– Сервус, Пеперль, что случилось?
Пеперль передаёт внимательно слушающей подруге суть разговора, только что состоявшегося между её тёткой и дядей, и в заключение говорит:
– Провалиться мне на этом месте, если мой дядя сейчас не отправился поебаться к Веверке.
– Ты действительно в этом уверена? – с сомнением в голосе спрашивает Мали.
– Пойдём и посмотрим, ты сама убедишься, что я права!
Очень тихо и осторожно, словно индейцы, обе девочки прокрадываются по коридору к квартире Веверки. Пеперль наклоняется и прикладывает ухо к двери, затем делает торжествующий знак подруге:
– Это мой дядя или нет, а?
Затаив дыхание, они прислушиваются к происходящему за закрытой дверью. Переговоры между двумя находящимися в прихожей людьми, должно быть, уже продвинулись далеко вперёд, потому что как раз в этот момент господин Мутценбахер произносит умоляющим голосом:
– Послушайте, госпожа Веверка, соглашайтесь, в этом нет ничего зазорного. Такая шикарная женщина как вы, и живёт без мужчины.
– Кто это вам сказал, что я живу без мужчины, господин Мутценбахер, – возражает Веверка.
– Боже мой, люди много об этом судачат.
– И больше всех судачит ваша старуха.
Она произносит фразу с ехидцей.
– Ах, моя старуха, но послушайте, госпожа Веверка, да она вам просто завидует. Если бы у неё была такая пышная жопка и такие сиськи, – увлекается он, – тогда бы она сделала...
Однако объяснения, что сделала бы госпожа Алоизия Мутценбахер, будь у неё такая жопка... этого девочки так и не слышат. До их слуха доносится лишь несколько обрывочных высказываний:
– Ну, оставьте, господин Мутценбахер, прекратите же, да вы, однако, просто...
– Ах... ох... пизда, она прямо инжиром пахнет...
– Ну, отстаньте, а вдруг кто-нибудь придёт...
– Тогда давайте перейдём в комнату...
Раздаётся звук запираемой на ключ двери.
Пеперль с Мали разочарованно глядят друг на дружку.
– Ты скажешь своей тётке об этом? – допытывается Мали.
– С какой стати, по мне так пусть он ебётся с кем хочет, этот мой дядюшка. А, кроме того, мне тётка за это даже ломаного гроша не даст, так зачем же я стану ей об этом рассказывать.
Мали подобная логика убеждает, и тема на этом исчерпана:
– Что будем теперь делать?
– Теперь мы присядем на подоконник и подождём, пока дядя выйдет, – решительно заявляет Пеперль, – а потом сами наведаемся к Веверке.
Исключительно нахальное по временам лицо Мали расплывается в радостной ухмылке.
– Думаешь, нам перепадёт что-нибудь, чтобы мы держали рот на замке?
– Не исключено, но не это главное. Прежде всего, она должна сказать нам, как становятся блядью, как зарабатывают деньги, понимаешь, это гораздо для нас важнее.
– Ясно, – понятливо кивает Мали, потому что с тех пор, как они решили действовать независимо от красивого господина Кукило, им ещё ни разу не удаётся заполучить в руки деньги. А именно в них-то они и нуждаются. Теперь госпоже Веверке надлежит просветить их и наставить на верный путь. Пеперль – девица смышленая, она на лету ухватила ценность подвернувшейся ситуации, и Мали беспрекословно следует за ней.
– Как думаешь, он сейчас уже отодрал её? – спрашивает Мали.
– Да ничего подобного, ты моего дядю не знаешь, а я часто слышу его, когда он дерёт тётку. Он ебётся только, когда подвыпивши. Знаешь, как он это делает? – Пеперль оживляется. – Он всегда раздевается догола, и потом укладывается ртом на пизду. Лижет, думаешь? Чёрта с два! Он только нюхает пизду и жопу. Однажды они забыли потушить свет, и я в тот раз точно всё видела. Он закрывает глаза и затем начинает попеременно обнюхивать указательный палец. Пизда или жопа? Пизда или жопа?
– Как это, не возьму в толк? – недоумевает Мали.
– Да всё очень просто. Сперва он, не глядя, втыкает его туда, что первое подвернётся. А потом по запаху угадывает, куда попал. И если угадал, всегда радуется. Вот он и у Веверки сейчас будет нюхать. А в то время как он предаётся игре в отгадывание, тётка обязательно должна шевелить ему мошонку, и тогда у него макаронина мало-помалу поднимается.
– А большая у него макаронина, у твоего дяди?
– Ой, даже говорить не стоит, – презрительно кривится Пеперь, – так, примерно со среднюю морковку.
– Ну, в таком случае Веверка навряд ли получит удовольствие.
В эту минуту в квартире открывается дверь комнаты, и девочки слышат раздосадованный голос Веверки:
– Верите вы мне или не верите, господин Мутценбахер, мне, право, до лампочки, когда у человека такая маленькая макаронина, такая, знаете ли, пипетка, то моей вины здесь нет, и я уж как-нибудь переживу это. Но то, что вы без зазрения совести хотите задаром поиметь такую женщину, как я, это уже чистое жульничество, вам понятно!
– Но Фаннечка!
– Цыц! Я вам не Фаннечка, для вас я госпожа Веверка, зарубите себе на носу! А теперь давайте, проваливайте отсюда, иначе я вам устрою весёлую жизнь!
Дверь квартиры широко распахивается, и обе девочки из своей засады видят, как невзрачный и униженный господин Мутценбахер выскальзывает в коридор. Они дожидаются, пока шаги его стихнут внизу, в вестибюле дома, и затем Пеперль крепкими костяшками стучит в дверь. Госпожа Веверка открывает и весьма негостеприимно спрашивает:
– Вам что здесь нужно?
– Простите, пожалуйста, мы хотим... мы хотим... меня, собственно, зовут Пеперль Мутценбахер!
– Ну, так и что из того, паршивки, идите своей дорогой, – ещё пуще свирепеет госпожа Веверка при звуках этого имени и собирается, было, захлопнуть дверь перед носом девочек. Однако Пеперль предвидит такой поворот событий, она проворно вставляет ногу в дверную щель и очень тихо произносит:
– Вы только что подпустили к своей пизде моего дядю и еблись с ним.
Женщина отшатывается, с ужасом глядит на девчонок, а те пользуются удобным случаем и живо проникают в квартиру. Веверка ещё вся растрёпанная и, как можно заметить, под накинутым на плечи халатом на ней почти ничего нет. Пеперль, естественно, сразу возбуждается при виде этого. Ей очень хотелось бы сейчас потрогать груди Веверки и поиграть ими, она была бы не против тут же заняться и пиздой хозяйки, чтобы дать ей ту разрядку, какую не сумел предоставить дядя.
– Мы только хотим вас кое о чём спросить, – объясняет Пеперль причину их вторжения, и в глазах её читается такая устремлённость, которая явно ставит хозяйку в тупик.
– Ну, и о чём же именно? – интересуется Веверка, под любопытным взглядом Пеперль плотнее запахивая на теле утренний халат, особенно на выдающейся вперёд монументальной груди. Пеперль немного сконфужена, она не знает, как ей облечь в слова своё требование. Но тут на выручку ей неожиданно приходит Мали.
– Мы хотим узнать, как становятся блядью. Пожалуйста, расскажите нам это, – с детской непосредственностью выпаливает она.
– Что-о? – протяжно переспрашивает Веверка. Она вскипает от возмущения.
И тогда в разговор снова вступает Пеперль и просительным тоном быстро произносит:
– Знаете, нам тоже хотелось бы что-нибудь заработать, а поскольку мы обе охотно ебёмся, вот мы и решили, что вы могли бы нам подсказать, с чего начать.
– И вы пришли, чтобы спросить меня об этом? Нет, голубушки, вы мне лучше скажите, кто вас подослал шпионить за мной, а? – Веверка яростно шипит как змея и толкает Мали к выходу. – Давайте, выметайтесь отсюда, да поскорей, и чтобы духу вашего больше здесь не было, а то позову полицию!
Пеперль понимает, что женщина разгневалась не на шутку, она чувствует себя обманутой в своих ожиданиях и что ей необходимо теперь доказывать серьёзность их с Мали намерений. Она ещё какое-то мгновение размышляет, затем, приняв решение, быстро укладывается на кухонный стол, высоко поднимает коротенькую юбчонку, чуть ли не до пупа и широко разводит ноги.
– Вы только взгляните, пожалуйста, на мою пизду, госпожа Веверка, и тогда сразу увидите, что я больше не девственница. Мали тоже уже не девственница, и пришли мы сюда вовсе не для того, чтобы шпионить за вами, а только хотели спросить у вас совета, как стать настоящей блядью.
