчилля генералу Исмею).

“Несколько тысяч казаков были взяты в плен (последние три года они воевали в рядах немецкой армии, носили немецкую форму и являлись военнопленными” (стр. 292, из рассказа леди Лимерик, заместителя военной организации Красного Креста).

“Английские власти не проводили переписи в лагере казаков, но, согласно оценке, сделанной на основе заявок на продукты, их было 23 800 человек... Сами казаки, впрочем, приводят другие цифры: от 30 до 35 тысяч...” (текст Н. Толстого, стр. 177).

Из всего сказанного Вы сами можете понять, что Солженицын лжет, говоря о “нескольких сотнях тысяч”... Кстати, книга Н. Толстого вышла в 1988 г. в серии под общей редакцией самого Солженицына. Видимо, Александр Исаевич сам забыл о цифрах из книги Н. Толстого и, как это с ним часто бывало, придумал новые.

Неправду говорит он также и о том, что все они были “беженцы”: многие из них были перебежчиками, изменниками, нарушившими присягу и ставшими под знамена фашистской Германии, и отношение к ним, если принимать во внимание законы военного времени, естественно было гораздо более суровым, нежели к обычным немецким военнопленным. Они воевали в рядах врага против своей страны и своего народа.

Я помню те времена. Ненависть наших людей, переживших столько горя и мук во время войны и оккупации, была столь велика, что никакого сочувствия к пленным предателям в то время ни в советском правосудии, ни в обществе, ни в простом народе быть не могло.

Впрочем, даже “гуманные” французы казнили коллаборациониста Пэтена, как и норвежцы своего Квислинга. Чего уж говорить о советских людях, в душах которых жажда возмездия была много сильнее, нежели у французов и норвежцев.

Казни своих отечественных предателей через повешенье в те дни производились после освобождения советских городов под стихийное одобрение народа. Таково было время и таковы были естественные и исторически справедливые чувства наших людей.

Думаю, что никакой “некрасивой сделки” между Сталиным и англичанами не было. Зачем англичанам было заботиться о судьбе наших коллаборационистов да еще воевавших в немецких частях против тех же англичан? Они с облегчением отдали Сталину право судить и наказывать их. Конечно, когда происходят такого рода исторические катастрофы, то по отношению к отдельным людям могут совершаться и всякого рода несправедливости, но стихии (а война это страшная стихия) не подвластны юридическим нормам и всяческого рода мечтам о правах человека. Что же касается фильмов и других книг, о которых Вы упоминаете, то я их не знаю. Однако думаю, что они заражены той же пропагандистской ложью по отношению к истории СССР и России, которая сейчас захлестнула западную историческую “науку”.