6 Процессы глобализации: экономические, социальные и культурные аспекты. Проблемно-тематический сборник. М., 2001.

457 Уткин А.И. Ракурсы глобализации//Политая. М., 2000-2001, № 4;

его же: Мировой порядок XXI века. М., 2001.

458 Практика глобализации. Игры и правила новой эпохи // Под ред. М.Г. Делягина. М., 2000; Постсоциалистические страны в условиях глобализации.М., 2001.

361

взаимодействие государств, поиск новых форм приспособления различных экономик и культур к всемирным процессам и их регулирования, но и правомерное использование международно-правовых форм защиты суверенитета теми, кому этот процесс приносит негативные последствия. Только признав как право на поиск путей легитимного выхода за пределы собственных границ, так и право на их защиту, можно утверждать, что мир един – един во множестве. Его единство, как и множество, не избирательно, но совпадает с истинным мировым сообществом – совокупностью без изъятий государств, наций, культур, цивилизаций со своими системами ценностей, которые ищут и свой интерес, и взаимодействие. Именно это соответствует принципу равенства и равного права на исторический опыт как отдельной личности, так и нации. В таком мире естественны как противоборство и конфликты, так и поиск согласия.

В XX веке мир являлся свидетелем борьбы двух универсалистских идеологических проектов – коммунистического и либерального. Полемизирующий с современным глобализмом А.С. Панарин, опуская вопрос, насколько фасад Просвещения соответствовал его сути, справедливо выводит обе версии из <глобализма Просвещения – интенции, заложенной у истоков европейского модерна и ведущей к формированию единого мирового пространства, основанного на универсалиях прогресса, равно доступного всем>. Поэтому не только в разгар холодной войны, пишет Панарин, но и в годы революции в России <Помимо конкретных материальных и геополитических интересов сталкивались два больших проекта, вышедших из европейского Просвещения, из модерна… На каждом континенте люди сопоставляли два проекта – коммунистический и либеральный (капиталистический), сталкивающихся в едином социокультурном поле. Речь шла не о разности целей, а о разном понимании способов их достижения. Цели же его провозглашались единые: свобода, равенство, благосостояние, просвещение, вертикальная социальная мобильность>.

Проявившаяся уже в 70-е годы идеология <глобализма> и позднее – идея <глобального управления> существенно отличаются по целям от урегулирования естественных аспектов экономической и финансовой глобализации и уже совсем ничего общего не имеют с подлинно всемирным утверждением <результатов прогресса>, хотя и пользуются флагом распространения его идеалов – либеральных ценностей, подобно тому как Ватикан утверждал свое слово <всегда, всем и повсюду>. Новый глобализм последней четверти XX века лишь оттолкнулся от этого проекта, но сразу породил новые направления. Во-первых, подлинное мировое сообщество не совпадает с тем фантомом, от имени которого стал выступать Запад. Во-вторых, либерализм, ранее возникший как жертвенный борец за определенные ценности и утверждение идеалов прогресса, выродился в лево-

362

либертарианский дух, ищущий в надмирном <сообществе> гарантию своей несопричастности ни к одной из национальных или духовных традиций человеческой культуры и требующий устранить эти традиции для обеспечения своего псевдобытия – истории без целеполагания.

Начиная с 70-х-80-х годов <мировое сообщество> – это сначала избранный круг привилегированных стран, который в целях <глобального управления> расширил круг избранничества до мировой элиты из представителей национальных элит, отказавшихся от национального интереса, и работающий над созданием мирового сверхобщества. Можно проследить, как независимо от волнообразного то развития обострения, то разрядки международной напряженности, последовательно и на всех уровнях вбрасывались и развивались идеологические доктрины, призванные легитимизировать новое понятие <мировое сообщество> и через воздействие на элиты других обществ и государств превратить их в объект <глобального управления>.

Идеология глобализма последовательно усиливала акцент на <гражданском обществе> в противовес концепции традиционного национального сообщества, представленного в мировой цивилизации многообразными типами в зависимости от религиозно-философских основ, но едиными в признании своей тождественности как ценности и смысла бытия. Гражданское общество в интерпретации глобалистики, опирающейся исключительно на англосаксонский либерализм по Т. Гоббсу, Дж. Локку и А. Фериоссону, есть совокупность автономизированных индивидов, отвергнувших все религиозные, национальные, исторические связи внутри национального сообщества, объединенных одним лишь интересом сохранения своей автономности, требует <открытия> <архаичного> и <тоталитарного> общества, порожденного традицией национальной и религиозной культуры. Ибо то предполагает суверенитет, причем не только политический и территориальный, но и духовный, без которого невозможно воспроизводство из поколения в поколение национальной

жизни.

В области продвижения глобального гражданского общества развивалась деятельность Дж. Сороса, создавшего в десятках стран, предназначенных стать <открытыми> через <бархатные революции>, отделения фонда и институтов <открытого общества>, а также пропаганда, сопровождавшая издание в них книги философа-публициста К. Поппера, написанной еще в 1940 годах с позиций всеобъемлющего философского эгалитаризма.

Хотя имя В. Вильсона непосредственно не увязывали с процессами 70-х годов, именно вильсонианская пацифистская идея <мира как концепции>, которой должны быть подчинены интересы государств, и идеология <единого бесконфликтного мира> увели целое поколение политологов от изучения проблем реальной политики,

363

предполагающих сопричастность исследователя к событиям, в область <конфликтологии> абстрактных величин. В ней изучалась не задача достижения национальных интересов, а методика их принесения в жертву абстрактным принципам, на деле – задача не допустить резкого изменения баланса сил из-за неожиданного усиления того или иного участника или появления новой региональной супердержавы. Это не что иное, как закрепление и консервация сложив-s шегося соотношения сил, в котором уже оформились лидеры. Конфликтология стала научной дисциплиной, для которой создана по всему миру сеть научных центров (Стокгольмский – СИПРИ, Гее* сенский институты и аналогичный институт в Тампере –ТАПРИ). Проблемы мира и конфликтов стали темой бесчиссленных международных семинаров и курсов. Политика этих центров – заключать контракты с политологами и экспертами разных стран – сделала научные и политические кадры центров подлинно космополитическими.

Параллельно инициировались новые концепции в работе Секретариата ООН и организаций ее системы, численность кадров которых совокупно достигала многих десятков тысяч человек. В 1980-х годах459 весьма активно педалировалась идея вытеснения временных контрактов национальных кадров Секретариата постоянными контрактами с представителями создаваемой так называемой международной гражданской службы, которая воспитывала бы некое космополитическое племя граждан мира, занимающееся его управлением. СССР отстаивал прежний принцип.

Наконец, в международном политическом сознании легализуется само понятие <глобальное управление> – Global Governance, необходимость которого постепенно вводится в аксиоматику <науки о международных отношениях>. В 1995 году под таким названием начинает выходить солидное периодическое издание. Бывший директор ТАПРИ Р. Вэйринен издает в Бостоне труды о глобализации и глобальном управлении460. Глобальное управление требует открытости всех обществ мира, а также определения круга избранных, обладающих правом управлять, и обоснования этого права. Из этой аксиомы следует задача подтолкнуть <закрытые общества> к внутреннему преобразованию в определенном направлении, подготовить мир к замене основополагающих принципов международного общения – принципа суверенитета государства-нации, невмешательства, а также создания некоего нового абстрактного субъекта международных отношений – <мирового сообщества> для санкционирования