Когда она вошла, он стоял у высокого туалетного столика, держа в руках пару гребней, отделанных слоновой костью. На нем были лишь мягкая льняная рубашка и высокие брюки, туго перетянутые в талии. Эта одежда особенно подчеркивала его широкие плечи и узкие бедра — он выглядел сейчас очень мужественно.

Мелита на секунду замерла в дверном проеме — ну конечно, он самый привлекательный мужчина, какого она когда-либо видела в жизни.

Лишь только он отложил в сторону гребни и обернулся, как она бросилась к нему.

— Я пришла показать тебе мой новый костюм. Спасибо, Этьен, спасибо за то, что не забыл об этом.

Он взглянул в ее лицо, его руки обвили ее талию.

— Тебе понравилось?

— Я поражена! — ответила она. — Кажется, ты всегда знаешь, что мне надо, и надеюсь — ты находишь меня… хорошенькой.

— А разве я могу считать иначе?

Он нашел ее рот своими губами и впился в него страстным поцелуем, прижимая ее все крепче и крепче, пока она едва смогла дышать.

— Я обожаю тебя! — прошептал он, с трудом переводя дыхание. — Пойдем? — И он потянул ее к кровати.

— Этьен!

Мелита притворилась, что удивлена его предложением, но краска и впрямь залила ее лицо, когда она сказала почти с упреком:

— Я пришла только, чтобы… показать тебе мой новый костюм.

— Он тебе очень идет, — одобрил граф, — но меня гораздо больше интересует то, что под ним.

Она смущенно засмеялась, высвободилась из его рук и направилась к двери.

— Завтрак готов.

— Я вижу, что мне в жены досталась весьма строгая и добродетельная маленькая графинюшка, — заметил он.

Она состроила ему рожицу и собралась выйти из комнаты, когда услышала его требовательный голос:

— Иди сюда!

Она помедлила, бросив на него опасливый взгляд, но она хорошо знала — достаточно одного поцелуя, чтобы она ни в чем не могла ему отказать.

— Иди сюда, Мелита! — настаивал он.

Она, вопрошающе глядя на него, сделала несколько медленных шагов.

— У меня есть для тебя подарок, — сказал он, когда она приблизилась.

— Опять подарок? Но ты уже подарил мне столько всего!

— Это нечто особенное. Я хотел подарить его тебе еще вчера, но подумал, что лучше преподнести отдельно.

Он вынул из ящика стоявшего рядом стола маленькую бархатную коробочку и открыл ее — там лежало кольцо. Это был огромный сапфир цвета морской волны, окруженный бриллиантами.

— О Этьен!

Ей трудно было сказать еще что-то — никогда в жизни она не видела столь великолепного перстня.

Граф вынул его из футляра, поднес ее руку к своим губам, поцеловал палец, уже украшенный обручальным кольцом, и надел на него перстень.

— Моей жене, — сказал он нежно.

— Он прекрасен!

Мелита обвила руками его шею.

— Спасибо… спасибо, дорогой, — воскликнула она. — Все, что ты делаешь, так чудесно, так безупречно. Я люблю тебя! О Этьен, как я люблю тебя!

Потом он целовал ее так, что она почти теряла сознание. Держась за руки, они спустились вниз на веранду, где их уже ждал завтрак.

Граф снова поцеловал ее пальцы, и Мелита немного печально сказала:

— Жаль, что мы не можем остаться здесь. Мне страшно уезжать из дома, где я была так счастлива.

— Мы вернемся сюда, и очень скоро. — Граф старался ее утешить. — Нам надо купить тебе приданое в Сен-Пьере, а кроме того, в комплект к твоему перстню я заказал ожерелье.

— Ты не должен давать мне так много, — воспротивилась Мелита, — ведь я ничего не могу дать тебе взамен.

Граф улыбнулся.

— Ты не только вернула мне состояние и мир душе, — ответил он, — ты подарила мне нечто более важное — себя, мое сокровище.

Она безотчетно сжала его руку.

— Мне кажется, этого… недостаточно, — ответила она. — Мне хочется дать тебе… гораздо больше.

— Это тоже причина для того, чтобы вернуться сюда, — сказал он. — Здесь мы будем одни, и ничто не помешает мне научить тебя любви, моя обожаемая маленькая жена.

Он отпустил ее руку и встал.

— А теперь поедем, — сказал он. — Нам надо встретиться лицом к лицу с нашими проблемами, и чем скорее, тем лучше. Но позволь мне внести ясность в один вопрос, Мелита. Я не намерен лишать себя медового месяца! Настоящего медового месяца, когда мы будем совершенно одни, как прошлой ночью.

Мелита снова ощутила, как кровь прилила к ее щекам при воспоминании о том чудесном экстазе, что пережили они вдвоем, о неизъяснимом восторге, наполнявшем ее сердце, когда его губы и руки касались ее тела.

Граф помог ей подняться.

— То, что нам предстоит сделать, будет очень нелегко, — сказал он негромко, — но ты придала мне мужества, какого я не чувствовал в себе раньше.

Они выехали из замка в коляске графа; невыносимый зной смягчался налетавшим с моря прохладным бризом.

Мелита чувствовала себя несколько подавленно, оттого что приходилось покидать чудесный город с красными крышами. Они миновали собор, где поклялись вечно быть верными друг другу перед алтарем Пречистой Девы, — отныне это место стало для них незабываемым; затем городскую ратушу, в которой сочетались браком по законам Франции.

Проезжая по набережной, мимо усыпанных яркими цветами фруктовых деревьев, они на мгновение остановились у магазина игрушек; а потом город остался позади, и по тенистой дороге они направились к лесу.

Несмотря на присутствие графа, с каждой милей, приближавшей их к Весонну, Мелиту все больше охватывал страх.

Теперь она боялась, что мадам Буассе сможет причинить им вред. Они стали мужем и женой, завещание Сесиль оказалось подлинным. Ее приводила в ужас неизбежная сцена с потоками грубости и ярости, что, несомненно, обрушит на них мадам.

К тому же Мелита не сомневалась, что все это вновь расстроит Роз-Мари. Она сказала себе, что, сколько бы детей ни удалось ей подарить графу, — а она надеялась, что их будет много, — она всегда будет любить эту маленькую одинокую девочку, так рано оставшуюся без матери.

«И Роз-Мари, и все, кто живет в Весонне, должны стать счастливее», — пообещала себе Мелита.

Коляска выбралась из пересекавших джунгли промытых дождями лощин, и теперь они ехали по возвышенности; по обеим сторонам дороги тянулись плантации сахарного тростника.

— На следующий год мы будем обрабатывать больше земли, — задумчиво произнес граф. — Я хочу попробовать разные варианты, раньше у меня не было возможности экспериментировать.

— Это замечательно! — сказала Мелита, но голос ее прозвучал довольно тускло, поскольку Весонн был уже совсем рядом.

Граф переложил поводья в одну руку, а другой накрыл ее пальцы.

— Я позабочусь о тебе, радость моя, — сказал он. — А потом мы устроим в Весонне совсем другую жизнь. Все будет как во времена моего детства. Тогда я не сомневался, что это самое лучшее место на земле.

— Мне всегда будет хорошо там, где… ты, — ответила Мелита, — но в Весонне особенно, потому что там очень красиво.

Граф взглянул на нее и улыбнулся' Мелита прочла в его взгляде, что она тоже кажется ему красивой.

«Я так счастлива, у меня так светло на душе, — подумала Мелита. — Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы мадам Буассе не смогла испортить нашей радости!» Об этом она не переставала молиться все время, пока коляска миновала мост и выехала на дорогу, с которой уже можно было видеть амбары и мельницу. Будто по сигналу, навстречу им из сахароварни и бараков высыпали рабы.

Мелита почувствовала, что рука графа напряглась, тем не менее он не придержал лошадей, и коляска продолжала катиться с той же скоростью. Она вдруг испугалась — за время их отсутствия могло произойти все что угодно. Но затем она увидела приветственные взмахи рук и ослепительные белозубые улыбки. Граф направил коляску к коновязи.

— Добро пожаловать! Добро пожаловать! Эти слова, казалось, прозвучали сотни раз.

Потом вперед вышел Фредерик, которому рабы обычно поручали говорить от их имени.

— Мы хотим, мастер, передать вам наши поздравления. Мы знаем — вы очень счастливы!