— Он… не интересуется… мной.

— Вы уверены в этом? — спросил лорд Мельбурн.

— Вполне… уверена.

— Мне хотелось бы убедиться в этом самому, сказал лорд Мельбурн. — Вам так много морочили голову, Кларинда, что я не могу положиться на вашу интуицию. Посмотрите, например, насколько вы не понимаете меня или как вы поверили ложным россказням Джессики Тэнсли. Скажите мне имя этого счастливца. Уверяю вас, что без всякого труда я смогу убедить его упасть к вашим ногам.

— Нет… нет, — просила Кларинда, отвернувшись снова к окну. — Пожалуйста… не давите на меня, милорд… Я не могу… об этом… вам сказать… Я справлюсь с собой… Я сама найду себе… опекуна… или кого-нибудь, кто будет присматривать за мной. Я не хочу… замуж. Я останусь… в Прайори… Как и хотела сделать после смерти дяди Родерика.

— Вы думаете, что будете счастливы там? — удивился лорд Мельбурн.

— Вам не стоит… беспокоиться обо мне… милорд, — сказала Кларинда, — я как-нибудь… все устрою… сама.

— Для меня это звучит не совсем убедительно, — медленно произнес лорд Мельбурн. — Понимаете, Кларинда, за последние несколько недель я в величайшей степени проникся вашими проблемами. Поэтому не мог оставить вас без присмотра и помощи, и перед тем, как заняться собственными делами, я хотел бы найти вам мужа.

— Я не хочу… никакого… мужа, — запротестовала Кларинда, и теперь у нее прорезался голос. — Нет такого мужчины… за которого я хотела бы… выйти замуж, такого мужчины… я не встретила в Лондоне, поэтому, пожалуйста, не думайте… об этом.

— Может быть, я ошибаюсь, Кларинда, — медленно сказал лорд Мельбурн, — но, наверное, вы влюбились в того, с кем познакомились еще в деревне?

На мгновение Кларинда застыла в холодном оцепенении.

— Что… заставило вас… подумать… об этом? — спросила она уклончиво, видя, что он ожидает от нее прямого ответа.

— Я полагаю, что знаю всех Мужчин, которые ухаживали за вами в Лондоне, — ответил лорд Мельбурн, — но лишь один заставляет вас плакать по ночам. Кто он, Кларинда?

— Это не правда… Кто сказал вам… такие вещи? — спросила она прерывисто и закрыла глаза.

Затем слегка вздрогнула, потому что его рука легла ей на плечо и он повернул ее к себе.

— Зачем вы продолжаете лгать? — спросил он. — Посмотрите на меня, Кларинда!

Секунду она сопротивлялась, затем открыла глаза, наполненные слезами, и посмотрела ему в лицо.

— Моя бедная, несчастная, любимая девочка, нежно сказал он, от волнения перейдя на «ты». — Я был жесток, что так дразнил тебя, но ты заставила меня столь тяжело страдать последние недели, что я решил немного наказать тебя.

Мгновение она не отрываясь смотрела на него, слезы блистали в ее глазах, и ей казалось, что она видит сон.

— Неужели ты действительно могла подумать, что я мог жениться на ком-либо еще? — спросил лорд Мельбурн. — Или позволить тебе выйти замуж за кого-нибудь, кроме меня?

— О чем… вы… говорите? — прошептала Кларинда.

Ее охватило странное волнующее чувство — это чувство заставило ее трепетать, но не от страха.

— Я говорю о том, что люблю тебя, душа моя, и что я чуть не обезумел от этой любви. Мне кажется, что ни один мужчина не страдал так, как я, в те последние недели, когда я видел, как кавалеры ухаживают за тобой, делают комплименты, добиваются твоего расположения и просят твоей руки, в то время как я даже не осмеливался смотреть на тебя.

— Но вы… игнорировали… меня, — прошептала она. — Вы никогда… не говорили… со мной… никогда… не приглашали… танцевать.

— Разве ты не понимаешь, любовь моя, — спросил он, — что, если бы я дотронулся, мне захотелось бы обнять тебя и целовать, как это было уже один раз?

Мне было невыносимо тяжело видеть тебя такой привлекательной и знать, что ты не для меня.

Его пальцы до боли сжали ее плечо.

— Как ты могла воздвигнуть такой невероятный, такой смехотворный барьер между нами? Я не спал ночами и ходил по своей комнате, повторяя слова «Джессика Тэнсли? Джессика Тэнсли?» — пока они не оставили рубец на моем сердце. Я думал, что, может быть, встречал ее в далеком прошлом, но память ничего не подсказывала мне. Она стояла, словно ангел с горящим факелом, между мной и моей надеждой на счастье. Как могла ты быть такой простодушной, Кларинда, что поверила ей?

— Простите… меня… пожалуйста… простите.

Она смотрела на него снизу вверх, ее губы слегка приоткрылись, и сквозь них вырывалось учащенное дыхание. Она была столь восхитительно красива, что он издал звук, наполовину похожий на стон, наполовину — на возглас триумфатора, и крепко сжал ее в своих объятиях.

Он целовал ее неистово и страстно, с отчаянием человека, который думал, что чуть было не потерял самое дорогое существо на свете.

И когда через долгое время он оторвал от нее свои губы и взглянул в ее лицо, то увидел, что оно горело ярким румянцем и вместе с тем светилось так, как он прежде никогда не видел.

— Я люблю тебя, — сказал он охрипшим голосом. — О боже мой, как я люблю тебя! И подумать только, ведь всего лишь прошлой ночью, после того, как мы расстались с тобой, я решил уехать за границу.

— За границу! — вскричала она. — Но почему?

— Потому что я не мог более оставаться рядом с тобой и не держать тебя в своих объятиях, не целовать, как сейчас, и не просить твоей руки, — ответил он. — Если бы ты могла представить, Кларинда, что я испытал, так страстно желая тебя и думая о том, что моя любовь безответна. Я испытывал муки, веря в то, что ты и вправду ненавидишь меня.

— Я перестала ненавидеть вас, как только узнала.

И я… любила вас… Я любила вас так сильно… что боялась саму себя.

— Но ты все же верила своей дурной обманщице-подружке?

— Я думала… что вы… не любите… меня, — ответила Кларинда. — Я думала, что буду одной из тех женщин, которые любили вас, которые находили вас… неотразимым и которые… Надоедали вам.

Она вздрогнула и посмотрела ему в лицо.

— Я боялась, что я тоже… наскучу вам, — сказала она.

Он так сильно сжал ее в объятиях, что она вскрикнула от боли.

— Никогда не думай об этом, — сказал он пылко. — Мы никогда не наскучим друг другу, это просто невозможно, и я скажу тебе почему.

Он поцеловал ее в лоб.

— Во-первых, любимая моя, потому, что у тебя восхитительные — хотя моя бабушка считает это достойным сожаления — мозги. И мы с тобой будем разговаривать, спорить и, возможно, даже ругаться — до конца нашей жизни.

Он поцеловал ее в глаза.

— Во-вторых, моя самая обожаемая, ты уже изложила мне планы, выполнение которых потребует от меня значительных усилий на долгие годы. По твоему совету я намереваюсь заняться политикой, и если ты, как жена политика, будешь жаловаться на свою долю, то исключительно по своей вине.

Он поцеловал ее в губы, прежде чем она успела что-нибудь сказать, и произнес:

— И последнее, моя хорошая, я обожаю тебя так, как не обожал никого в своей жизни. Я никогда не думал, что способен так любить. Ни к одной женщине я не испытывал таких чувств, как к тебе. Я считаю, что в сердце каждого мужчины есть святое место, где он хранит мечту об идеальной женщине. Ты заняла это место, Кларинда, и там останешься навсегда. Моя любовь, моя путеводная звезда, мое вдохновение, и самое большее — моя жена!

Он снова коснулся ее губ, и его поцелуи были нежны и даже благоговейны. Потом он мягко спросил:

— Ты этого хотела от меня, Кларинда?

— Ты знаешь, что да, — прошептала она. — Ты знаешь, что все, что я хочу, — это твоей любви… потому что. Неотразимый, я люблю тебя так, что ничто в мире больше… для меня не существует… Есть только моя любовь… Я не могу думать ни о чем другом. Я знаю только то, что мое сердце отдано тебе…

И я хочу быть твоей женой… и принадлежать… тебе.

— И когда ты готова выйти за меня замуж? — спросил лорд Мельбурн. — Может быть, сегодня вечером?

— Р-разве это… возможно? — выдохнула Кларинда.

— Очень легко, — ответил он. — Лишь сегодня утром бабушка сказала мне одну вещь, и мне стало ясно, что твоя ненависть ко мне не так пугающе велика, как я об этом думал. Поэтому перед тем, как уехать из Лондона, я получил специальное разрешение…