— Волк сбежал, с картины который.

— Чего? — от неожиданности колбаса встала поперек горла, так что Кузя начал кашлять. Карина изо всех сил забарабанила ему по спине, так что через несколько секунд паренек кашлял уже от нехватки воздуха в легких: обманчиво хрупкая девушка смогла его полностью оттуда выбить.

— Что слышал. Говорю же, эта гадость вырвалась в наш мир и благополучно покинула мой дом, воспользовавшись окном. Теперь вот мы с Кариной пытаемся понять, где его искать.

— А зачем его искать? — удивился подросток, — Насколько я понимаю он не отличается кротким нравом. Пусть теперь распугивает местных белочек. Правда, если у него бешенство, это уже разговор другой. Надо сообщить в какую-нибудь ветеринарную службу, они-то его точно поймают.

— А это идея! — усмехнулся Никита, но подруга немедленно замахала руками:

— Нет, не идея. Я не могу заставить его прийти ко мне. Я могу лишь сама отыскать его. Поймите, этот волк — не просто зверь, скорее всего это лишь один из тысячи обликов. Он — посланник, не знаю от кого. Но уверена, что именно мне надо сделать ему шаг навстречу, как и прежде. Все это время во сне я шла к нему, а он не двигался. И сейчас не время что-либо менять.

— Стой, но если у этого симпатяги, как ты утверждаешь много образов и форм, то почему он явился не в виде пушистенького зайчика или, скажем, антилопы. В конце концов, почему он просто не пришел к тебе в виде человека. Да, какого-нибудь симпатичного парня, типа нашего Ника? — скептически поинтересовался Кузьма.

— Ты когда-нибудь видел антилоп, которые ни от кого не прячутся, никого не боятся? Или, по-твоему, они бегают по полям и лугам оттого, что у них уйма времени? Если бы он и пришел ко мне в другом обличии, то, скорее всего это было бы обличие хищника. Но он словно знал, что свобода ассоциируется у меня с волками. Они такие сильные, у них есть стая, семья, они верны ей. Знаете, что-то вроде идиотских сказочек про оборотней… Не знаю, почему именно волки вызывают во мне такую симпатию. Но когда при мне упоминают их, я всегда вижу перед собой громадное животное, которое способно разорвать глотку быку, которое сидит под луной и воет, будто у него тяжело на душе. И мне всегда хочется сесть рядом с этим зверем, обнять, утешить, повыть вместе с ним, а не шарахаться, не хвататься за ружье, не затыкать уши.

Карина неожиданно улыбнулась. Ребята переглянулись, не совсем понимая то, что она сказала. Но у обоих неожиданно возникло чувство, будто они оказались на ледяном ветру совершенно голыми. Слишком неприятно было присутствовать при подобном обнажении чужой души.

— Ты помнишь то стихотворение, которое мы вместе читали, когда только поступили в десятый класс? — вопрос художницы застал Ника врасплох, но он осмелился кивнуть, — Как там говорилось? "Хоть руки не жжет серебро мне до зуда, и круглым остался зачем-то зрачок, ищу превращенья, как бреда иль чуда, подняв свою морду опять на восток". Вот и мне нужно это превращение, это чудо.

И Никита вдруг вспомнил. Это стихотворение они с Кариной тогда откопали чисто случайно, пролистывая какой-то сборник. Вообще-то им нужно было произведение не то Цветаевой, не то Ахматовой, но в библиотеке предложили на выбор столько книг, что пришлось просматривать их все хотя бы из вежливости. И вот в одной из них им на глаза попался вдвое сложенный листок. Ник по привычке хотел откинуть его в сторонку, но тщательная во всем подруга не стала торопиться. Развернула, прошлась глазами по строчкам, после чего зачитала вслух. Он помнил его до сих пор. Даже название "Превращение", не забыл. Но очень уж оно было для него далеким, не трогающим сердце. Как оказалось, лишь до поры, до времени.

С тобой превращаюсь я снова в волчицу

И золотом глаз все смотрю на луну.

А днем все расплывчатей кажутся лица,

И тихих шагов услыхать не могу.

Хоть руки не жжет серебро мне до зуда,

И круглым остался зачем-то зрачок,

Ищу превращенья, как бреда иль чуда,

Подняв свою морду опять на восток.

Мне серую шерсть не трепал на загривке

Проворнейший ветер в дремучем лесу,

Но скалиться, ой, как приятно в улыбке,

И небо держать до утра на весу.

— И все-таки, — попытался вернуться к прежней теме парень, — Как нам найти эту тварь, кем бы она там не была: посланником или просто чудовищем? Ты говорила, что можешь попробовать связаться с ним.

— Да. Но мне кажется, ответа я не дождусь. Он сейчас в этом мире, а не в пределах картины. Поэтому мои сновидения уже нельзя использовать как портал между этой и той реальностями. Придется искать волка самостоятельно. У тебя есть карта города?

— Конечно, — Ник отставил кружку, приступая к осмотру содержимого небольшой тумбы, стоящей в коридоре. Изредка до приятелей доносились его ругательства, а на полу с каждой секундой росла целая гора хлама.

"А я думала, это у меня бардак…", — отвлеченно подумала Карина, присоединяясь к "раскопкам". Дело не то чтобы пошло быстрее, только теперь извлекаемые наружу вещи, от старых носков до деталей от автомобиля, громоздились не одной свалкой, а несколькими поменьше. В одну сторону летели бумаги, в другую еще не съеденная молью и временем одежда, за спиной у художницы быстрее всего пополнялась куча из разных металлических изделий.

— Ура! — наконец, выпрямляясь, выдал ее друг, — нашел.

В его руках появилась потрепанная, но еще целая карта. Сейчас же драгоценный кусок бумаги был возложен на кухонный стол, и все трое обитателей квартиры склонились над ним.

— Ну, и что мы будем делать? — здраво поинтересовался Кузьма, окидывая громадное пространство, утыканное символическими елочками. По сути, город был полностью окружен лесом с редким вкраплением поселков городского типа, сел и деревенек. И откуда начинать поиски было совершенно непонятно.

— Сядем и начнем куковать, — хмыкнул Ник.

— В смысле? — сдвинул брови мальчишка.

— Ну, можно, конечно, по классической схеме: снимать штаны и бегать. Но мне кажется, что не стоит этого делать при девушке. Некрасиво получится.

— Заткнитесь оба! — неожиданно оборвала ребят Карина. Она внимательно обшаривала глазами каждый квадратный сантиметр карты, словно надеясь, что откуда-то из-за нарисованного деревца выбежит настоящий волк с желтоватым мехом. Волк выбегать и не думал, но при взгляде на северо-запад, что-то внутри начинало сжиматься. Пальцы задрожали сами собой, колени присоединились к сему неблагородному действу, и художница ни с того, ни с его шмякнула кружкой с недопитым кофе прямо на какое-то название:

— Он тут, — пробормотала она, приподнимая краешек посудины, — рядом с этим поселком… Красное Зарево.

— Ты…?

— Уверена, — кивнула Карина, поворачиваясь к другу, — Руку дать на отсечение не могу, она мне пока самой нужна, но другого шанса у нас все равно нет. Возможно, я еще могу прожить в таком виде несколько недель или даже лет, но вот местные жители вряд ли потерпят рядом с собой хищника таких размеров. К тому же я не знаю, насколько он опасен для остальных, а мне бы не хотелось стать виновницей чьей-то смерти, так что…

— Поехали, — решительно тряхнул головой Кузьма.

— Ты не поедешь, — решительно остановил его Никита, — По-хорошему, ехать надо только Карине. Но учитывая, какая у нее машина и как она ее водит, мне лучше отправиться с ней. А ты пока, если заняться нечем, можешь обратно загрузить все в тумбочку.

— Но… — попытался возразить оборванец, окидывая тоскливым взглядом предстоящий фронт работ.