Я покинул Апулию и ехал в Базиликату. Когда-то она называлась Луканией, потом сменила имя. Базилики являлись византийскими представителями восточного императора. Область эта небольшая, она разместилась под «подъемом итальянского сапога». Побережье с разных сторон омывают Ионическое и Тирренское моря. В Базиликате всего две провинции — Потенца с одноименным главным городом и Матера, с довольно странной столицей, о которой я читал. Надеялся в этот день устроиться там на ночлег.

Я заметил здесь большое количество олеандров. Начиная с Таранто, они растут не дикими зарослями, а выращиваются специально. В тамошнем городском саду они представлены во всем разнообразии. В Кастелланету вы едете по обсаженной олеандрами дороге. Я бы не сказал, что это мой любимый кустарник, хотя однажды на меня что-то нашло и я вырастил целую изгородь из олеандров — белых и розовых. Млечный сок этих растений ядовит: я где-то читал, что в последнюю войну солдаты, служившие в Африке, отравились жареным мясом, насаженным на олеандровые прутья. Эта история была знакома и армии Веллингтона во время войны на полуострове.

Норман Дуглас говорил своему другу Ориоли, что бывает малярия без олеандров, но не бывает олеандров без малярии. Ориоли подверг это утверждение сомнению, хотя, возможно, Дуглас имел в виду болотный олеандр. Классические ученые чрезвычайно осторожно высказываются о малярии и ее влиянии на города античного мира. Они говорят, что не существует достаточных доказательств тому, что конец Великой Греции и других областей был вызван исключительно малярией, или же тому, что распространение малярии вызвало сокращение численности населения. Вряд ли это имело значение. Скорее всего в этих городах произошло снижение уровня жизни, безработица, непринятие мер по осушению земель, засорение бухт и, как следствие, эпидемия туберкулеза. До недавнего времени многие крестьяне с юга Италии, жившие на малярийных землях, садились вечером на поезд и ехали ночевать в ближайшие горные города. Возможно, что-то в этом роде произошло и в Великой Греции.

Олеандры цвели и в долине Брадано. Затем дорога поднялась в горы. Несколько миль — и я увидел на вершине горы город. Он четко вырисовывался на фоне неба. Матера… Не могу припомнить ничего написанного по-английски об этом городе. Насколько я знаю, его не посещал никто из наших ранних путешественников — ни Гиссинг, ни Норман Дуглас. Самым полным отчетом — в английском переводе — является книга Карло Леви «Христос остановился в Эболи». Страшное описание. Читатели этой книги вспомнят, что, когда в 30-х годах писателя сослали туда за антифашистские высказывания, его сестра, врач в Турине, получила разрешение посетить брата в отдаленном горном городке к югу от Матеры. Приехав в Матеру на поезде, он пришла в ужас от увиденного. В 30-х годах половина населения, составлявшего сорок тысяч человек, проживала в пещерах на противоположных склонах речной долины. «Так представляют себе школьники Дантов ад», — сказала она своему брату.

«По причине жары дома были открыты, — продолжила она, — и по дороге я невольно заглядывала в пещеры, свет в которые проникал только через открытые двери. У некоторых пещер вообще не было нормального входа, а лишь люк и ступеньки. В темных отверстиях видны были земляные стены, жалкая мебель, кровати и лохмотья, вывешенные для просушки. На полу лежали собаки, овцы, козы и свиньи. У большинства семей имелась всего одна пещера, и в ней спали все вместе — мужчины, женщины, дети и животные. Вот как живут двадцать тысяч человек.

Детей здесь очень много. Они появлялись повсюду, в пыли, в жаре, среди мух, абсолютно голые или одетые в лохмотья. Никогда в жизни не видела я такую нищету… Женщины, заметив, что я заглядываю в дверь, приглашали меня войти, и в темноте, в зловонных пещерах, я видела детей, лежащих на полу под рваными одеялами. Они были в лихорадке и стучали зубами. У других из-за дизентерии остались лишь кожа да кости, и они еле таскали ноги».

За мисс Леви ходили дети, кричали что-то, но она не понимала их диалект. Думала, что они просят пенни, чтобы купить конфеты, но потом разобрала их слова: «Синьорина, дайте мне хинин».

Останавливаться в Матере, конечно же, было негде: гостиница открылась там лишь несколько лет назад.

На первый взгляд, Матера показалась мне обычным итальянским городом, с площадью Витторио Венето, старым городом и окрестностями, застроенными безобразными многоэтажными домами. Дошел до собора и увидел под ногами огромную панораму пещерных трущоб, с живописной мерзостью которых в Италии ничто не может сравниться. Вот что так расстроило дотторессу Леви в 30-х годах XX века, однако с тех пор почти двадцать тысяч людей были переселены в новые районы. На обоих склонах долины видны были пустующие дома-пещеры. Один берег реки называется Сассо-Кавеосо, другой — Сассо-Барисано. Слово «Сассо» означает — «скала». До сих пор я не видел ничего подобного. В отличие от большинства городов, стыдящихся своих трущоб, Матера, уверенная в своей уникальной живописности, устроила смотровые площадки, с которых можно хорошенько разглядеть пещеры. Имеется даже Страда-Панорамика-дей-Сасси, которая охватывает все пространство. Как утверждает местный путеводитель, она «предлагает туристу необычные ощущения».

Пока я смотрел вниз на эту архитектурную фантазию, ко мне подошел человек и заговорил на языке, который я поначалу принял за местный диалект, пока не обнаружил, что он пытается что-то сказать мне по-английски. Человек объявил, что во время войны работал переводчиком в британской армии. Я заметил, что многие итальянцы внедряются в туристские бюро на том основании, что способны произнести «yes» или «по». Впрочем, мой новый знакомец оказался приятным человеком, и мы вместе с ним пошли по Сасси. Это место кажется еще невероятнее, когда ты по нему ходишь, а не смотришь на него вниз с одной из площадок. Попутчик сказал, что, по мнению некоторых людей, первыми обитателями Матеры стали греческие беженцы, пришедшие сюда во время Второй пунической войны из Метапонта. В подтверждение своей экстравагантной теории он привел некоторое количество греческих слов, употребляемых в местном диалекте. Любопытно, что в поиске корней люди чаще ссылаются на исчезнувшую Великую Грецию, а не на более близкий византийский период.

Было бы неправильно описывать Сасси как пещерный город. Есть дома, построенные над пещерами — под разнообразными углами, всех размеров, периодов и стилей. Они поднимаются кверху террасами; дорог нет, есть только узкие проходы и ступени, ведущие наверх или вниз. Плана застройки тоже нет. Дома напоминают скорее термитники, нежели человеческое жилье. Я спросил, почему некоторые пещеры залиты бетоном. Оказалось, что городская администрация борется таким образом с жителями, желающими вернуться из новых квартир в свои антисанитарные дома. Я не видел нигде голых малярийных детей, тем не менее угощал марципановыми конфетами хорошо одетых маленьких девочек возле городских фонтанов.

Солнце заглянуло в одну все еще обитаемую пещеру и высветлило старую согнутую женщину, стирающую белье в деревянном корыте. Заметив меня, она улыбнулась и пригласила войти. Пещера оказалась просторной. Двери, возможно, пришли сюда от какой-то старой церкви. Они были по меньшей мере пятнадцати футов высотой, толстые, разделенные на панели. В углу стояла кровать, во много раз Шире обычной двуспальной. Над нею были иконы, включая и образ Мадонны-делла-Бруна, рядом — цветная фотография покойного президента Кеннеди. Она рассказала, что один из ее четверых сыновей работает в Питтсбурге, в фирме, занимающейся строительством дорог. Ее муж родился в этой пещере, она пришла сюда юной женой более чем пятьдесят лет назад и родила на этой самой кровати пятерых сыновей и шесть дочек. Похоже, что на этой постели спала вместе вся семья. Счастливое время. Она взглянула на нас, и ее старое морщинистое лицо выразило беспокойство. Женщина подумала, что мы из муниципалитета, и стала просить, чтобы мы разрешили ей остаться жить в этой пещере, а не переезжать в новый город. Пока она разговаривала на местном диалекте с моим попутчиком, я заметил привязанного к кольцу осла. По пещере бегало несколько кур. Возможно, вы сочтете это негигиеничным, но на меня эта сцена произвела благотворное впечатление.