Здесь сталкиваются цивилизации – православная, латинская и исламская – и представляющие их государства, связанные сложными системными узами, в борьбе за поствизантийское пространство, которое после распада России и разгрома сербов находится в состоянии национальной катастрофы, этнического неравновесия, стратегического упадка и смятения духовных и исторических ориентиров. Главная линия противостояния совпадает с западной и юго-западной границей территории исторического государства Российского – она проходит по СНГ и прямо окрашивает взаимоотношения между его членами. Поэтому будущий итог противоборства – это и будущее этой структуры, которую можно рассматривать и анализировать лишь в рамках общего течения мировой политики.

#Православие, славяне и ислам

Мировой ислам переживает небывалый подъем. Его центры непрерывно развивались и накапливали духовный и интеллектуальный потенциал для ответов на вопросы бытия в XXI веке, его демографический и финансовый потенциал колоссально вырос и представлен сейчас нефтяными гигантами Ближнего Востока. Проявления глобальных геополитических и духовных устремлений разных групп государств исламской цивилизации не едины. Здесь играют роль вовлеченность тех или иных стран в различные современные стратегические узлы противоречий (арабо-израильский, ирано-иракский), согласие или противоречия с вездесущими США и Западной Европой, немалоокрашивающие политику исламских стран.

Воздействие оказывают и воспоминание об утраченном геополитическом господстве, исторические традиции большей или меньшей духовной и национальной терпимости, различный опыт взаимоотношений в государственности ислама и христианства.

Ислам зародился в арабском мире, в котором часть арабов уже приняла христианство и остается таковой. Историческим арабским завоеваниям, шедшим под знаменем ислама, а не под национали-

492 Терзич С. Сербский вопрос в контексте отношений между Россией и Центральной Европой//Международная жизнь, 1998, № 3.

402

стическим лозунгом, подверглись неарабские народы, которые исповедовали другую веру. Ислам был для арабов не религией в западноевропейском секулярном понимании Нового времени, а их сознанием картиной мира, образом жизни и в большей степени, чем этноцентризм, явился стержнем становления арабской нации. Арабская цивилизация как одно из крупнейших явлений мировой культуры после самоутверждения дала пример арабского халифата, который для своего времени явил невиданную на Западе религиозную и национальную терпимость и взаимодействие культур. Арабский исламский мир всегда имел некоторое количество христиан среди своих единоплеменников. И сейчас на территории арабских стран – в Ливане, Сирии, Египте, Палестине проживают арабы-христиане восточнохристианских церквей: копты, православные Александрийского, Антиохийского. Иерусалимского патриархатов, униаты-марониты.

Исламский и православный миры не являются абсолютными антиподами и могут конструктивно существовать в геополитическом равновесии. Россия сама имеет уникальный опыт конструктивного взаимодействия в государственной жизни мусульман и христиан. В Смутное время, когда <цивилизованная> Европа в лице поляковкатоликов бесчинствовала в кремлевских соборах, татарские старейшины еще помнили покорение Иваном Грозным Казани, но послали помощь средствами и людьми Минину и Пожарскому. Сама Россия не вела религиозных войн, в отличие от Европы, где кровавыми истреблениями между протестантами и католиками утверждался принцип Аугсбургского религиозного мира 1555 года – <чья власть, того и вера>.

В XX веке во многих исламских государствах произошла либерализация сознания по западному образцу в период послевоенного соперничества за третий мир. В других, наиболее сильных своей исторической духовной традицией (Иран), либерально-западническая рационалистическая доктрина, агрессивно и самоуверенно крушившая исконные ценности, потерпела банкротство и привела на волне общественного протеста радикальные фундаменталистские силы. Так называемый <демоислам> представлен прозападной атлантической Турцией, а фундаменталистский ислам с сильным антизападным и антиамериканским акцентом проявляет себя в Иране, Афганистане и ваххабитской части таджиков. Но общее объективное условие для действий всех ветвей мирового ислама одно: физическое (расчлененность русского ядра), экономическое и военное ослабление и, главное, отказ от своего национально-религиозного лица не входящей в Запад огромной части мира – исторической России. Все это на фоне геополитической фрагментации православного мира, нарушения этнического и конфессионального равновесия на Балканах, раздробления сербов как силы с выраженным славянским самосознанием и православным духом. Это открывает возможность для мирового

26*

403

ислама обратить в сферу своего мощного как никогда влияния территории византийского пространства и ввести его в свою орбиту.;

Столкновение православного мира и особенно славян с исламом в полной мере произошло в середине II тысячелетия после падения Константинополя и в ходе стремительного и жестокого завоевания османами Балкан, большей части Средиземноморья, Северной Африки. Турки, поздно приняв ислам, в меньшей степени усвоили глубину и многогранность культуры и государственной жизни арабского халифата. Под лозунгом <смерть неверным> они порабощали не только христиан, но и своих единоверцев – мусульман-арабов,– персов. Турецкие государственные идеи, среди прочего, всегда носили Я более этноцентрический и националистический характер. Когда и начале века младотурки и затем сменившие их кемалисты (не без помощи Англии) произвели революционные процессы в разваливающейся Османской империи, стало очевидным, что усвоенные западно-либеральные ценности и идеи секулярного общества весьма способствовали окончательному оформлению турецкого имперского> национализма, сочетающего пафос борьбы с неверными ислама с этноцентризмом западноевропейского типа. <Республиканская идея кемалистов соответствовала сначала французскому пониманию на ции, – признает X. Крамер, – потом превратилась в этнически осмысленную концепцию <единой и неделимой> нации, что осложняет не только совмещение идеи гражданского общества и европейской традиции с сознанием большинства турок, но и отношения с меньшинствами>493.

Если идея младотурок – оттоманизм – имела цель создать единую османскую нацию (через тюркизацию славян и греков), хотя провозглашала равенство всех подданных, то кемалисты заменили ее пантюркизмом и пантуранизмом. В их основании был формально панисламизм, за которым оказался имперский турецко-тюркский национализм. Кемализм был идеологией левого мировоззрения с сильным националистическим акцентом. Кемалисты совершили чудовищную резню армян, вряд ли осуществимую в Османской империи XIX века и совершенно немыслимую в период расцвета арабского халифата. Заметим, что вожди этих вестернизированных турок, вырезавших около 2 млн. армян-христиан, были масонами, а руководитель геноцида Талаат-паша, в 1913-1917 годах министр внутренних дел Турции, был гроссмейстером <Великого Востока Турции>494. Неудивительно, что большевики первыми признали в 1920 году государство кемалистов во главе с Кемалем Мустафой – Ататюрком.

-"Kramer Н. A Changing Turkey. The Challenge to Europe and the United States, Washington, D.C. Brookings Institution Press, 2000.

494 См. Lennhoff Е., Posner 0. Internationales Freimaurerlexikon. WienMunchen. 1932, s. 1554, 1605-1606.

404

В 1921 году Ленин заключил с ними Договор <О дружбе и братстве>, оказал кемалистам помощь оружием и деньгами (более 10 млн. рублей золотом), рассчитывая повернуть Ататюрка <на рельсы мировой революции>, а также заплатив за лояльность к советизации Закавказья территориями, обильно политыми русской кровью в годы русско-турецкой войны, закрыв глаза на геноцид армянского народа.

<Блистательная Порта> исторически была и есть перманентная соперница российской политики на ее южном и юго-западном направлении. Это объективная геополитическая реальность, ибо идеи исторического реванша не только никогда не покидали Турцию, но и становятся постоянным фоном турецкого политического мышления, как исламистского, так и либерального, ибо не ислам и не демократия определяют объективное направление геостратегии. Они лишь окрашивают методы ее осуществления и определяют тактику. Геополитические противоречия России и Турции объективны, а все турецкое самосознание достаточно пронизано идеями пантюркизма, которые всегда оживляются в моменты ослабления России, части которой, как и некоторые районы Балкан, населены тюркскими народами.