Хотя он и не верил в это, но однажды Даниэль Блэк Игл встретит правильную девушку, женится и заведет детей. В нем был такой огромный запас нерастраченной нежности и доброты, так много глубоко запрятанного веселья, что Джози нисколько не сомневалась — малыши полностью изменят Даниэля. Он, скорее всего, найдет женщину вроде ее матери — ласковую, женственную, ту, что никогда не сможет отличить пистолет от ядерной боеголовки.

Джози, отбросив в сторону одеяло, стремительно соскочила с кровати.

— Ты куда?

— Тоже хочу принять душ. Я вся липкая, — бросила Джози. Раньше она думала, что только мужчина после бурного секса испытывает подобные ощущения, но сейчас ее кожа так сильно покрылась влажной испариной, что стала скользкой.

Не услышав ничего в ответ, она зашла в ванную. Если бы сейчас кто-нибудь поинтересовался, почему, перед тем как включить свет, она плотно закрыла дверь и защелкнула замок, вряд ли он получил бы вразумительное объяснение. Джози старалась не смотреть в зеркало, не желая увидеть там пугало, на которое стала похожа после жаркой необузданной скачки. Ступив в старомодную ванну, ножки которой напоминали львиные лапы, девушка задернула занавеску и открыла кран.

Струи горячей воды водопадом хлынули из огромной насадки для душа, и Джози принялась смывать с себя не только запах Даниэля, но и незримые следы его прикосновений. По крайней мере, она пыталась, но время шло, бодрящая влага, стекая горячим потоком, омывала все тело, а воспоминания о его ласковых руках все равно не отступали.

Наконец, девушка сдалась и выключила воду, надеясь, что пробыла здесь достаточно долго, чтобы Даниэль успел заснуть.

Вернувшись в спальню, Джози осторожно улеглась на самом краешке кровати, оставив между собой и Даниэлем огромное пустое пространство. После первой близости они заснули, сплетясь в тесном объятии. Теперь, похоже, девушка была полна решимости держаться подальше, словно проводя между ними границу, как физическую, так и эмоциональную.

А Даниэль и не ожидал ничего другого с тех пор, как услышал тихий щелчок запирающегося замка на двери в ванную, когда Джози пошла принимать душ. Он мог бы попытаться устранить возникшую между ними пропасть, правда, не был уверен, что справится. Однако если это поможет залучить ее обратно в свои объятия, он уж постарается не оплошать.

— Иди ко мне, Джози.

— Я слишком устала, чтобы заниматься сексом. — Но ее голос звучал не сонно или устало, а резко и зло.

Мужчины и женщины так сильно отличаются друг от друга, и, несмотря на свое неординарное воспитание, Джози похоже больше не желала вести себя подобно носителю Y-хромосомы.[26] Сейчас, разозлившись, она отвергала его ласки, а для Даниэля гнев никогда не стал бы препятствием сильному влечению. Черт, да если бы Джози действительно устала, он не стал бы ей навязываться. Хотя сам Даниэль, даже проведя на изматывающем задании трое суток без сна, по возвращении нашел бы в себе силы и энергию, чтобы заняться с ней сексом.

Но сейчас, несмотря на свое не угасшее желание, он не станет пытаться еще раз разжечь в ней огонь страсти.

— Я могу просто обнимать тебя, пока ты будешь спать.

— Нет. — В одно короткое слово ей удалось вместить все многообразие отказа.

— Почему нет?

— Я привыкла спать одна.

— Ты же спала со мной недавно, — с трудом выдавил из себя Даниэль, вконец расстроенный ее холодностью, замаскированной под логичное объяснение.

— Это было тогда.

— Черт побери, если ты все-таки хотела, чтобы я спал на диване, почему прямо не сказала? — Одним резким движением мужчина вскочил с кровати, его мускулы вздулись от напряжения, с которым он пытался сдержать гнев.

— Я не вижу никаких проблем в том, чтобы спать с тобой в одной постели.

Даниэль совершенно не понимал этих женских игр и точно не собирался принимать в них участие. Его ответ, по обыкновению, не отличался утонченностью:

— А я вот не могу дать слова, что во сне не перевернусь и не коснусь тебя, а если это все же произойдет, то я, наверняка, проснусь и захочу заняться любовью. Но так как ты явно против, увидимся утром.

Даниэль уже дошел до двери, когда тихий голос прорезал ночную тишину:

— Я не возражаю, если мы снова займемся сексом. Я просто не хочу, чтобы ты обнимал меня.

Мужчина круто развернулся и увидел, что Джози сидит на постели:

— Что?

— У нас не тот тип отношений.

— Что еще за тип?

— Когда двое заботятся друг о друге.

— То есть я тебе безразличен? — Даниэль ей не поверил. На его взгляд, Джози была слишком ранима, чтобы быть такой циничной. — Или ты считаешь, что это я не забочусь о тебе? — требовательно спросил он, не дожидаясь ответа на первый вопрос.

— Ты же сам сказал.

Он вернулся к кровати:

— Когда, черт побери, я такое говорил?

— Наша связь — чистая физиология.

Даниэль навис над ней, весь дрожа от боли и ярости, услышав такое несправедливое обвинение:

— Если бы это было правдой, то мой кулак мог бы с легкостью доставить мне такое же удовольствие, как твое тело, но позвольте сказать вам, леди, что такого никогда не было и не будет.

— Ты сказал…

— Что не строю планов на будущее. Но ничего не говорил о том, что не испытываю к тебе никаких чувств. Или что не забочусь о тебе.

Ну почему, черт побери, ей обязательно надо все так усложнять?

— Но если ты заботишься обо мне, почему тогда против постоянных отношений? — спросила Джози, смотря на него, скорее в смущении, чем с осуждением.

— Потому что у меня не может быть будущего ни с кем.

— Значит, ты действительно заботишься обо мне?

— Ну, конечно.

— О! Ты мне тоже далеко не безразличен.

Даниэль никогда в этом и не сомневался. Чтобы упредить вопрос о том, насколько сильны его чувства, и не давая Джози снова начать одну из тех эмоциональных дискуссий, в которых он совершенно терялся, Даниэль принял меры.

Она ахнула, когда мужчина решительно уложил ее на подушки, и лишь слабо запротестовала, перед тем как он властно прижался к ней губами. Час спустя, прижимая к себе пресыщенную ласками Джози так тесно, словно они были двумя половинками одной души, Даниэль надеялся, что девушка больше не сомневается, в том, что он заботится о ней.

Пока он пытался заснуть, одна мысль настойчиво вертелась у него в голове. Если Джози считала постоянные отношения признаком заботы, означало ли это, что, несмотря на все сказанное ею раньше, она все же надеялась на их совместное будущее?

Когда Даниэль проснулся, уже две мысли не давали ему покоя. Во-первых, несмотря на то, что он стал первым любовником Джози, она не считала себя его женщиной.

Мало того, что девушка попыталась заснуть на дальнем конце кровати, — хотя и не хотела признаваться в своем желании выставить из нее Даниэля, — так она еще установила временные рамки для их отношений. Из-за того, что он не мог предложить ей перспектив на будущее, Джози считала, что не принадлежит ему в настоящем, и Даниэль не был уверен, что сумеет убедить ее в обратном.

Ну а вторая навязчивая мысль сводилась к тому, что сегодня в Портленд приезжал Хотвайр. А с ним Джози вела себя легко и непринужденно, относилась по-дружески и часто восхищалась, чего никогда не делала в отношении самого Даниэля. Так что Хотвайр вполне подходил к той новой жизни, которую девушка пыталась создать для себя.

А вот Даниэль туда никак не вписывался. Он был военным, а Джози хотела забыть об этом периоде своей жизни. Она мечтала о будущем, которого он не мог ей дать, хотела стать обычной, а Даниэль давным-давно — еще до того, как сбежал из дома, — понял, что слишком отличается от других людей.

Но это не мешало ему желать Джози прямо сейчас, испытывая настоятельную потребность укрепить их хрупкую связь, прежде чем они утром покинут отель.

Джози спала в его объятиях, ягодицами касаясь паха и откинув голову на одну из его рук, а вторая рука Даниэля обвивала ее тонкую талию. Некоторое время мужчина просто наслаждался ощущением физической близости, гладя теплый живот девушки и слегка потираясь о нее бедрами. Джози даже не пошевелилась. Для той, что утверждала о своей нелюбви к объятиям, она на удивление безмятежно спала в надежном кольце его рук.