После того как он выпрыгнул из армейского «УАЗа» за пару километров от селения Старые Атаги, Ворон мог надеяться только на себя. Поэтому и взял с собой «АК-107» со сбалансированной автоматикой, в два раза превосходящий по кучности стрельбы классические автоматы Калашникова, и четыре запасных магазина к нему, две ручные гранаты и признанный спецназовцами пистолет «ГШ-18», пробивающий своими мощными пулями все типы легких бронежилетов. С таким арсеналом он мог успешно противостоять даже целой группе боевиков. Однако, как командир оперативно-боевой группы, Ворон знал, что результат схватки во многом определяется внезапностью нападения. Поэтому, шагая по своей, российской, но в то же время таящей опасность земле, старался ничем себя не обнаруживать.

Больше всего Ворона беспокоила тянущаяся за ним цепочка следов на мокрой от дождя траве. Оставалось только надеяться, что за два часа до момента предстоящей встречи трава успеет подсохнуть и распрямиться. Зарядивший с утра обложной дождь прекратился четверть часа назад. Но низкое хмурое небо по-прежнему застилали тучи, так что дождь мог возобновиться в любой момент. Ворон вспомнил услышанное утром по радио сообщение о погоде в Москве. Синоптики вновь предупреждали об обильном снегопаде, рекомендуя автолюбителям воздержаться от поездок по городу... Забавно, можно сказать, что в Москве уже наступила зима. В подмосковной Балашихе, на базе «Вымпела», наверное, уже лежат сугробы. А тут, в Чечне, еще ничто не предвещает зимы, если не считать сегодняшний дождь предвестником будущих снегопадов. Зима здесь наступает неожиданно, резко и сразу. Через какой-нибудь месяц снег накроет горные перевалы, сделав их непроходимыми ни для боевиков, ни для идущих по их следу спецназовцев. С наступлением зимы приостановится и активная фаза боевых действий. Полевые командиры и лидеры боевиков вроде Басаева заблаговременно переберутся к этому моменту в сопредельные Грузию или Азербайджан на заранее подготовленные базы, а то и в более дальнее зарубежье. По причине непроходимости горных троп приостановятся поставки оружия чеченским бандитам из сопредельных государств. За оставшееся до зимы время они постараются восполнить дефицит оружия и израсходованных боеприпасов. Значит, пойдут через границу в ту и в другую сторону караваны. Поэтому именно сейчас добываемые Стрижом сведения имеют особое значение...

Ворон рывком преодолел открытое пространство, отделяющее его от буковой рощи, и нырнул в густые заросли подлеска. Его сейчас же обдал град повисших на ветвях и листьях дождевых капель. Ворон смахнул с лица дождевую воду и, ловко лавируя между ветвями, двинулся дальше. Он хорошо знал местность и, строго выдерживая азимут, зашагал через рощу к месту предстоящей встречи. Размокшая трава под ногами скрывала звуки шагов, вымпеловец двигался совершенно бесшумно, бесплотной тенью скользя между деревьями. В окрестностях селения Старые Атаги уже давно не появлялись боевики. Во всяком случае, в оперативных сводках такие факты не приводились. Тем не менее Ворон ни на минуту не забывал о возможности внезапного нападения, зная о том, что одиночный военнослужащий – самая заманчивая цель для боевиков. Шагая по роще, он внимательно смотрел по сторонам и чутко прислушивался, не хрустнет ли где-то переломленная сухая ветка или не застучат ли по листьям сорвавшиеся с потревоженного куста или дерева дождевые капли. Но вокруг все было спокойно. Лес спал, убаюканный дождем, и непрошеные чужаки не нарушали его покой.

Спустя пятнадцать минут Ворон вышел к опушке. Он дал себе срок быть здесь в шестнадцать часов и, бросив быстрый взгляд на наручные часы, убедился, что точно выдерживает собственный график. Покосившийся деревянный сарай – все, что осталось от пилорамы за годы правления криминально-бандитского режима, разорившего экономику Чечни и ее народ, располагался в пятидесяти метрах от опушки. Правда, новая администрация села собирается восстановить и опять запустить пилораму. Ворон был только рад, что чеченцы возвращаются к нормальной жизни, решив про себя, что, когда это случится, он найдет для встреч с Равшаном другое место.

Остановившись в густых кустах на опушке, Ворон в течение пяти минут осматривал сарай и подходы к нему. Прежде всего его интересовало наличие цепи и навесного замка на воротах сарая. И цепь, и замок оказались на месте. Но это мнимая преграда. Ворон сам подобрал цепь таким образом, чтобы ее длина позволяла, оттянув одну створку, проскользнуть внутрь сарая. Равшану эта уловка известна, а вот посторонним сарай кажется запертым. Во всяком случае, без конкретных намерений сюда никто не должен сунуться. Детально осмотрев сарай снаружи, Ворон перевел взгляд на прилегающую к нему территорию. На обозримом участке следов на траве не было, значит, со стороны рощи с самого утра к сараю никто не подходил. С одной стороны, это обнадеживало, но, с другой, собственные следы наверняка выдадут его присутствие. Подобраться к сараю можно было и с противоположной стороны. От села к пилораме вела торная дорога. Но и на ней, если выбрать этот путь, также останутся следы. Так что он ничего не выиграет.

Приняв решение, Ворон снял с плеча автомат и, опустив его к ноге, бегом устремился к сараю, стараясь делать как можно более широкие шаги, чтобы оставить за собой меньше следов. Оказавшись возле покосившейся деревянной постройки, он чутко прислушался – вокруг все было спокойно. Ворон обогнул сарай и, оказавшись возле запертых ворот, оттянул на себя поддавшуюся створку и ловко проскользнул внутрь.

Нырнув в сарай, Ворон повел стволом автомата из стороны в сторону – никого. Кроме как закопаться в землю, спрятаться здесь совершенно негде – за годы разрухи местные жители растащили с пилорамы весь инвентарь. В сарае было необычно тихо и пахло деревом. Прошло уже несколько лет, как на пилораме распилили последнюю доску, но запах древесины ощущался по-прежнему.

Ступая по гниющим на земле опилкам, Ворон обошел сарай, заглядывая в щели и обозревая окрестности. Вокруг все было спокойно – все те же намокшие от дождя кусты и деревья и полное отсутствие людей. Ворон снова повесил автомат на плечо и, пристроившись у щели между рассохшимися досками, стал смотреть на ведущую от села дорогу, на которой должен был появиться его агент. Стрижа следовало ждать ближе к шести. Он никогда не приходил точно в назначенное Вороном время, всякий раз выбирая наиболее удобный для себя момент. Его дом находился в Старых Атагах, и, даже числясь проводником в отряде Басаева, Равшан часто появлялся в родном селе, что позволяло Ворону поддерживать с ним регулярную связь. Но Ворон прекрасно понимал, что Равшану не всегда выпадает возможность в одиночку прогуляться в окрестностях села и встретиться с ним, поэтому и приходил на место заранее, за час или за два до оговоренной встречи.

Примерно через пятьдесят минут его наблюдения на дороге, со стороны села, появились две невысокие человеческие фигуры, судя по походке, женские. Они направлялись к пилораме, и Ворон принялся судорожно гадать, как ему поступить, если женщины попытаются войти в сарай. В сарае не было ничего, что могло их хоть как-то заинтересовать. Тем не менее они подходили к пилораме все ближе и ближе. Расстояние между женщинами и наблюдающим за ними офицером «Вымпела» сократилось настолько, что Ворон даже смог рассмотреть их лица. К пилораме приближались две чеченки: сорока и примерно двадцати лет. Ворон решил, что старшей вполне может быть и больше. Они были одеты в традиционную для чеченских женщин одежду: в темные кофты и длинные черные юбки до щиколоток. На головах платки, а на ногах высокие черные ботинки или полусапожки. Очевидно, страхуясь от дождя, обе женщины надели поверх своей одежды полиэтиленовые дождевики. Молодая чеченка, которая, как заметил Ворон, была довольно симпатичной, несла в руке плетеную корзину, а старшая, видимо, ее мать или свекровь, – матерчатую сумку. Пока они шли по дороге, никто из них не смотрел в сторону сарая. Но Ворон не сомневался: стоит ему выйти из ворот, как женщины его заметят, и тогда место его конспиративных встреч с агентом будет расшифровано. Допустить этого он не мог, но совершенно не представлял, что ему предпринять, если женщины все же попытаются проникнуть в сарай. Момент, когда он мог незаметно покинуть пилораму, был безнадежно упущен. И теперь Ворону оставалось только надеяться, что чеченки пройдут мимо. Не дойдя до сарая каких-нибудь пятидесяти метров, они действительно свернули с дороги на идущую вдоль рощи тропинку и стали удаляться от пилорамы. Ворон расслабленно выдохнул. Еще через полчаса ему вновь пришлось поволноваться, когда в поле зрения появился одинокий пастух, гнавший перед собой стайку коз. Но пастух со своими козами прошел в двухстах метрах от сарая и скрылся на ведущей к Старым Атагам дороге. Ворон даже не сумел его как следует рассмотреть и лишь заметил, что чабан был в солдатской плащ-палатке и неизменной папахе.